По прозвищу Викинг (Бежать с острова)
Шрифт:
– Я почти ничего не слышал – они разговаривали без меня. Только когда отец попросил вина, я один раз заходил в дом.
– Пойми еще одну вещь. Вас с матерью ни в чем не обвиняют. Мы думаем, что эти люди виновны в смерти твоего отца и других, хотим разобраться в этом и наказать их. Поэтому и просим вас помочь.
Глаза парня блеснули, и он показал на Алонзо.
– Этот тоже виноват в том, что мой отец погиб?
– Нет, Карлито, он только пытается оказать нам помощь. Виновны люди, беседовавшие с твоим отцом. Постарайся вспомнить их разговор, хоть какие-то
Карлос задумался и опять неуверенно качнул головой.
– Кажется, они разговаривали о еде.
– О чем? – растерялся Вадим. – О какой еде?
– Сейчас попробую вспомнить. Они говорили о колбасе… темной и… бубликах.
«Час от часу не легче, – тоскливо подумал Вадим. – Таузар навестил Хосе Диоса, чтобы побеседовать о прелестях бутербродов из копченой колбасы с бубликами. Приехали окончательно!»
– Больше ни о чем они не говорили? – спросил он Карлоса, теряя последние остатки оптимизма. – Прошу тебя, вспомни.
– Я слышал только это. Принес вино и сразу ушел.
Похоже, душевная беседа с пареньком заканчивалась полным провалом. Взгляд Вадима упал на карандаш, лежащий на столе.
– А людей ты рисовать можешь? – с крохотной искрой надежды посмотрел он на Карлоса.
– Могу, – пожал плечами тот.
– Сможешь нарисовать портреты человека с фотографии и того, другого, который приезжал во второй раз? – Вадим подвинул парню бумагу и карандаш. – Попробуй. И успокой, пожалуйста, мать. Ничего плохого мы вам делать не собираемся. Ну давай, мачо, трудись.
Вадим встал и уныло побрел к Надежде, увлеченно чертившей свои схемы. «От художников некуда деться. Один – пейзажист-портретист, вторая – график-рационалист. В общем, сплошные бублики с копченой колбасой…»
Глава 7. О тонких особенностях дознания и языкознания
Вадим осторожно глянул через плечо склонившейся над бумагой Надежды и уважительно хмыкнул. Листок был густо усыпан кружками, квадратиками, стрелками и табличками с затейливыми значками.
– Как прошла твоя беседа?
– Сэндвич из бубликов, – вздохнул Вадим.
– Не поняла. Какой такой сэндвич?
– Да это я так. Ничего доброго и полезного от парня не услышал.
Сержио Ганьероса в наручниках, в сопровождении вооруженного коммандос ввели в кабинет. Помятая запыленная одежда, хмурый и злой взгляд и опухшее красное ухо свидетельствовали, что в департаменте с ним не церемонились. Он огляделся по сторонам и встретился глазами с Вадимом. Лицо парня на секунду перекосило, словно от зубной боли, но он быстро справился с эмоциями и постарался придать своей физиономии независимое выражение.
Вадим кивнул сопровождающему, и тот подтолкнул Сержио дулом автомата к столу.
– Присаживайся, уважаемый, на стул. Мы с тобой так давно не виделись, я даже соскучился, – радостно сказал Вадим.
– Зато я – нисколько, – угрюмо пробурчал Сержио.
– А зря. Я было подумал, что мы нашли взаимопонимание, а ты меня так разочаровываешь. Жаль!
Ганьерос сидел опустив глаза, показывая всем своим видом, что совершенно не расположен к общению.
– Смотри на меня. – Голос Вадима зазвучал жестко. – Будем считать, что шутки закончились и самое время начать беседу, причем, надеюсь, конструктивную для нас обоих.
– Что вы от меня хотите? Опять пальцы будете ломать? – процедил сквозь зубы Сержио.
– Как и в первую нашу встречу, я жду правдивой информации. А с пальчиками, извини, времени у меня тогда было в обрез, не то что сейчас. Можно беседовать сколько душе угодно. Кстати, за что тебя задержали?
– Не знаю. Придрались, что у меня неправильно оформлено разрешение на ношение оружия, хотя все документы были в полном порядке и пистолет стоял на учете в полицейском комиссариате.
– Ай-яй-яй! Ну, думаю, с этим быстро разберутся и исправят досадную ошибку. Бюрократы – они и есть бюрократы. Им лишь бы придраться к чему-нибудь. А можно тебе задать вопрос не по существу дела? Случайно не из этого ли ствола были выпущены пули в водителя и коллегу вон тех бравых ребят у окна? Когда? Во время нападения на автомобиль, в котором ехала вот эта сеньора. Ее похитили и увезли в бухту Лорес. Вспоминаешь? Видишь, какая здесь компания собралась: все друг с другом где-то и когда-то встречались, а если и не так, то непременно хотят увидеться и поговорить по душам.
Сержио бросил быстрые напряженные взгляды на оперативников, на Надежду и опять опустил глаза. Было заметно, что он лихорадочно обдумывает услышанное. Вадим действовал наугад. У него не было точной информации о виновности Ганьероса в гибели людей во время похищения Надежды, но, похоже, снаряд угодил в цель.
– Что вы хотите от меня услышать?
– Мне нужна информация об одной встрече Франца Таузара, на которой ты присутствовал. А именно – какие вопросы на ней обсуждались. – Вадим испытующе посмотрел на Ганьероса.
– А мне можно надеяться, что мое участие в той операции останется… незамеченным? – Сержио кивнул на Надежду, склонившуюся за соседним столом над своим ребусом.
– Об этом надо подумать. Неприятности с твоим пистолетом не идут ни в какое сравнение с организацией похищения человека, причем совершенного по сговору группой лиц, отягощенной гибелью сотрудников органов безопасности. Как ты считаешь, лет на пятнадцать-двадцать эта шалость потянет? Думаю, не меньше. Полковник Руэнтос вряд ли простит виновников той драчки. Но я могу и не вспоминать об этом, тем более что меня и не спрашивают. И возможно, эта сеньора тебя не узнает…
– Я ничего не организовывал. Это дело Франца. Он нам приказывал, мы исполняли. Спрашивайте с него.
– Жаль, но сделать этого невозможно. Таузар мертв.
– Как мертв? – встрепенулся Сержио.
– Очень просто. В подробности его смерти вдаваться не буду. Мертв. Он уже ничего и никому рассказать не сумеет. Виновников надо искать среди живых. А кто у нас есть в наличии? Правильно – его помощник и правая рука Сержио, на которого можно повесить всех собак.
– И никакая я не правая рука, – пробурчал Ганьерос.