По следу Жезла
Шрифт:
Но почему-то меня это совсем не удивило.
Стэнн провёл меня через ворота, мимо улыбнувшихся ему, как старому знакомому, стражников, и повёл по ровной, как по линейке очерченной, улице. Мы шли долго, через весь город, к большому дому, стоящему у самого подножья холма. Стэнн не торопился. Поняв, что я в Лэнмаре впервые, он болтал без умолку, знакомя меня с историей города и рассказывая о его знаменитых жителях.
Проходя мимо высокого дома с башенкой, на верхушке которой болтался флюгер, изображавший какую-то неведомую мне птицу, Стэнн сказал:
– Здесь живёт лорд Атулис, ректор Высшей Школы магии и колдовства. Он – друг моего отца. Когда я вырасту, обязательно буду учиться в этой Школе.
– Какой школе? – не поняла я. – Магии и колдовства?
– Ну, да, – кивнул Стэнн. – Что, думаешь, не поступлю?
Я пожала плечами:
– Откуда я знаю. А вы тут что, колдовать умеете?
– Конечно! Не все, правда, но кто в этой Школе учился – те умеют. Чтобы туда попасть, надо экзамены сдать. Сложные. Но лорд Атулис говорит, что я справлюсь.
– Ты что, тоже колдун? – настороженно спросила я. О колдунах я знала только из детских сказок, а там они все были с определением «злой». Злая колдунья чуть не погубила Элли из Канзаса, злые колдуны чуть не отобрали жизнь у глупых девчонок и мальчишек, ну и ещё кучка классических примеров, типа Снежной Королевы и прочих подобных героев.
– Ну, что ты. Я ещё только учусь. Вот отец у меня – колдун настоящий. Главный Королевский Колдун – вот как его должность называется. Сильнее его в нашей стране колдунов нет! Да что в стране! На всей Сэлларии!
«Мамочки, куда я попала!» – запаниковала я, думая, не пора ли уносить отсюда ноги, но в этот момент Стэнн сказал, открывая калитку:
– Вот, пришли, – и пропустил меня вперёд.
А я, увидев раскинувшуюся передо мной панораму, сначала застыла в восхищении, а потом, как зачарованная, пошла по дорожке, разглядывая окружающее меня великолепие.
Посреди ухоженного и благоухающего сада стоял огромный трёхэтажный дом. Стены его были выкрашены в нежный кремовый цвет, а вдоль каждого этажа по периметру тянулись широкие балконы. Поддерживающие покатую крышу белые стройные колонны, такие же белые фигурные балясины на балюстраде и высокие, почти на весь этаж, окна, закруглённые сверху, придавали дому, несмотря на его размеры, лёгкость и воздушность.
От ступенек крыльца, огороженного коваными перилами, расходились дорожки из жёлтого кирпича («Как дорога в Изумрудный город!» – восторженно отметила я, горячая поклонница всей серии книг Александра Волкова). Две из них огибали большой круглый фонтан и затем, соединившись в одну, важно шествовали к воротам. Остальные, более узкие, извиваясь, бежали в разные стороны между клумб и кустов, создавая причудливые переплетения, давая возможность со всех сторон разглядеть изысканную работу садовника.
А сад и правда был великолепен. Аккуратно подстриженные «английские» газоны, на которых яркими пятнами выделялась буйно цветущая растительность, шарообразные кусты, высокие статные деревья – всё это, несмотря на явные следы планомерной работы садовника, каким-то непостижимым образом создавало ощущение дикой, неприглаженной, природы. В этом саду хотелось заблудиться и бродить без конца, отдыхая под деревьями, разглядывая броские цветы, слушая жужжание пчёл.
С открытым от удивления ртом я обошла вокруг дома, сопровождаемая посмеивающимся над моим восторгом мальчишкой, и вышла к неприметной калитке в окружающем сад высоком заборе. От калитки до ступенек к небольшой двери в боковой стене дома тянулась всё та же жёлтая дорожка, а по краям дорожки стояли пышные кусты разноцветных роз. Цветы, как, собственно, всё в этой стране, были огромные – каждый бутон с два моих кулака, а то и больше. Я никогда не видела таких красивых роз, поэтому остановилась около первого же куста, осторожно потрогала прохладные лепестки и восторженно прошептала:
– Настоящая!
Обернулась к юному колдуну и повторила, не веря своим глазам:
– Они настоящие!
Мальчишка опять посмотрел на меня, как на дурочку, и ответил:
– Конечно, настоящие. А какие они ещё могут быть?
Я смутилась:
– У нас таких больших роз не бывает. Наши раза в два меньше. И на одном кусте растут розы только одного цвета, а тут, смотри, куст один, а розы и красные, и жёлтые, и фиолетовые, и зелёные. Поэтому я и удивилась.
– У вас – это где? – с любопытством спросил Стэнн.
Я замялась:
– Ну-у-у… Я не знаю. Там, где я живу. А где это – я сама теперь не понимаю. Далеко, наверное.
И вздохнула, впервые подумав: а где же, действительно, мой дом, и как же я выбираться отсюда буду?
– Ничего, – махнул рукой мой новый друг. – Ты не переживай. Мой папа тебя домой вернёт. Он знаешь, какой колдун! Он всё может! На вот лучше, возьми.
И Стэнн сорвал мне самую большую розу – тёмно-фиолетовую с лиловыми разводами.
Я осторожно взяла её, боясь уколоться о шип. Мальчишка, видимо, это понял и рассмеялся:
– Не бойся. Ты что, не видишь, что шипов нет?
Я внимательно рассмотрела ровный и гладкий стебель и подняла глаза на парня:
– Как хорошо! А то я розы не люблю, потому что всё время укалываюсь.
– Это мама постаралась. Садовник постоянно царапался о шипы, вот мама и заколдовала кусты. Все колючки отвалились и больше не растут. Здорово, да?
– Здорово, – согласилась я. – А мама у тебя, значит, тоже колдунья?
– Да, – с гордостью ответил Стэнн. – Не такая, как папа, конечно, но тоже многое может.
Я снова затрепетала: сбывались самые большие мои страхи. Никогда не мечтала оказаться на месте героев, сражающихся с колдунами. От одной мысли о том, что меня смогут превратить в камень или, того хуже, в какую-нибудь лягушку, а то и вовсе съесть, меня в дрожь бросало. Надеюсь, мама этого мальчика не питается непрошенными гостями, как Баба Яга из русских сказок?