По следу Жезла. Скользящая сквозь время
Шрифт:
– Сюрприз? – я грустно улыбнулась, вспомнив, что совсем не так хотела провести сегодняшний вечер. – Он не здесь. До бассейна дойдёшь?
– Дойду, – тряхнул головой любимый, прогоняя сон.
Я взяла его за руку и повела за собой. Перед дверью остановилась:
– Закрой глаза.
Стэнн послушно зажмурился. Я завела его в помещение, щёлкнув пальцами, пустила россыпь искр, зажигая свечи.
– Открывай.
Стэнн замер, разглядывая переливающуюся всеми цветами радуги воду. Потом перевёл взгляд на стену, благодаря моему мороку выглядевшую, как подводный грот. Я снова щёлкнула пальцами, подогревая воду до приятного тепла. Конечно, Стэнну бы сейчас в горячей ванне полежать, но тогда раковины погаснут. Они горячую воду не любят.
– Раздевайся и залезай в воду. Она тёплая. Можешь даже в ней поспать, я покараулю.
Стэнн повернулся ко мне. Глаза его сияли ярче свечей. Не говоря ни слова, он шагнул ко мне и поцеловал – страстно, упоительно. А потом скинул обувь, подхватил меня на руки, прыгнул в бассейн, пустив фонтан брызг, и снова приник к моим губам. Раздевались мы, продолжая целоваться, то и дело уходя под воду, задыхаясь и отфыркиваясь, но боясь и на миг оторваться друг от друга…
Словом, сюрприз удался.
…Когда мы, наконец, выбрались из воды и растянулись на мягком ковре, разложенном вдоль стен всего бассейна, Стэнн, помолчав, тихо сказал:
– Селена, я ведь завтра… точнее, уже сегодня, уезжаю.
– В Хобхорро? – чужим голосом спросила я. Стэнн с тревогой посмотрел на меня:
– Да. Вместе с дядей Гэйнисом. Но не переживай, это ненадолго. Дня на два максимум. Сегодня похороны, завтра – коронация, и я свободен. Дальше уже дипломаты работать будут.
– Почему – ты?
– Король Хобхорро прислал именные приглашения. Я не могу отказаться. Это может привести к дипломатическим осложнениям.
Я вспомнила мелькнувшее передо мной женское лицо. Сердце тревожно сжалось.
– Стэнн, будь очень осторожен. Вы оба сильно рискуете.
Муж приподнялся на локте, заглянул мне в глаза:
– Ты что-то видела?
– Да. Честно говоря, не поняла, что именно, но осталось чёткое ощущение опасности. Большой опасности. И ещё: будь осторожнее с женщинами.
Стэнн улыбнулся и хотел что-то сказать, но я не дала:
– Стэнн, я не смеюсь. И это – не ревность. Там будет женщина, которая втянет тебя в крупные неприятности. Будь осторожен, прошу тебя.
– Хорошо, родная, – муж перестал улыбаться и серьёзно посмотрел на меня. – Я понял. Буду осторожен.
– Как я не хочу, чтобы ты уезжал, – с тоской проговорила я.
– Я тоже не особо рвусь, – пожал плечами Стэнн. – Но что поделаешь – служба.
С тяжёлым вздохом согласилась:
– Служба…
И, взяв себя в руки, улыбнулась встревожено глядящему на меня любимому:
– Всё. Пойдём спать. До отъезда осталось всего ничего, тебе надо отдохнуть.
– Я отдохнул, – муж поцеловал меня в плечо, потом – в шею и за ухом. От этого по телу снова начала подниматься жаркая волна. – Я очень хорошо отдохнул, спасибо тебе. А поспать я и в Хобхорро смогу.
Губы черноглазого принца подобрались к моим губам, и я вдруг коротко застонала и, вцепившись в его плечи, притянула к себе так, что он буквально рухнул на меня сверху, придавив к ковру. А я обвила его руками и ногами и начала судорожно, поспешно целовать, пытаясь передать ему всю мою любовь и нежность, стараясь заглушить заполняющий меня страх перед долгой, что бы он ни говорил, разлукой…
…Стэнн ушёл рано утром. Я проводила его до ворот в королевский парк. Мы специально вышли пораньше, чтобы пройтись пешком, а не идти Личным Путём. Мне хотелось отсрочить минуту прощания, подольше побыть с мужем. Я сама не могла понять, почему я так переживаю. Стэнн, бывало, и на более долгий срок уезжал в свои командировки, но ещё никогда меня так не трясло от одной мысли о расставании. Стэнн чувствовал моё состояние, и оно его серьёзно беспокоило.
– Леночка, что с тобой? – наконец сказал он. – Я уезжаю всего на два дня. Послезавтра утром я буду уже дома. Если хочешь, могу вернуться даже ночью, сразу, как закончится бал в честь коронации. К сожалению, не пойти на празднование я не могу: дядя обязан на нём присутствовать, а, следовательно, и мне не удастся отвертеться. Но прийти пораньше…
– Не надо, не обещай, – перебила его. – Твоё возвращение зависит не от тебя. Дядя может не захотеть возвращаться ночью, значит, и тебе придётся остаться. А я буду ждать и беспокоиться. Нет уж. Послезавтра, так послезавтра. Но не позднее! И будь осторожен! Пожалуйста, будь осторожен!
– Что тебя тревожит, милая? – спросил муж, останавливаясь у ворот в королевский замок.
Отчаяние затопило волной:
– Если бы я знала! Я бы всё сейчас отдала за чёткое, конкретное пророчество: направо пойдёшь – коня потеряешь, налево – голову сложишь. Тогда бы вы ко мне прислушались и, возможно, под каким-нибудь предлогом отказались от поездки. Но у меня ничего нет! Смутные предчувствия, непонятная тревога… которые запросто можно списать на недосып и нежелание с тобой расставаться. Но это не так, Стэнн, поверь! Я заклинаю тебя: будь внимателен и осторожен. Гляди в оба. Не поддавайся на провокации. И, пожалуйста, вернись послезавтра.
– Я вернусь, обещаю, – серьёзно сказал любимый. Поцеловал меня, махнул рукой и шагнул за ворота. Створки с противным скрипом захлопнулись за принцем, и я осталась одна на пустынной улице…
СТЭНН
Во дворце Стэнна уже ждали. Прадед сидел в своём любимом кресле, умеющем принимать наиболее удобную для сидящего форму, и перебирал какие-то бумаги, но было видно, что особо он в них не вчитывается. Дядя Гэйнис стоял у окна, погрузившись в свои мысли и не замечая солнечного зайчика, весело скачущего по подоконнику. Отец устроился за столом и просматривал отчёт начальника охраны королевских ворот, но тоже постоянно отвлекался и бросал встревоженные взгляды то на молчаливого деда, то на задумчивого кузена.
Войдя в кабинет, Стэнн склонился в поклоне:
– Доброго утра, Ваше Величество. Доброго утра, Ваше Высочество.
И, глянув на кивнувшего ему отца, встревожено спросил:
– Я опоздал?
– Нет, – качнул головой король. – Это мы собрались раньше.
Отодвинул в сторону бумаги, взглянул на севшего за стол правнука:
– Не хочется мне вас одних отпускать, ребятки. Может, поехать мне всё же с вами?
– Не выдумывай, дедушка, – сердито проговорил Гэйнис, оторвавшись от созерцания утреннего неба. – Мы уже всё решили. Не будем ничего менять.