По следу каравана
Шрифт:
– Не обращай внимания, Андрей... – Наполняя рюмки, Рыльков склонился в сторону Лаврова. – Это у него всегда так, чуть выпьет. Личная жизнь не сложилась, поэтому и пребывает мужик в состоянии хронической меланхолии. Он года два назад сюда невесту привез, так она на следующий же день отсюда смылась. Вот теперь он баб и не любит. Да и вообще воспринимает мир в черных красках.
– А сам ты чего холостой? – прищурился Лавров.
– Да я не совсем и холостой... – рассмеялся тот.
Хитро улыбаясь, Рыльков поведал, что в местном брачном законодательстве есть оригинальное положение, узаконивающее так называемый «временный брак». Его можно заключать хоть на час, хоть на год, хоть на десять. Бумажку подписал – и живи с очередной временной женой, пока не надоели друг другу. А надоели – разбежались без особых сложностей и проблем. Потом можно точно так же сойтись с другой... По словам Рылькова, подходящих кандидатур во «временные жены» в Кулябе, как, впрочем, и во многих других городах Таджикистана, предостаточно.
– ...Экономическая ситуация упрощает нравы даже в мусульманской стране, – Рыльков многозначительно воздел указательный палец. – Кстати, Андрей, а ты к нам сюда надолго?
– Предполагалось на месяц... – Лавров пожал плечами. – Но, может быть, управимся и недели за полторы.
– Ну и к чему все это время томиться в одиночестве? Вот я... Без пищи проживу месяц. Без воды и водки – неделю. А вот без женщин... Дня три от силы. Так что, Андрей, не теряйся. Смелее в бой! – Рыльков тряхнул воздетым кулаком.
– Кстати, насчет боя... – в разговор снова включился Царин.
Судя по всему, слово «бой» для него стало неким кодом, побуждающим к философствованиям на стратегические темы. Выразив уверенность в том, что спецназ в Куляб для подготовки прислали неспроста, он особо подчеркнул недолговечность пребывания американцев в Афганистане. Поскольку в реальности талибы контролируют почти все афганские провинции, очень скоро может получиться так, что они погонят оттуда американцев и их союзников со всей имеющейся военной мощью. Но следующим этапом их наступления неизбежно станет Таджикистан. А кулябская база, даже имея неплохое техническое оснащение, орду фундаменталистов долго удерживать не сможет.
– ...Вот, видимо, именно поэтому в перспективе и решили подкрепить нас спецназом. Или я неправ? – Царин вперил в своего собеседника испытующий хмельной взор.
– Наверное, прав... – Андрей неопределенно пожал плечами. – Хотя вообще-то со своими ребятами я бываю и в тайге, и в пустыне, и вот теперь – в горах... Спецназ – на то он и спецназ, чтобы воевать в любой обстановке.
– Р-ребята! Мужики! – Вязьмин поднял свою рюмку. – Выпьем и за спецназ, и за всех нас!..
...Муэдзин все распевал и распевал, наверное, в душе гордясь своими вокальными способностями. Хотя, действительно, если вот так, «от фонаря», попробовать воспроизвести его пение, то, скорее всего, ничего не получится.
«Интересно было бы узнать – это он такой горластый от природы или поет через усилитель? – вставая с кровати, мысленно отметил Лавров. – Ну, дела! Вроде вчера выпил-то ерунду, а в голове черт-те что творится!..»
Энергичная разминка и принятый следом холодный душ быстро вернули ощущение внутренней бодрости. Покончив с утренними процедурами, Андрей направился в столовую. Пройдя в уже почти опустевший зал, он направился в кабинет для командного состава. Там завтракало около десятка человек, среди которых Андрей увидел и своих вчерашних собеседников-собутыльников. Поприветствовав офицеров и прапорщиков, он направился к свободному столику, но Рыльков, оторвавшись от своей тарелки, энергично замахал рукой, приглашая к себе.
