По светлому следу
Шрифт:
– Странно!
– пробормотал Евгений.
– Очень странно,-согласился Асмар.-Не пошел же Дмитрий Иванович пешком, когда по шоссе автобусы ходят? А если его автобус не устраивал, мог бы лошадь взять. Накануне он ездил ведь куда-то на Мюнаджиме.
Евгений промолчал, а Асмар добавил:
– Да и не мог он пешком уйти незамеченным. Ему обязательно нужно было бы мимо домика Алима пройти, и тот непременно бы его заметил: у него пес очень злой и на всех прохожих обязательно бросается. Недаром старик Алим прозвал его Фаррашем - полицейским, значит.
– Ну, а насчет телеграммы как, поинтересовались?
– Поинтересовался. Не получил еще Антон Кириллович ответа из института.
Сделав несколько распоряжений Асмару, Курганов пошел помочь остальным работникам базы, приводившим в порядок солнечные машины.
Вчерашний ураган был необычен по силе для здешних мест, однако он не причинил базе больших разрушений. Немного пострадало только солнечное хозяйство инженера Назимова, которое состояло из самых разнообразных систем водонагревателей, кипятильников и горячих ящиков. Наружные поверхности их составляли стеклянные перекрытия общей площадью в сотни квадратных метров.
Принцип, с помощью которого инженер Назимов улавливал солнечную энергию, был очень прост, но остроумен. Назимов ловил солнце так же ловко, как птицелов птичек. Даже лучше, безошибочнее. Силок у него был самый незатейливый: обыкновенный ящик больших размеров с черной внутренней поверхностью, а сверху - самое обыкновенное оконное стекло. Оно свободно пропускало солнечные лучи с длиной волн в пределах от 0,4 до 2,5 микрона. Лучи эти, попав затем на зачерненное дно ящика, нагревали там водяные трубы до ста и более градусов. Это вызывало тепловое излучение с длиной волн от трех до шести микрон, то есть сверх той нормы, которую пропускало стекло. Солнечная энергия, таким образом, попав в горячий ящик, не находила выхода назад и оказывалась в ловушке.
Таков был принцип почти всех солнечных установок Гасана Назимова, уже имевших довольно широкое применение в народном хозяйстве страны. С их помощью можно было кипятить воду для самых разнообразных целей, варить пищу, сушить фрукты и овощи, отапливать здания, производить искусственный лед для охлаждения складов со скоропортящимися продуктами. На экспериментальной базе теперь только усовершенствовали эти машины и комбинировали их с другими гелиоустановками.
Евгений Курганов искренне любил разнообразное "солнечное хозяйство" базы. Его товарищи по работе были здесь ловцами солнечной энергии, но каждый ловил ее собственным способом, и каждый способ был по-своему остроумен. Гелиоэнергетики базы экспериментировали тут над солнечными лучами так же, как в биологических лабораториях экспериментируют над кроликами и морскими свинками. Они то заточали солнечный луч в стеклянные клетки, то собирали в ослепительные пучки зеркальными линзами; выжимали из него то тепло, то холод, заставляя нагревать воду и давать пар, бежать по проводам электрическим током...
В последнее время Курганов был так занят своим параболоидом, что почти не интересовался состоянием всего хозяйства энергетической базы в целом, но теперь, помогая своим товарищам ликвидировать последствия урагана, он как-то особенно ясно почувствовал, как много ими уже сделано.
Евгений ходил мимо всей этой техники, и ему становилось досадно, что она все еще числилась только экспериментальной: ведь совсем рядом были колхозы, которые остро нуждались в такой технике и послужили бы для нее той питательной средой, без которой она могла захиреть здесь, в "тепличных" условиях экспериментальной базы.
Будто прочитав мысли Евгения, инженер Назимов, находившийся неподалеку, подошел к нему и заметил раздраженно:
– Закиснем мы тут. Женя! Положительно не понимаю, почему Сарычев противодействует нашему "выходу в люди". Порой мне кажется, что Антон Кириллович побаивается этого выхода, так как по натуре он типичный кабинетный ученый. Стадия эксперимента всегда тянется у нас удивительно долго, я бы даже сказал - преступно долго.
Курганов не успел ответить Назимову, так как в это время к нему подбежал Рустам и сообщил, еле переводя дух:
– Телеграмма пришла из института! Наверно, важное что-то...
– Прости меня, Гасан, - поспешно извинился Евгений.
– Поговорим об этом попозже. Мне сейчас срочно нужно к Сарычеву.
И Курганов торопливо зашагал к домику Антона Кирилловича.
Курганов принимает решение
Лицо Антона Кирилловича показалось Евгению бледнее обыкновенного. В руках он держал распечатанный бланк телеграммы и, видимо, хотел спрятать его в ящик письменного стола, когда неожиданно вошел Курганов.
– Ну, что они пишут?-нетерпеливо спросил Евгений.
– Оказывается, Дмитрий Иванович не прибыл еще в Баку, - ответил Антон Кириллович.
Курганов почувствовал смущение в его голосе.
– То есть, как это "не прибыл еще"?!-воскликнул Евгений.-Он десять раз за это время мог прибыть, если бы на самом деле собирался туда.
– А я уверен все-таки, что он именно туда уехал, - хмуро ответил Антон Кириллович.
– Просто не успел, наверно, зайти к директору. Я домой к нему, матери его, дополнительную телеграмму послал.
Евгений не хотел уже больше ничего слушать. Ни малейшего сомнения в том, что Астров не поехал в институт, не оставалось теперь.
– Нет, уж вы не придумывайте больше никаких объяснений!
– убежденно заявил он.-Быть этого не может, чтобы Дмитрий тотчас же не зашел к директору или хотя бы не позвонил ему о своем приезде.
– А я повторяю, - заметно нервничая, произнес Антон Кириллович, - это единственное реальное объяснение отсутствия Дмитрия Ивановича. Он не мог поступить иначе. Ведь вы причинили ему глубокую обиду, Евгений Николаевич!
– Как, и я тоже причинил ему обиду?
– удивился Евгений.
– Уже не только комиссия, но и я, значит?
– Да, в какой-то мере, - не совсем уверенно ответил Сарычев.
– То, что комиссия высоко оценила не его, а именно вашу солнечную установку, не могло не обидеть Дмитрия Ивановича. Ведь его решение проблемы гораздо оригинальнее вашего, хотя оно и не завершено пока.
– Так вот вы, оказывается, с какой точки зрения смотрите на поступки Дмитрия...
– задумчиво произнес Евгений и удивленно посмотрел на Сарычева.