По следу лжи
Шрифт:
Сейчас Юленьке тридцать один год, и, похоже, останавливаться на своем четвертом муже она не собирается, готовая в любой удобный момент известить его о скором расставании из-за «несходства характерами».
Хоть и никудышными они были подругами, но то, что с детства жили по соседству и часто встречались на лестничной площадке, как говорится, нос к носу, да еще вдобавок являлись родственницами, пусть и дальними – седьмая вода на киселе, – крепко связывало Юленьку и Лизу. А потому и в гости друг к другу ходили, и дни рождения отмечали, правда, в основном с тетей Таей. Так как Юленька, как обычно, была занята и забегала только чтобы чмокнуть Лизу в щечку, всучить ей огромный букет роз и подарок, который наверняка получила от очередного мужа или кавалера. Потому как денег-то у нее
Уезжая, родители просили тетю Таю присматривать за Лизой.
«Горе-нянька! – думала Лиза. – Лучше бы она за своей дочерью присматривала».
Теперь получается, что во всем виновата тетя Тая?
Ну да, конечно, кто угодно, только не сама Лиза. И если продолжать так думать, с мертвой точки невезения ей не сдвинуться. Остается лишь принять за факт осознание того, что все-таки, и несмотря ни на что, она сама виновата в неустроенности своей жизни: не ту модель мира для себя выбрала. Живет теперь в своем далеком от реальности, иллюзорном мирке и мучается.
Да почему же сразу «мучается»?! А если и мучается, то совсем чуть-чуть. И то только потому, что Лизина свобода, которая окружающими воспринимается за одиночество, никому не дает покоя – ни родственникам, ни друзьям. Но особенно соседям, которые ежедневно при ее появлении перемывают ей и без того чистые косточки. Самой же Лизе скучать не приходится: книги, телевизор, компьютер и снова книги – какой-то замкнутый круг. Утонула напрочь в чужой придуманной жизни. Даже головы из этого болота не хочет высунуть, иначе тут же поймет, что ее собственная жизнь не удалась. А потому нужно как можно скорее погрузиться в новый книжный роман и снова забыть обо всем на свете. От греха подальше.
Лиза послонялась по своей небольшой однокомнатной квартирке, которую согласилась принять от родителей, – больше-то ей зачем? Они и не возражали, надеясь в скором времени заполучить свою неразумную дочь в лоно семьи. Самым большим богатством в этом жилище были, конечно, книги. Они по-хозяйски расположились на огромном стеллаже от пола до потолка, заняли целую стену единственной комнаты и, казалось, заполонили собой все небольшое пространство, не давая возможности отвлечься на что-то другое, кроме них, обогащающих пресную и глупую неинтересную жизнь неиссякаемыми знаниями и вековой мудростью.
Скромно втиснувшийся между книг старенький компьютер на небольшом столике также манил Лизу наполнить ее бесцельную жизнь новыми идеями, впечатлениями и, конечно же, советами на все случаи жизни. А еще телевизор на стене вместо картины, который она включала крайне редко, так как вечные сериалы с шумными скандалами и бесконечными выяснениями отношений Лиза смотреть была не в состоянии, кроме недоумения и душевного смятения они ничего более не вызывали. Многочисленные кулинарные шоу она тоже почти не смотрела, так как из-за них учащались заинтересованные походы к холодильнику за чем-нибудь вкусненьким и прибавлялись и без того лишние килограммы. Только книги могли по-настоящему увлечь, привнося хоть какой-то смысл в ее существование и заполняя чертоги памяти знаниями, которые могли в жизни и не пригодиться, но за плечами-то их все равно не носить.
Выпив чашку мятного чая и закусив бутербродом с сыром, так как готовить нормальную еду все равно не для кого, потому что себя саму она и в упор не видит – или не хочет видеть? – Лиза села за компьютер. Пробежалась по сайтам с заумными советами, не дающими, однако, ответов на самые простые, жизненные вопросы.
Лиза про себя называла их «любимыми сайтами неудачников». Вот уж где самые настоящие ловушки для тех, кто хочет что-то изменить в своей жизни. Сайты предлагают учиться, учиться и учиться. Прямо как прапрадедушка Ленин когда-то. Чем больше этих советов читаешь, тем яснее становится, как много ты в жизни не знаешь и сколько еще нужно узнать, чтобы хоть что-то предпринять. Бесконечное количество новейших методов и идей ввергают в шоковое состояние. Но даже если изучить все эти методы, сделать что-то практическое не представляется возможным, как тут же возникает внутреннее противоречие. Неудовлетворенный ум начинает сомневаться в твоих умственных способностях и требует новых знаний, предательски нашептывая: «А ведь ты еще не все знаешь. Надо прочесть это, а после изучить то, и только потом придет время действовать». В итоге сидишь в бездействии и разочарованно смотришь на очередную методику, обещающую счастье и исполнение всех желаний.
