По рукам и ногам

Малиновская Маша

Сейчас я могу лишь вспоминать ту его нежность и, сцепив зубы, покоряться ему. Не могу смотреть в глаза через зеркало, когда он поднимает меня со стола и прижимает лицом к огромному зеркалу. Сжимает оба запястья словно в тиски, прижав к груди. И продолжает двигаться. Словно мстит за всю ту боль, что я ему принесла, вымещает её в этих резких, глубоких движениях.

Испытываю ли я наслаждение? Физически – возможно, но эмоционально он меня сейчас уничтожает. Втаптывает в грязь. А потом, кончив на пол, просто уходит из кабинета.

Я в ступоре. В какой-то вакуумной

тишине. Поправляю на себе одежду, забираю инвентарь и ухожу. И только закрывшись в подсобке подальше от любопытных глаз, среди швабр и вёдер, я даю волю горьким слезам.

Теперь я точно знаю, кем он меня считает. Шлюха. Вот к чему был этот его вопрос. Котовский попользовался мной, выместил свою обиду за разбитое сердце. Легче стало, Игорь? Надеюсь. Хоть кому-то из нас, потому что на меня сегодня легла ещё одна бетонная плита.

Глава 10.

На следующую ночь у меня по графику выходной. Я занимаюсь уборкой, отыскиваю припрятанные мамой бутылки. Стараюсь не думать о том, что произошло вчера ночью, но выходит не очень. И сдержать слёз не получается. Бесцеремонно растревоженные за столько лет мышцы отдают лёгкой саднящей болью, напоминая. Но физические ощущения – мелочь по сравнению с тем, что я чувствую в душе. Это было унизительно. Было ли это запланировано с его стороны или вышло порывом, хотел ли Игорь сделать мне больно или просто поддался воспоминаниям и старым обидам – я не знаю. Мне стыдно, я не знаю, как смотреть теперь ему в глаза. Он оскорбил меня, но стоило ему прикоснуться, я отдалась без единого слова. И самое странное, что, наверное, вернись я во вчерашний вечер, поступлю так же.

У меня есть гордость, она сейчас как побитая собака, скулит где-то глубоко в груди. Но ещё я умею быть честной с собой. Я хочу его. Думаю, всё ещё люблю. И как бы стыдно ни было признавать, не уверена, что не пойду к нему снова, если позовёт. Даже так, как вчера.

Как плата, чтобы быть рядом. Как плата за прошлые ошибки.

После уборки бегу по заказам. Сегодня у меня двое больных стариков, годовалый малыш с ДЦП и два антицеллюлитных. Руки к вечеру будут как не свои. Я всё же ещё не настолько матёрый массажист, чтобы с утра до ночи работать. Завтра тоже четверо клиентов, а потом смена в клубе.

И, как назло, ночь выходит беспокойной. Матери всё же удалось припрятать где-то полбутылки дешёвой водки, и ближе к полуночи она в своей комнатушке включила громко «Анатомию Грей» и начала комментировать, не соглашаясь с действиями врачей. Да и мысли голову разрывали. Крутились бесконечно, вспыхивая фрагментами воспоминаний. Путались в гипнотическом полумраке ночи, когда не понять: то ли сон, то ли явь. Когда его руки то ласково гладят мои бёдра, то жёстко сжимают запястья. Всё смешивается, и это приносит ещё больше боли.

Вечером на смену я прихожу морально и физически измотанной. Нужно настроиться и отработать её хорошо, а завтра уже приду и свалюсь часов на шесть как минимум.

Не знаю, хочу ли увидеть сейчас Игоря. Нужно ли мне это? Я ведь всё понимаю.

Но увидеть его приходится, потому что

старшая по смене сообщает, что без четверти восемь всех сотрудников Котовский срочно собирает на совещание в комнате персонала. Быстро переодеваемся с девочками, убираем одежду в шкафчики, немного наводим порядок в комнате. В 19.40 приходят и другие сотрудники – бармены, диджей, работники кухни, а через пять минут приходит и Кот.

Народ пропускает его и затихает, и мне кажется, что стук моего сердца слышно на всё помещение. Игорь проходится внимательным взглядом по всем присутствующим, ни на ком не задерживаясь. На мне в том числе. Но ведь я и не жду. Вчера он ясно дал понять, когда молча ушёл.

– Так, народ, – начинает он по-деловому и с энтузиазмом. – Сегодня мы работает в закрытом режиме на ВИП-обслуживании. Клуб полностью снимают одни приезжие ребята. Вечеринка частная, все двери будут закрыты, выходить никому нельзя ни на перекуры, ни позвонить. К клиентам максимальная лояльность, но где находятся тревожные кнопки – вы знаете. Я буду с парой своих друзей в закрытой нише. Если какие-то вопросы, знаете, где меня искать.

Все немного напрягаются, но работа есть работа, так что, настроившись, расходятся по местам. Арина мне говорила, что закрытые ВИП-вечеринки персонал не очень любит, потому что они имеют нередкое свойство выходить из-под контроля, но в «Royal Night» организована хорошая охрана, так что персонал чувствует себя в безопасности. Но всё же стоит быть начеку.

Гости приезжают на нескольких машинах ближе к половине десятого. Их человек тридцать, по большей части парни, но есть и девушки. Понятия не имею, кто они, да и неинтересно мне. Моя задача – хорошо работать и меньше думать о том, что произошло вчера.

Но, как назло, снова чувствую металлический привкус во рту. Блин!

Зажимаю нос рукой и прошу одну из девчонок подстраховать меня, если что вдруг, а сама иду к туалету. Опускаю голову над белоснежной раковиной и наблюдаю, как кровь частит из носа на белый фаянс. Слабость накатывает липкими волнами, делая ноги ватными. Кажется, будто воздуха очень мало.

Я расстёгиваю ворот платья, открываю холодную воду и умываюсь, стараясь не намочить ресницы. Голова кружится.

Терпеть не могу, когда накатывает эта слабость. Особо денег на обследование не было, а в государственной больнице сказали, что просто гемоглобин низкий, нужно питаться усиленно. Да просто устала. У меня и раньше, ещё с детства, были эти кровотечения, просто сейчас чаще стали, потому как взрослая жизнь – не сказка.

Прикрываю глаза, чувствую, что меня ведёт. Снова из носа начинает течь. Я выдёргиваю несколько бумажных полотенец, зажимаю нос и сползаю на пол по стене прямо возле раковины.

Сейчас пройдёт. Отпустит. Всегда быстро отпускает, надо только немного перетерпеть тошноту.

Внезапно распахивается дверь, и в предбанник входит Игорь. Смотрит, нахмурившись.

– Я сейчас иду, минутку, – говорю некрасивым гнусавым голосом, всё ещё продолжая зажимать нос. Уж никак эта кровь не хочет останавливаться. – Девочки обещали подхватить мой столик.