По стопам Господа
Шрифт:
– Я слышала, вы сказали Лу Ли, что с утра пойдете на работу…
– Если президент не позвонит до утра, то да.
– Чего ради? Если они убили Филдинга, им ничего не стоит и вас убить!
Ее взволнованный вопрос доставил мне своего рода извращенное удовольствие.
– Похоже, вы уже совсем освоились внутри моего бреда.
Губы Рейчел напряженно подрагивали. Я понял, что ей не до шуток, она всерьез напугана.
– Ладно, извините. Пожелай они меня убить, я был бы давно трупом. Если меня захотят убрать сегодня ночью – их
Рейчел вздыхала, потирая виски косточками пальцев.
– Не знаю, как будут развиваться события, – шептал я дальше. – Если вас начнут допрашивать, старайтесь говорить побольше правды, чтобы не запутаться. Вы приехали ко мне, потому что я пропустил три сеанса. Мне позвонила вдова только что умершего друга. У нее в Америке ни одной родной души, поэтому вы вызвались ехать со мной, – чтобы по-женски утешить ее. Мы немного успокоили вдову и пошли в лес выгулять болонку. Вот и все, что вам известно.
Рейчел вглядывалась в мое лицо в тусклом свете луны и далеких уличных фонарей.
– Я не этого ожидала, – сказала она.
– Знаю. Вы всерьез полагали, что я душевнобольной.
Она совсем по-девичьи закусила губу.
– Да, я и впрямь думала, что вы не совсем здоровы. Хотя в глубине души надеялась, что не права. Но теперь я перепугана до смерти. В психиатрических проблемах я кое-что понимаю. То, что происходит, к психиатрии не имеет никакого отношения.
Я привлек ее к себе и быстро зашептал ей в ухо:
– Умоляю вас побыстрее забыть все, что здесь было. Вспомните лишь в том случае, если со мной случится что-либо нехорошее. Тогда поднимайте крик до самых небес. И в этом будет ваша надежда на спасение. – Я отпустил Рейчел и немного отодвинулся от нее. – В ваш больничный кабинет я никогда не вернусь.
Она смотрела на меня так, словно я сказал: "Мы с вами никогда больше не увидимся". Что, собственно говоря, и было моим внутренним ощущением в тот момент.
– Дэвид…
– А вот и ваше такси.
Я встал и удостоверился, что к дому подъехало именно такси. Все нормально. Огонек на крыше. Впрочем, что им стоит организовать такси со своим водителем…
У Рейчел был совершенно растерянный вид.
– Ну, не волнуйтесь вы так, – сказал я. – Со мной все будет в порядке. Вы мне очень помогли.
– Ни черта я для вас не сделала, – с горечью промолвила Рейчел.
Я потянул ее в простенок, чтобы нас не было видно через окно, вынул из диктофона микрокассету и сунул ей в руку.
– Хотите мне помочь, вот возможность. Ладно, идемте. А впрочем, я хотел бы попросить вас еще об одном.
– Не стесняйтесь, говорите.
Я показал ей пакеты.
– Может ли кто-нибудь в вашем Дьюке исследовать этот порошок – на инфекцию или на ядовитость?
– Конечно.
Я снял чехольчик с одной из думок на диване, вложил в него пакетики с белым порошком и свернул.
– Только с предельной осторожностью, – попросил я, передавая ей сверток.
– Или я не медик?
Я пожал ей руку.
– Спасибо. Теперь можете идти.
Она вдруг встала на цыпочки и коротко, но нежно поцеловала меня в губы.
– Будьте осторожны. Умоляю вас, будьте осторожны!
Пока я приходил в себя от удивления, Рейчел быстро сунула сверток под блузку и выскользнула в прихожую. Через мгновение я услышал, как за ней захлопнулась парадная дверь.
Из окна я проследил за отъездом такси. Потом вышел к своей «акуре» и проделал все, о чем мы договорились с Лу Ли.
В закрытом гараже Лу Ли открыла дверь со стороны пассажира и положила на сиденье завернутую в полотенце закопченную картонную коробку Филдинга с его «игрушкой». Я подался в сторону маленькой китаянки, схватил ее за запястье и заглянул в глаза.
– Скажите мне правду, Лу Ли, – произнес я едва слышным шепотом. – Вы знаете конечную цель проекта "Тринити"?
Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. Потом она кивнула.
– Никогда и никому об этом не говорите. Никогда и никому.
– Лу Ли из Китая, Дэвид. Лу Ли знать, что случаться с длинный язык.
Мне вдруг вспомнилась ее жалкая фигурка в прямоугольнике света, когда она поджидала нас с Рейчел на заднем дворе: цель в ожидании убийцы.
– Слушайте, – сказал я внезапно. – Не могу я оставить вас одну. Поехали со мной. Прямо сейчас. Берите Майю и едем. Со мной не пропадете.
Лу Ли печально улыбнулась.
– Вы хороший человек. Как Эндрю. Только вы не волноваться. Лу Ли уже принять свои меры.
Я опешил. Какие собственные меры могла принять эта женщина? У меня даже никаких догадок не возникало. Я был уверен, что в Штатах она практически никого не знает. И уж тем более никого из высокопоставленных лиц, которые в этом случае хоть какая-то защита.
– Что за меры вы имеете в виду?
Лу Ли только головой покачала.
– Дэвид лучше не знать. О'кей? Я буду быть хорошо.
Как ни странно, я ей поверил. Открытие, что Лу Ли не такая уж беспомощная и потерянная вдова, какой она кажется, побудило меня задать еще один вопрос:
– В письме Эндрю сказано: если с ним что-нибудь случится, я должен вспомнить про его карманные часы. Что такого особенного в этих часах?
Лу Ли долго-долго смотрела мне в глаза, потом вдруг решилась:
– Не часы. Берелок.
– Брелок?
– Да, берелок.
Я закрыл глаза и представил себе золотые часы Филдинга. Жестоко исцарапанная драгоценная семейная реликвия. Часы на цепочке – такие прежде носили в жилетном кармане. А на конце цепочки – камушек-кристалл в форме сердечка.