По следу тигра
Шрифт:
— Я к нему зайду и проверю что там, да как. Через недельку, не позже. Если что… — дальше можно было не продолжать. Пакет с наличкой плюс внушительный внешний вид покупателя говорили сами за себя. Риэлтор поклялся здоровьем, что все будет в лучшем виде.
— Подождите, — пискнул вдруг дед, — подождите, пожалуйста. А вы… куда… откуда… — и умолк, от торжественности момента перехватило горло.
— Из благотворительной организации, — Максим выскочил за дверь. Наконец-то можно уматывать отсюда с чистой совестью. И риэлтор этот, похоже, не дурак, видит, с кем имеет дело. Да и дед еще из ума не выжил… Разберутся.
В вечернем выпуске местных новостей мэра города показали дважды. Первый раз — на совещании, где Стрелков с достоинством молчал, глядя в пространство перед собой. А второй — когда глава города инспектировал только что открывшееся после ремонта детское отделение больницы. И тоже молча — шел, возвышаясь на голову над своими мелкими, суетливыми подчиненными, смотрел рассеянно по сторонам. Но движения уверенные, шагает спокойно, но видно, что мысли его далеки от нюансов отделки палат и стоимости медицинского оборудования. Ничего удивительного: исчезновение толстенького пакетика с «данью» волнует Стрелкова значительно больше, чем проблемы больных
«Лесная сказка» вольготно расположилась в реликтовом сосновом бору. Простому смертному сюда добраться нелегко: сорок минут от города на маршрутке, а потом еще почти столько же по лесу, до глухого забора. Максим побродил вдоль ограждения, обнаружил сразу две удобные лазейки, протиснулся через одну и оказался на сказочной территории. Собственно ресторан занимал лишь небольшую часть огороженного бора, между сосновых стволов виднелись одно— и двухэтажные домики. Что-то вроде загородного клуба для избранных, для узкого круга, для своих. С основной трассы сюда сворачивала отличная, расчищенная от снега дорога петляла километра три по лесу и приводила к огороженной, хорошо охраняемой территории. В этом тихом уголке можно творить все, что душа пожелает, а обслуживающему персоналу глаза, уши и рот можно заткнуть хорошими чаевыми. Хочешь — морду официантам бей, хочешь — кости им ломай, только платить потом не забывай, как за разбитую посуду. Максим подобрался к одноэтажному, с остроконечной крышей, зданию ресторана, рассмотрел издалека входы-выходы, автомобильную стоянку перед главным входом. Машин на ней сейчас нет, похоже, площадка предназначена только для транспорта гостей. Максим, стараясь держаться на расстоянии и не попасть в сектор обзора камер наблюдения, еще раз обошел «Сказку», остановился напротив служебного входа. Здесь уже было оживленно: сначала подъехали две «Газели», потом микроавтобус с тонированными стеклами. Из дверей ресторана выбежали бойкие молодые люди и резво перетаскали коробки в помещение. Машины уехали, двери «Сказки» закрылись. Все, можно уходить. Действовать придется экспромтом, по обстановке, и изучать внутреннюю планировку здания в процессе визита. Максим вернулся к забору, выбрался с территории «Сказки». Хорошее местечко чиновники себе для забав отхватили, что и говорить. Знать бы еще, на чьем балансе эта сказочная красота числится… Ладно, воскресенье уже скоро, какая теперь разница. Во что у них празднование дня рождения мэрской дочки выльется — в банальную попойку, оргию или это будет скромный пикничок?
Именинница прибыла первой, и ее Максим видел только издалека. Вышла из серебристой иномарки, кутаясь в длинную шубу, девица с длинными белыми волосами и поковыляла на шпильках ко входу в ресторан. Ей навстречу тут же выбежали несколько человек с букетами в руках, окружили и чуть ли не внесли в гостеприимно распахнутую дверь. И началось. Недешевые иномарки подкатывали к входу в ресторан одна за одной, и скоро через приоткрытую входную дверь и окна понеслись первые нетрезвые вопли. Максим дождался полной темноты и, минуя освещенные, расчищенные от снега дорожки между домиками, подобрался к ресторану. Одновременно подъехала очередная грузовая «Газель», из кабины выпрыгнул водитель, он же — грузчик.
— Эй, документы кому? — крикнул он Максиму, но тот отрицательно замотал головой:
— Не знаю! Спроси там! — и показал на неплотно прикрытую дверь.