Дежурный по столовой в чистой белой полотняной куртке сноровисто доставил поднос с завтраком. Хитро ухмыльнувшись, Рыльков вполголоса поинтересовался:
– Как самочувствие?
– Отлично... – Андрей придвинул к себе тарелку с вполне аппетитно пахнущим супом. – С учетом некоторых обстоятельств – просто замечательно.
– Ой, а у меня башка разламывается... – посетовал Царин. – Слушай, вчера я не слишком достал тебя своей геополитикой?
– Да нет, все было нормально, – приятельски улыбнулся Лавров. – Некоторые моменты вообще были очень даже интересными и полезными.
– Серьезно? – под смех Рылькова и Вязьмина удивленно переспросил Царин. – Надо же! После стольких тостов он еще что-то мог воспринимать и запоминать?.. О, голова!
В этот момент у Андрея зазвонил сотовый. Это была Галина...
Сразу же после его возвращения из Индонезии они встретились в том же причерноморском санатории, куда он отправился, едва отметившись в штабе бригады, и решили уже не разлучаться. Но... Внезапно вмешалась ее мамочка – чопорная особа, почему-то с первого же взгляда невзлюбившая Лаврова. Та высказалась категорически против того, чтобы ее дочь связала свою судьбу с военным, да еще в звании «всего лишь» майора. Вот если бы избранник Галины оказался генерал-майором... Поэтому, по общему согласию с Галей, они решили не торопить события и немного подождать.
– Здравствуй, как ты там? – спросила она своим необыкновенным, как назвал его про себя Андрей, «искристым» голосом.
– Здравствуй... – поздоровался он, не скрывая своего обожания. – Я уже на месте. Осваиваюсь... А ты как?
Они говорили о малозначащих пустяках, но слова тут были всего лишь оболочкой того, что они заключали в себе. Главным здесь было взаимное притяжение душ, для которых не существовало никаких расстояний. Когда разговор закончился и Андрей положил телефон в карман, Рыльков вполголоса поинтересовался:
– Жена?
– Надеюсь, в самом недалеком будущем... – задумчиво улыбнулся Лавров.
– Счастливчик! – с оттенком зависти Рыльков вздохнул и доверительно посетовал: – А вот мне в этом смысле особо-то и не везет. Нет, с бабами у меня все о’кей. А вот чтобы найти такую... Ну, чтобы кроме нее больше никого не видеть – не доводилось.
– Знаешь... – Андрей говорил, глядя в пространство и чему-то улыбаясь, – все это в нас самих. Ведь можно потерять голову и из-за той, что для других – вообще никто и ничто. А можно и самую красивую, самую достойную снивелировать для себя ниже плинтуса. Тут главное – что? Надо чаще думать о женщинах примерно так: все они развратные, все они изменщицы... Этого хватит, чтобы остаться одиноким. Ты ж, наверное, когда-то крепко обжегся? Вот! Теперь и строишь из себя конченого циника. А свои сердечные раны глушишь тем, что сам их наносишь другим.
– Гм... – Рыльков удивленно воззрился на Лаврова. – Ну ты даешь! Никогда бы не подумал, что в спецназе водятся такие продвинутые психологи. Хотя... Быть психологом, наверное, ты просто обязан? М-да-а... Если честно и откровенно, то это было. Когда-то меня предали еще хуже, чем его... – он кивнул в сторону Царина.
– А ты попробуй простить ту, что тебя предала... – Андрей в упор посмотрел на внезапно погрузившегося в думы капитана. – Просто взять – и забыть об этом. Ведь это все уже в прошлом... Что его за собой таскать, как чемодан без ручки? Разом обруби – и для себя начни все сначала. Тем более что жизнь – это как полигон, где все возможно, где ты сам ставишь мишени и сам решаешь – будет попадание или нет. Эх, ё-мое! Пока болтали, суп-то стал еле теплый! – спохватился он, зачерпнув ложкой из тарелки.