По следу единорога
Шрифт:
— Что теперь, Джон Джастин?
— Теперь мы идем в музей. — Мэллори помолчал. — Вряд ли там найдется чучело лепрехуна, а?
— Ни в коем случае! — Подобное предположение возмутило Мюргенштюрма до глубины души. — С равным успехом вы можете спросить, не выставляют ли там чучело эльфа!
Потратив четверть часа на поездку слоном и на метро, они добрались до музея — тяжеловесного каменного здания, сплошь состоящего из лестниц, шпилей и башенок.
— Бесподобный образчик баптистской готической архитектуры, — с восхищением прокомментировал Мюргенштюрм на подходе к центральному входу.
— А я и не знал, что существуют хоть какие-то образчики баптистской готики, — заметил Мэллори.
— Вот они, — заявил Мюргенштюрм, поднимаясь по широкой лестнице. Дойдя до верха, он приблизился к маленькой — всего лишь футов пятнадцати в высоту — двери и энергично постучал.
— Попридержите коней! — откликнулся голос из-за двери. — Иду!
Мгновение спустя дверь приоткрылась, и в образовавшуюся дверь просунул голову высокий старик с редеющими всклоченными волосами.
— А, это опять ты, — бросил он, когда взгляд его упал на зеленого эльфа. — Знаешь, Мюргенштюрм, тебе надо как-то поумерить это твое либидо.
— Вы прямо мои мысли читаете, — эхом откликнулся Мэллори.
Старик разглядывал его пару секунд, потом скроил недовольную мину и снова обернулся к Мюргенштюрму.
— Твои вкусы с каждым часом становятся все более дегенератским.
— Ты не правильно трактуешь ситуацию, — возразил Мюргенштюрм.
— Если и так, то не без причины, — огрызнулся старик.
— Джон Джастин, познакомьтесь с моим другом Иеведией, — провозгласил эльф. — Иеведия, это всемирно известный сыщик Джон Джастин Мэллори.
С прищуром поглядев на Мэллори, Иеведия кивнул.
— Всемирно известный, а? Что ж, входите, только кошку оставьте тут.
— Ты о Фелине? — уточнил Мюргенштюрм.
— А ты тут видишь других кошек? — спросил старик.
— Но она не кошка! Она кошкочеловек!
— Что в лоб, что по лбу, — пожал плечами Иеведия. — Она раздразнит экспонаты.
— Я думал, тут музей, — встрял Мэллори.
— Он и есть.
— А разве экспонаты не мертвы?
— Мертвее не бывает.
— Тогда как же она может их раздразнить? — не унимался детектив.
— Послушайте, — не выдержал Иеведия. — Тут холодно, дождь идет, и я вовсе не намерен торчать тут с вами в дверях, отвечая на дурацкие вопросы. Ежели хотите войти, оставьте ее на улице.
— Подождите нас здесь, — повернулся Мэллори к Фелине. — Мы всего на пару минут.
Она не ответила, присев на корточки и устремив взгляд в какую-то точку, доступную только ее взору. Во мраке зрачки ее стали совсем огромными, словно поглотив радужную оболочку. Мэллори хотел утешительно похлопать ее по плечу, но Фелина ловко уклонилась. В конце концов Мэллори махнул рукой и вслед за Иеведией и Мюргенштюрмом вошел в музей.
— Впечатляет, правда? — спросил эльф.
Мэллори оглядел громадный центральный зал с мраморными полами. Сводчатый потолок возносился на добрых сорок футов, а под ним парила пара реконструированных птеродактилей, подвешенных на почти невидимых нитях. Посреди зала высился скелет чудовищного тираннозавра, ощеривший челюсти с длинными иззубренными зубищами.
— Ну и страшилище, — прокомментировал Мэллори.
— Тут же вроде бы стоял слон? — Мюргенштюрм указал на место, где стоял динозавр, будто бы изготовившийся к прыжку. — Большущий, с громадными бивнями?
— Он и сейчас у нас, — кивнул Иеведия, — только теперича с остальным африканским зверьем. Таксисты начали протестовать против него, вот мы и вытащили сюда старину Рекса. — Старик приостановился, чтобы смахнуть со своей темно-синей формы приставшую ниточку. — Оно и к лучшему. Там ему было одиноко, а теперь ему хоть птички составляют компанию.
— Какие птички? — не понял Мэллори.
— Птеродактили, — пояснил Иеведия и обернулся к Мюргенштюрму. — Ну, ежели ты тут не по сердечным делам, чего же тебе надобно?
— Мне нужна кое-какая информация, — сообщил Мэллори.
— У меня и в мыслях не было, что вы пришли составить компанию одинокому старику в новогоднюю ночь, — вздохнул Иеведия.
— Ну, не без этого, — поспешно заявил Мюргенштюрм, — но главное, нам надо узнать кое-что про единорогов.
— А, так единорога у тебя все-таки слямзили, да? — заинтересовался Иеведия. — Я так и знал.
— Не твое дело! — огрызнулся Мюргенштюрм. Иеведия повернулся к Мэллори.
— А я ему говорил! Мюргенштюрм, прыщ ты этакий, говорил я, нельзя же позволять гениталиям брать верх над мозгами. Мюргенштюрм, говорил я, этот музей битком набит экспонатами, которые повымирали, потому как не могли сдерживать свои низменные инстинкты. Мюргенштюрм, говорил я, я могу понять, что время от времени можно поваляться в сене, но ты самое омерзительное хамло из всех…
— Спасибо, вполне достаточно! — воскликнул эльф.
— Так он нанял вас найти его? — спросил Иеведия, не обращая внимания на взбешенного Мюргенштюрма. Мэллори кивнул.
— Что ж, мистер Мэллори, тут его нету, за это я вам ручаюсь.
— Я и не думал, что он здесь, — ответил Мэллори. — Но я ни разу не видел единорога даже издали. Мюргенштюрм сказал, что у вас выставлен один экземпляр.
Иеведия посмотрел на часы.
— Сможете уложиться в пятнадцать минут?
— Отчего же не уложиться.
— Нет, вы уверены? — настаивал Иеведия.
— А сколько времени нужно, чтобы посмотреть на чучело единорога, черт возьми?
— Ладно. — Иеведия направился в один из дюжины коридоров, расходящихся от центрального зала в разные стороны. — Следуйте за мной.
Мэллори и Мюргенштюрм тоже вошли в коридор. Слева находилась диорама, изображающая носорога, трех зебр, пару антилоп гну и семейку из четырех жирафов у озерца в саване. Справа затаившийся на ветке леопард подобрался для прыжка на ничего не подозревающую импалу. Протянувшийся футов на сорок коридор содержал еще не менее дюжины диорам.