Водитель шагнул к двери, распахнул ее и исчез внутри. Максим вошел следом в ярко освещенное помещение, осмотрелся быстро. Увидел с правой стороны повернувшегося к нему спиной водителя «Газели» и кого-то из персонала в черно-белой униформе. Оба громко препирались, водитель тыкал пальцем в бумаги, официант (или кто он там был на самом деле) активно огрызался. И все это на фоне суеты, беготни и какофонии звуков — музыки и пьяных выкриков уже дошедших до кондиции гостей. Максим рванул налево, к узкой дверце в тупике — коридор здесь заканчивался глухой стеной. Дернул дверь за ручку и, согнувшись в три погибели, кинулся вперед. И тут же остановился, зашипел от боли, врезавшись коленом во что-то твердое и острое. Комната оказалась чем-то вроде подсобки и кладовки одновременно. Максим протиснулся вдоль стены мимо загромождавших помещение коробок, ящиков и мешков, добрался до стеллажа в углу. Увидел, что дверей здесь две: одна — в торцевой стене здания, наглухо закрыта. Вторую Максим «замуровал» сам. Подпер ручку найденной здесь же гладильной доской, уселся на низенький табурет напротив окна. Стоянка отсюда не видна, зато отлично просматривается подъездная дорога. И даже можно разглядеть в темноте очертания ближайших к ресторану коттеджей. Похоже, дома пустые, это хорошо, это удобно. Кто знает, чем сегодня все закончится, лишние свидетели не нужны. Максим поставил на пол рюкзак, положил «Макарова» на узкий подоконник. Все, теперь только ждать. Ему почему-то казалось, что основное веселье еще не началось.
Вторая светлого цвета иномарка проплыла мимо окна только через час с небольшим. Гвалт стих на мгновение, затем разразился с новой силой. Похоже, пожаловал кто-то из главных гостей, до этого момента все просто «разминались» в его ожидании. Сам Стрелков собственной персоной, больше некому. Максим посмотрел на часы — десятый час вечера. Что ж, дадим ему время как следует накачаться, и тогда уж приступим. Несколько дымовых шашек в рюкзаке ждут своего часа. Вырубить свет, две забросить на кухню, две в подсобку, и быстро в зал. Вход в него дальше по коридору, с той стороны, где несколько часов назад водитель «Газели» ругался с кем-то из персонала «Сказки». Шашки качественные, ручной работы, из таблеток активированного угля и марганцовки, они обеспечат даже фейерверк и фонтаны фиолетовых и бордовых искр. Запашок, правда, будет зверский, но это ничего. На этот случай в рюкзаке имеется «Лепесток». Паники не избежать, перепившиеся вдрызг гости ломанутся кто куда. Главное, Стрелкова в этой каше не упустить. И уйти незаметно, а на остальное наплевать. Хочется сделать имениннице особенный подарок. Такой, чтобы Анжела Стрелкова на всю жизнь запомнила свои первые четверть века.
Веселье за стенкой входило в решающую фазу. Рев музыки временами заглушал пьяный хор, оконное стекло подрагивало от вибрации. Они туда не слона, привели? Похоже на то. Так, еще сорок минут и надо выходить. Добраться
Он побежал, было, по коридору вперед, в том направлении, где находился зал, но почти сразу остановился. Навстречу попались двое: кто-то из персонала — официант или бармен — тащил за руку девушку в черно-белой же униформе. Парень налетел на Максима, но даже не взглянул на него, шарахнулся в сторону и рванул дальше, девушка не отставала. Оба кашляли и закрывали руками лица от едкого дыма. Максим чуть замедлил шаг, прикидывая, не вернуться ли за забытым в рюкзаке респиратором, но время уходило. В дыму показались еще несколько человек и, судя по одежде, это были гости Анжелы Стрелковой. Крупный, с брюшком, высокий молодой человек в перемазанном сажей костюме брел вдоль стены, придерживался за нее рукой, чтобы не упасть, тер глаза и задыхался. Максим шагнул к нему, схватил за отвороты пиджака и отшвырнул назад по коридору, по направлению к входной двери. И в то же мгновение в помещение ворвалась струя ледяного морозного воздуха. Дверь, похоже, открыли настежь, и свежая порция кислорода придала огню новые силы. Мужчина упал на колени и пополз к выходу. Максим натянул на лицо высокий воротник свитера и двинулся в противоположную сторону — на крики, жар, усиливающийся запах гари, звон и грохот. И к рыжим ярким всполохам — они стали заметны только что, в