По следам дзёро-гумо
Шрифт:
– Какого еще кума? – Амина удивленно заморгала.
– Кумо – это пауки-оборотни, я охочусь на них.
– А-а-а… – разочарованно протянула она. Вариант, что на нее напал сумасшедший, она как-то не учла и теперь подумала, что это, пожалуй, даже хуже, чем преступник, с которым хотя бы оставался шанс договориться, пообещав крупную сумму денег. А вот чем заинтересовать «охотника на пауков-оборотней», если тот вдруг решит, что она как раз из таких пауков? Но, кажется, сейчас он так не думает. Говорит, что она не похожа. Что ж, надо торопиться, пока он не передумал!
– Развяжи меня, пожалуйста! – взмолилась Амина самым страдальческим голосом, на который
«Охотник» неожиданно накрыл ее глаза ладонью и воскликнул с тревогой:
– Ты смотришь и улыбаешься в точности, как она!
– Кто «она»? – испуганно пробормотала Амина, недоумевая, чем вызвала такую странную реакцию. Хотя… если у парня тот самый диагноз, который она заподозрила, то от него можно ждать самых непредсказуемых поступков.
– Пусть учитель сам решает, как с тобой быть. – Парень убрал руку с лица Амины и отодвинулся в сторону, уступая место своему спутнику, все это время молча наблюдавшему за происходящим.
Второй мужчина тоже оказался китайцем, но совсем не молодым: хотя морщин у него почти не было, седые брови и белая острая бородка выдавали его преклонный возраст. Гладкий череп без намека на растительность поблескивал в тусклом предутреннем свете, проникавшем сквозь открытую дверь за его спиной. На правой руке, полностью оголенной, тугими жгутами вились мускулы, левая рука скрывалась под широким рукавом кимоно кирпичного цвета. Его пальцы перебирали нитку деревянных бус с иероглифами, – четки довершали образ воинственного монаха из легендарного монастыря Шаолинь, известного Амине по китайским фильмам.
Ей показалось, что монах пронзил ее своим испытующим взглядом. Захотелось зажмуриться, но она заставила себя смотреть ему в лицо, догадываясь, что от этого зависит ее дальнейшая судьба. Пусть он видит, что она не прячет глаза и ничего не скрывает. Пусть смотрит. Лишь бы он не оказался с таким же диагнозом, как и «охотник».
Монах изучал ее невыносимо долго, но наконец встал, повернулся к парню и что-то сказал. Тот кивнул и, присев возле Амины, принялся разматывать «кокон» на ней, сопровождая свои действия непонятными фразами:
– Я тоже никогда не видел говорящих, но не уверен, что таких не бывает. Вдруг они научились копировать человеческую речь так же, как и внешность. Пусть не все, но некоторые, те, что обладают самой сильной магией. Только вот телефоны им точно ни к чему, они же могут читать мысли на расстоянии. Поэтому, думаю, учитель прав, а я ошибся. Ты не такая.
Парень выглядел виноватым и словно оправдывался перед Аминой, но в то же время совершенно не старался, чтобы смысл сказанного дошел до нее. Но Амине не очень-то и хотелось в него вникать. Ее охватило ликование от того, что она дождалась избавления от пут и, возможно, очень скоро избавится и от плена. Руки парня, слой за слоем снимавшие с нее полосы ткани, быстро скользили по ее телу, и время от времени под ними проскакивали микроскопические, но болезненные электрические разряды.
– Можно, я сама? Ты бьешься током, – попросила Амина, поморщившись после очередной крошечной искры.
Он убрал руки и покраснел. На смуглой коже, да еще в полумраке, это было едва заметно, но от внимания Амины не ускользнуло. Она несколько раз повернулась вокруг своей оси, выпутываясь из остатков многослойного «кокона».
– Надо же, наверное, целый рулон ткани на меня намотал, – заметила она, усмехаясь. – Что ж… спасибо, что по голове не огрел тяжелым предметом или свой нож в ход не пустил. Он у тебя длиннющий, как
– Это меч. Специальный, им можно убить паука-оборотня. Но сначала я использую полотнище с особыми знаками, оно сдерживает магическую силу оборотня, не позволяя ему превратиться в паука и использовать свои смертоносные жала, которые вылезают из его лап. Пока оборотень находится в человеческом облике, его легко убить, но ведь можно ошибиться, как это и случилось со мной сегодня. Поэтому я принес тебя сюда, чтобы показать учителю и выяснить, кумо ты или не кумо.
– А с чего ты вообще решил, что я кумо? – Амина насмешливо посмотрела на парня, пытаясь вспомнить его имя. Как же он назвался?.. «Вэй Лирен!» – всплыло в памяти.
– От тебя несло пауком. И даже сейчас, кажется, немного отдает. – Вэй Лирен приблизился к ней и потянул носом.
– О-о-о, серьезно? – Амина поднесла к лицу прядь своих волос, вдохнула приятный аромат духов, потом понюхала свою руку; ничем особенным от нее не пахло. – Наверное, у тебя феноменальный нюх, потому что я ничего такого не чувствую.
– Может быть, ты недавно находилась поблизости от кумо, и на тебе остался его запах, – предположил Вэй Лирен, почесывая бритый затылок. – Чаще всего они предстают перед людьми в облике юной девушки в темно-коричневом или черном кимоно с золотистым рисунком. Но это не обязательно. Могут притвориться кем угодно, в зависимости от способностей.
– Да? – Внутри у Амины будто кольнуло что-то – вспомнилась вчерашняя «разлучница». – А есть еще какие-то отличительные признаки?
– Есть один, но его можно заметить, только если наблюдать за оборотнями украдкой, со стороны. Правда, застать их врасплох очень трудно, они обычно крайне осторожны и тщательно скрывают свою паучью сущность.
– А что за признак-то? – нетерпеливо перебила Амина.
– У них гипнотический взгляд, и они подолгу стоят на одном месте, глядя в одну точку: выжидают, когда в поле их зрения окажется подходящая жертва. Дождавшись, они привлекают ее внимание, мысленно забираясь жертве в голову, заставляют посмотреть себе в глаза и уже не отпускают: если такое произошло, то жертва, как правило, обречена на гибель. Незаметно для окружающих они подманивают ее к себе и уводят в свое паучье логово, где и пожирают, медленно высасывая из тела растворенную паучьим ядом плоть. Чаще всего их жертвами становятся молодые мужчины.
У Амины внезапно потемнело в глазах и пересохло во рту. Слова «охотника» уже не казались ей странными и бредовыми. Она застыла в оцепенении, перед ее мысленным взором возник Кирилл, стоящий у окна с прикованным к одной точке неподвижным взглядом. От страха, что его уже нет в живых, у нее подкосились ноги. Пошатнувшись, она оперлась на плечо Вэя Лирена, но тотчас отпрянула, услышав пронзительный звонок своего телефона.
– Мне звонят! Где моя сумка? – Амина поспешно оглядела тесное, погруженное в полумрак помещение без окон, напоминавшее кладовку: на полках вдоль стен громоздились плетеные корзины и коробки, в углу стояли набитые чем-то мешки. Открытая сумка валялась на полу рядом с циновкой, на которой Амина лежала, пока была в «коконе». Вещи, вывалившиеся из сумки, разлетелись далеко в стороны. Телефона среди них видно не было. Взгляд Амины скользнул выше и остановился на фигуре монаха, державшего ее телефон. На экране высветилось имя и фото звонившего. С такого расстояния видно было плохо, но Амину словно током прошило: она по мелодии поняла, что ей звонит… Кирилл.