По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия

Шумовский Теодор Адамович

Несколько отступив от хронологической последователь­ности ради того, чтобы завершить рассмотрение сборников, мы должны коснуться данных «Ста и одной ночи». Этот позд­ний западноарабский (североафриканский) свод сказок, пере­кликающийся сюжетами со своим знаменитым собратом, «Тысяча и одной ночью», малоизвестен в нашей стране и давно ждет перевода на русский по образцу комментирован­ного французского, существующего в науке уже седьмое десятилетие. «Сто и одна ночь» интересна для нас не только рассказом об острове Камфары, на который в свое время обратил внимание отец науки об арабской талассографии Ферран; не менее показательны для нашей темы и повести об отпрыске влиятельной в багдадском халифате семьи Барма­

24

дов-Абдаллахе, а также о легендарном Медном городе у исто­ков Нила, ибо в них идет подробная или же обобщающая речь о морских путешествиях. Живой язык, художественная форма, в которую отлилась прозаическая действительность, воскрешают перед читателем образ арабов на средневековом корабле с отчетливой яркостью. Прежде всего важен, конечно, сам факт: арабские странствия по морям, не только омывав­шим побережья халифата, но и простиравшимся у чужих земель, были настолько заметным явлением, что литература, претендовавшая на роль нелицеприятного зеркала жизни, не могла пройти мимо них. Это и делает чисто литературное произведение арабского средневековья необходимой состав­ной частью корпуса источников, которые образуют наше представление о деятельности мусульманских морепроходцев.

Теперь, переходя к единичным данным по навигации в трудах арабо- и персоязычных географов, нужно отметить следующую особенность, бросающуюся в глаза с первого взгляда и не оспариваемую последующим изучением матери­ала: большинство средневековых арабских авторов из тех, о которых мы будем сейчас говорить (какого бы района Индий­ского океана ни касались они в своих трудах), непременно посвящают значительную часть описаний самой удаленной от них стране на восточном пути — Корее (ас-Сила). Повест­вования на эту тему никогда не бесстрастны — они востор­женны и потому отличаются живым характером: Корея пред­стает в них некоей обетованной землей (прекрасный климат, обилие плодов и злаков, хрустально прозрачная питьевая вода; жители никогда не болеют; золота эта земля дает столько, что из него делают ошейники и цепи для собак); поселившийся здесь никогда не стремится покинуть эти благословенные места. Восторги имели под собой реальную основу, на Корейском полуострове (иногда говорится и о близлежащих островах), как и в Китае, нашли убежище и впоследствии обосновались многие последователи Али ибн Абу Талиба, четвертого преемника пророка и первого шиитского имама, бежавшие от преследований в халифате Омейядов. Повышен­ный, даже болезненно острый интерес рассматриваемых нами авторов к дальневосточным пунктам мусульманской эмигра­ции, таким образом, имеет естественное объяснение и не­двусмысленно указывает если и не на всегда скрытое со­чувствие к изгнанникам, то во всяком случае на тот большой отзвук, который находили в халифате переселения по рели­гиозным и политическим причинам. Для нашей темы подроб­ные рассказы о Корее имеют очень важное значение в том смысле, что они ясно говорят о далеко заходивших рубежах восточной навигации халифата.

25

Корея не была, конечно, единственной дальневосточной страной, привлекавшей к себе пристальное внимание арабских географов; весьма обстоятельно повествуют они о Китае и полуострове Малакка, Индонезии и более мелких архипела­гах этой части Тихого океана.

Место, которое занимают страны Дальнего Востока в арабской землеописательной литературе, определено задачами колонизации из халифата и непреходящими интересами тор­говли. Сами по себе эти обстоятельства и вели к после­довательному развитию индоокеанского судоходства от Ара­вийского полуострова, как и от других побережий; естествен­но, с этим связано накопление навигационных знаний и со­вершенствование приборов.и приемов управления судами.

Широкая картина жизни на территориях Восточной Азии предстает перед нами уже в повествованиях Ибн Хурдадбиха, датируемых 844—848 годами — самыми ранними из тех, о которых теперь непосредственно пойдет речь. В них даны подробные сведения о коренном населении, фауне и флоре, ископаемых, о продуктах ремесел и статьях вывоза; не обо­шел автор вниманием и вопросы государственного устройства; пишет он и о туземных нравах, обычаях, украшениях. Мусуль­мане, подчеркивает наш географ, особенно шииты, стремятся на Восток, преимущественно в Корею, где они могут чув­ствовать себя в наибольшей безопасности от омейядских законников. Отсюда вполне оправдано то большое место, которое занимают в тексте описания пути из Басры в вос­точном направлении.

Ахмад ал-Якуби (875 г.) продолжает линию Ибн Хурдад­биха, насыщая изложение новыми подробностями. Специаль­ный интерес для нашей темы содержится в его словах о том, что желающий добраться от аравийских побережий до Китая водным путем должен пересечь семь морей: это море Фарса (Персидский залив), Лара, Харканда (Бенгальский залив), Кала-бар (у Малакки), Салахат, Кундрандж, Санха (Восточно-Китайское море). Каждое из них отличается особым цветом, имеет свои направления ветра и своеобразную фауну.

Такая дифференциация на акватории огромного протяже­ния, нашедшая место в столь раннем произведении арабского автора, каким является описание ал-Якуби, конечно, пред­ставляет достаточно красноречивое свидетельство, и после этого неудивительно его указание на то, что Ханфу (Ганьпу около Ханчжоу) в Китае служит постоянной пристанью для мусульманских морских судов.

Абу Бакр Ахмад ибн ал-Факих ал-Хамадани (902 г.) в рамках схемы обитаемого мира Абдаллаха ибн Амра ибн ал-Аса, которую он воспроизводит, оставил нам описание

26

«моря, окружающего землю», и стран, простирающихся к вос­току от халифата; в последнем случае большое внимание уделено их аборигенам и фауне. Более самобытный характер имеют у этого автора те разделы, где говорится о маршрутах кораблей в восточных морях, признаках перемены ветра, ог­нях св. Эльма, вулканах. То, что внимание к этим темам было не беспредметным, показывают не только общие экс­курсы, но и большой раздел текста, посвященный Китаю, который здесь характеризуется с этнографической и эконо­мической сторон. Империя богдыхана, Корея, Тибет, Кхмер, Индия, Никобарские острова и даже моря за полярным кру­гом' находят место в те же годы (903) и в описаниях Абу Али Ахмада ибн Умара ибн Русты, соединяющего эти страницы своего трактата с широкой картиной арабской тор­говли за морем, которую он последовательно развертывает перед читателем. Тогда же, в начале X века, Абу Зайд Хасан, основываясь на данных Ибн Бахба и Сулаймана, добытых в предыдущем столетии, смог выступить и со спе­циальным сочинением, характер которого отражен в загла­вии,— «Известия о Китае и об Индии».

В 916 году, когда Абу Зайд окончил составление своего труда, с ним виделся Абу л-Хасан Али ал-Мас'уди (ум. в 956 г.). Это имя известно всем арабистам. Ал-Мас'уди явля­ется одним из центральных и в списке авторов работ по морской тематике. Он дал красочный рассказ о загадочном, долго интриговавшем европейскую науку острове Канбалу у берегов Восточной Африки. В 916 году наш географ возвра­щался через этот остров в Оман с двумя сирафскими судо­владельцами, попавшими в беду,— их корабли с товарами на борту погибли в бурных приафриканских водах океана. Восто­коведение обязано ал-Мас'уди многими другими ценными научными сведениями. Он провел длительное время в морских путешествиях к берегам Индии и Цейлона, доходя и до Китая. Впрочем, в его столетии это, по-видимому, не было из ряда вон выходящим предприятием; свидетельство тому — его же упоминание об арабских торговых судах, бросающих якорь даже у речных пристаней во внутреннем Китае.

Перечисляя вслед за своими предшественниками семь больших морей, лежащих на пути от Аравии до Китая — такое их число постепенно становится традиционным,— ал-Мас'уди приводит подробные описания многочисленных островов на западе и востоке Индийского океана. В частности, значительное внимание уделено им так называемому архи­пелагу Махараджи в индонезийской акватории, который «са­мое быстрое судно не может объехать за два года». Любо­пытно и указание на роль гавани Килла (Кеда, Кадах) в

27