Лиза выключила компьютер, поднялась и потянулась к книжным полкам, чтобы выбрать очередное утешение для жаждущей приключений и измученной обыденностью души, но мельком глянув в зеркало дверцы высокого узкого шкафа возле кровати, замерла, критически вглядываясь в свое отражение. Подошла к зеркалу ближе.
Да, зрелище довольно печальное. Не для слабонервных индивидуумов. Нечесаные спутанные волосы, мятый шелковый халат с застиранным рисунком, старые тапочки на босу ногу, лицо испуганное и тревожное с выражением отчаяния и преждевременной усталости от жизни, а глаза – Лиза глубоко вздохнула – словно окна в пустом доме. И абсолютно ничего не говорящий взгляд. Боже мой! И это она – Лиза?! Не хватает только кошек. Хотя и без кошек, которых она наверняка заморила бы голодом – уж бутерброды с сыром животные точно не стали бы есть, – Лиза выглядела по меньшей мере как старая дева или пропадающая без любви одинокая женщина. Но ей же всего тридцать два! А если это – уже тридцать два? И почему «одинокая»? Она свободная. Одна – по собственной на то воле.
Лиза, задумавшись, отошла от зеркала и прилегла на широкую неубранную кровать – а для кого убирать-то? Вот если бы кто к ней в гости зашел, она бы расстаралась: и обед вкусный приготовила, и прибралась, и сама бы приоделась и подкрасилась. А раз не для кого, то и время терять не стоит. А для себя – зачем?
Неужели цель Лизы – одиночество, которое она незаметно, непроизвольно превратила в привычку? А привычка, как известно, – вторая натура. Ее застарелое одиночество скоро потеряет возможность изменения. Заморозится, замрет и станет ждать смерти, чтобы только с ней покинуть Лизу. Ну и нафантазировала! Это для того, чтобы как следует испугаться? Тогда она смело может себя поздравить: напугана до смерти!
Что-что? Не очень до смерти? Тогда дальше. Разве Лиза бессознательно не вызывает у всех – ну, пусть не у всех, но у многих – отторжение, если не сказать больше – отвращение? Ведь она пытается отринуть от себя любовь и жизнь. И этого факта никуда не спрятать, Лиза для людей – заброшенная и бесцельная личность.
Ничего себе, надумала! Что – опять не страшно?
Ах, как много она, вся такая из себя умная и начитанная, знает обо всем! И что толку? Демокрит был прав, когда утверждал, что «суть дела не в полноте знания, а в полноте разумения». А уж о высказывании Сократа – «я знаю то, что ничего не знаю» – и говорить не приходится. Лиза изо всех сил стремится познать все на свете и в конечном счете остается невеждой. Выходит – горе от ума. У Лизы нет ни любви, ни влюбленности. У нее нет ни материальной зависимости от кого-то, ни сексуальной привязанности к кому-то, которые многим заменяют любовь или влюбленность. Она освобождена от этих глупостей. У нее нет ничего. Она сиротливо стоит на обочине жизни и не смеет от робости и стеснения поднять руку, прося о помощи. Потому что общество своих сверстников Лиза игнорирует из-за чуждых для нее любовных переживаний и сплетен о чувственности и наслаждении, про которые она и понятия не имеет, но которые ее пугают. И Лиза стремится вернуться в свой мир одиночества и покоя. Непоколебимого покоя, граничащего разве только со смертью.
Молодец! Так держать! А выбираться-то она теперь как будет из своего душевного болота? Ведь совсем себя замордовала и в грязь втоптала своими уничижительными представлениями о себе, любимой. А любимой ли? Что-то не похоже. Чужих людей пожалела, избавила их от своей компании, а кто пожалеет ее? Ах, вот оно что! Ей нужна чужая жалость? Жалость, которая вытянет все жилы, все жизненные силы и не оставит даже на чтение книг? А может, и к лучшему? Лиза считает себя образованной барышней, а на самом деле она просто отравлена чтением. Значит, во всем виноваты книги?