огонь словно подбросили дров или плеснули в пламя бензином. Мимо проскочили еще несколько человек, кто-то плакал, кто-то бежал молча. Глаза уже слезились от дыма, дыхание перехватывало, горло раздирали спазмы. Максим пропустил людей, осмотрел их — это все гости и персонал «Сказки» вперемешку. Стрелкова среди них нет, значит, он пока там, в зале. Если не успел выскочить через другой выход. Максим проскочил мимо двери на кухню, заглянул туда. На первый взгляд никого, никто не мечется в дыму, не кричит, не зовет на помощь. Вбежал внутрь, сорвал со спинки стула полотенце, сунул под кран с холодной водой. Закрыл лицо импровизированной маской, накинул на голову капюшон и двинулся вперед, вдоль стены. Еще несколько шагов по коридору, еще две двери с обеих сторон. Одна закрыта, за другой тоже пусто. И вот он — зал, но туда не войти, от едкого дыма режет глаза, нестерпимый жар не дает сделать и шага. Максим все же прошел еще немного вперед и остановился на пороге: в помещении горел потолок, и с него лились огненные струи. То ли это догорали праздничные декорации, то ли падали вниз элементы отделки — непонятно. При горении пластика выделяется больше токсичных продуктов, чем у древесины, к тому же он обладает высокой дымообразующей способностью. Если отделка — древесина и пластик — не обработаны огнезащитным покрытием, то у попавших в огненную ловушку людей шансов выжить нет. Скорее всего, здесь тот самый случай — огонь стремительно ползет по стенам и занавесям на окнах. Система аварийного пожаротушения не сработала, или при постройке здания про нее просто забыли. Или не забыли, а оптимизировали затраты, понадеявшись на авось.
Максим бросился сначала в одну сторону, потом в другую, но ему всякий раз приходилось отступать. И никого вокруг, зал или пуст, или тот, кто оставался здесь, передвигаться самостоятельно уже не мог. Дышать уже нечем, полотенце не помогает, легкие разрываются от гари и дыма, сверху летят горящие обломки и падают тяжелые раскаленные капли расплавленного пенопласта. Надо уходить. Максим осмотрелся еще раз. Или ему кажется, или там, рядом с перевернутым стулом на полу лежит человек. А рядом еще один. Одежда на них горит, но люди не двигаются. Максим дернулся было вперед, но тут с потолка обрушился пылающий ворох искр и накрыл собой лежащих на полу людей. Все, им уже ничем не поможешь, думать надо о себе. Где тут у них вторая дверь? Но и это выяснить не получилось, с горящих стен рвались во все стороны языки огня. Пожару придавал сил воздух, рвущийся в зал из разбитых окон. Но их было всего два или три, остальные, похоже, уцелели. Максим уже плохо соображал, что происходит, кашлял так, что казалось, еще немного, и выпадут легкие. Но все-таки дополз до двери служебного входа, вывалился на улицу. И лежал на снегу минут пять, не меньше, глотая ледяной, смешанный с дымом воздух, приходил в себя. Потом отошел немного, заставил себя подняться на ноги. Рядом несколько человек лежат неподвижно, кто-то сидит, кто-то подпирает стену. Трясется от холода парень в перемазанной сажей белой рубашке, черных брюках и ботинках на тонкой подошве, бессмысленно смотрит на Максима.
Максим вытер лицо снегом и двинулся к фасаду здания. Центральная дверь была закрыта, рядом с ней никого. Разбиты несколько окон банкетного зала, но это он видел недавно, когда пытался войти внутрь, в глубине еще пляшут всполохи огня и на снег под окнами падают их рыжие отблески. Похоже, что выжили только те, кто успел добежать до служебного входа, вернее, те, кто знал о его существовании. Анжеле Стрелковой, как и ее папаше, о таких вещах не положено даже догадываться. Значит, они остались там, в зале. А что с входной дверью, интересно? Максим сделал несколько шагов к ней, но передумал. Какая теперь разница, главное, что она не открылась в нужный момент. Причину будут выяснять компетентные органы, когда прибудут на место происшествия. Им можно не торопиться — все сгорело, а те, кто не успел убежать, давно мертвы. Наверное. И еще — Максим оглянулся на забитую автомобилями стоянку — там тоже никого. Водители-то куда подевались? Кто в хлам пьяных гостей Анжелы Стрелковой по домам развозить должен? Ладно, черт с ними, сами разберутся, сейчас не до них.