По своим следам
Шрифт:
Вопрос, меня валить будут? Если только позже. Насколько я помню, человек, что ездил в прошлой жизни, был жив и в двадцать первом веке. Да и могли уже сто раз завалить, по дороге. Деньги искать будут? Искали бы — давно бы нашли. Четыре дня после разгрузки прошло, а никто и не чешется. Догнать меня — говно вопрос. И что мы имеем? Выводы.
Некто, придумал, организовал и провел успешную операцию по обналичке. И доставке потребителю. И очень умный некто. Ни ментов, ни криминала не привлекалось. Все использовались втемную. Перевозила случайная машина никак не аффилированная ни с одним из участников
Что у меня в полуприцепе? Хе. Если я правильно понимаю, то по дороге от хранилища банка, до холодильника сумма уменьшалась. Процент за обналичку, выдачу, перевозку. Может, за хранение. Так что финальная сумма к выдаче, потребителю не очень понята. Но деньги по любому — грандиозные. А эти пол-мешка не заметили, усушка с утруской. Так?
Будем надеяться. Но влип я знатно. Так что теперь я не буду больше останавливаться. И рулить буду поосторожнее. Вот же черт!
Полностью принять эти выводы мешала какая то юркая мыслишка. Мелькала где то на самом краю подсознания, вызывая чуть ли не физический зуд. А потом я вспомнил! Павловский обмен денег! Какая то суетливая и внезапная акция по обмену сторублёвок и полтинников. Я все забыл.
Не особо выбирая, но аккуратно, я остановился на обочине. Закурил и принялся раскладывать все по полкам в голове.
В начале девяносто первого внезапно случилась замена крупных купюр. Официально — борьба с теневыми капиталами.
Теперь можно предположить, что все было не так просто. А было, видимо, следующее. В последнем квартале девяностого, похоже, банки братских республик херакнули залп фальшивых авизо. Масштаб аферы стал ясен правительству в середине января девяносто первого, когда в ЦБ сделали сверку по году. И руководство страны ужаснулось. Потому что бабки вывозились, как выяснилось, фурами. Я не один такой. Хмыкнул, вспомнив обгонявшие меня СовТрансАвто. И было решено устроить обмен, сделав эти деньги ничем. Очень похоже, что так и было. По крайней мере, многое становится понятным.
А мне предельно ясно, что то, что лежит в мешке, будет деньгами ещё максимум пару месяцев.
На завод я въехал в семь вечера. Приткнул машину во дворе. Немного подумал, и решил не дурить с конспирацией. В пустую раздевалку я пришел с рюкзаком на плече, ведром яблок в одной руке, и мешком в другой.
Достал ключ от ящика, что Серега отвел под хранение документов. Вывалил пачки денег. Пересчитал. Два миллиона четыреста тридцать тысяч рублей. Взял одну пачку, вытащил две купюры из центра. Посмотрим, может фальшак. Закрыл на ключ. Переоделся в нормальную одежду. Эту нужно будет постирать потом. Подумал. Достал изоленту, и приклеил ключ под днище. Чтоб если меня будут обыскивать, не возникло вопроса, что за ключ и что он открывает. Так я сам себе признался, что деньги решил оставить.
Угостил на проходной вахтера яблоком. Перешел дорогу, и тормознул
— Нашлась пропажа! А мы уже все глазоньки повыплакали!
— От тебя, Гаврилова, другого не ожидал, кроме тщательно скрываемого разочарования, что я живой.
— Не набивай себе цену, Андрюш, мы и вправду волновались. Все нормально?
— У меня девушки нет.
— Ты капризный, Петров. Желающих хоть отбавляй, а ты все делаешь вид, что не ценят.
Трубку наконец взял Серега.
— Андрей!
— Сергей!
— Как съездил?
— Стремительно, сам видишь. Завтра утром нам нужно увидеться. На заводе.
— Я в Шереметьево завтра, с людьми договорился потрещать.
— Ну, приезжай в семь. Это важно.
— О! Много трупов?
— Будешь? А то я еще не мылся, да и пожрать нужно.
— Договорились.
Мне стало легче. С Серегой мы кого хочешь на ноль помножим. А до завтра вряд ли что то случится. Выключил верхний свет, оставив тоько бра. Воткнул в магнитолу кассету с Майлсом Девисом.
Зазвонил телефон. Постников вообще то зануда. Щас начнет уточнят как одеться, брать ли лопату, закапывать трупы…
— Алло! — приятный женский голос — а с феей поговорить можно?
Глава 21
— У феи выходной. Есть фей. Не интересует?
— Фей?
— Девушка, вы позвонили в организацию, оказывающую секс-услуги широкого спектра. У нас работают и женщины и мужчины. Мужчина — фей к вашим услугам.
— То есть я могу заказать себе мужчину?
— Отчего нет? Но не сегодня.
Голос у девушки был густой и терпкий. Таким петь блюзы и стонать в порыве страсти. А мне вдруг стало легко и просто. Я решил плюнуть на непонятки, что громоздятся вокруг, и просто потрепаться с незнакомой девушкой, у которой тягучий как мед голос.
— Почему не сегодня?
— На собрании трудового коллектива нашего секс-комбината, сотрудники-женщины справедливо обратили внимание на то, что они, в связи с месячными, находятся с мужчинами в неравных условиях. И работают на два дня меньше. И соответственно меньше зарабатывают. В общем, решено, что мужчины тоже два дня в месяц работают в режиме лайт. То есть без секса.
На другом конце телефона засмеялись.
— Я думала, что в проституции, за деньги, люди готовы на все.
— Это там, в мире чистогана. А социалистическая проституция — это коллективный труд. Взаимная поддержка и чувство локтя.
— Как интересно! И что, мужчины два дня не зарабатывают?
— Ну почему же? Я же сказал, что сегодня услуги лайт. Некоторые в эти дни сопровождают клиенток в театр. Один мой коллега и вовсе водит дам в поход по подмосковью.
— А вы?
— А я — строго по канону. Сегодня на дому оказываю услуги бухаря-собеседника.
— По канону?
— Гм, вы что не знаете этот анекдот? — рассказал анекдот про ебаря надомника и бухаря собеседника.
На том конце захохотали, и смеялись долго. А потом сквозь смех девушка сказала: