По темной стороне
Шрифт:
Переубеждать меня никто не стал. Раяр даже не попрощался, опав тьмой на каменные плиты.
У этой тьмы я и спросила:
— Подожди, что значит «обеспечу тебе взаимность»?
Мне ожидаемо никто не ответил, оставив одну, в мрачной зале, размышлять о странности бытия.
Может ли так случиться, что у Раяра откуда-то взялась любовь ко мне несчастной? И если это так, то насколько неадекватным психом нужно быть, чтобы так качественно запугивать предмет своих нежных чувство?
Любовь за три дня… кажется, мне пора
Умирательный настрой продержался несколько часов.
А потом я, отмытая, обмазанная чудодейственной мазью и сытая, лежала под одеялом и сквозь дрему размышляла над тем, как лучше завтра Раяру в любви признаваться. Утром в его спальню ворваться или безопаснее будет дождаться завтрака. Все же, один раз он меня уже в кровать затащил, и это я его еще даже не любила, а что будет, если я завтра со своим признанием нагряну? Вдруг он доказательств потребует?
— Лучше на завтраке, — вслух решила я, получив одобрительное, бодрое курлыканье мочалок, которым в два часа дня спать совсем не хотелось.
Но я-то была измученная, не спавшая всю ночь и полностью обессиленная, и после вкусного обеда просто вырубалась.
И вырубилась, и судя по всему, проспала часов десять, чтобы в полночь проснуться от прикосновения.
Нет, на самом деле я проснулась от того, что хотелось в туалет, а едва ощутимые прикосновения к волосам ощутила уже после.
За моей спиной, поверх одеяла, кто-то нагло лежал и трогал меня. Уже в который раз я просыпалась от того, что в мою постель забиралась какая-то посторонняя личность. И вот вопрос: ну за что мне все это?
— Ты проснулась, я же чувствую, — раздалось сзади знакомым голосом одного печально известного мне охотника.
— Ра…
— Плохая идея, — сокрушенно вздохнул он, накрыв мне рот ладонью, — зачем кричать? Я пришел поговорить.
— Ммм! — я не знала, как он сюда забрался, но была уверена, что, если выживу, устрою Раяру такой скандал, такой! Ух, он у меня получит.
— Ну же, давай поможем друг другу, — мягко предложил охотник, просто прижав меня рукой к кровати, чем и лишил возможности двигаться. Я брыкалась, извивалась, пыталась как-то выбраться из-под его руки и одеяла, но не могла. А он ждал, пока я успокоюсь.
— Давай так, я тебя сейчас отпущу, а ты поведешь себя как взрослая девочка, не станешь кричать и драться. Договорились? — его дыхание шевелило волосы на затылке, и это отчего-то была так неприятно, что хотелось выть. — Мы просто поговорим, и я уйду.
Я затихла, впечатленная его обещанием.
— Молодец.
Меня отпустили и даже не препятствовали, когда я села, сбросив с себя одеяло.
— Мочалки мои где? — это было первое, что я спросила у мужика, нагло развалившегося на моей постели.
— Что? — опешил он. — Разве ты не должна меня сейчас спросить, как я попал в твои покои?
— Это второй вопрос в списке, — грозно призналась я, обеспокоенно рассматривая постель. В ногах никто не лежал, — что ты сделал с мочалками?
Охотник молчал, непонимающе глядя на меня. Пришлось пояснять:
— С нарзами что?
— На полу, — с заминкой ответил он, странно глядя на меня. Я без препятствий выбралась из кровати, чтобы увидеть, как мои дорогие зубастики, обмотанные тонкими нитями, лежат на полу в изножье кровати и не могут даже курлыкнуть.
— Ну ты…
В рассеянном свете светильников его улыбка показалась мне просто возмутительно насмешливой:
— Тебя действительно заботит их судьба? Можешь быть спокойна, они целы, просто лишены возможности двигаться. С рассветом заклинание спадет само.
— Тогда второй вопрос: как ты сюда попал?
— Ты не зашториваешь окна на ночь, — с самой отвратительной улыбкой произнес Охотник, кивнув на окно, сквозь которое на пол косыми полосами падал лунный свет, — сегодня полнолуние, в такие ночи тот, кто умеет путешествовать по лунному лучу, способен пройти незамеченным сквозь любую защиту. Я умею.
— А если бы я зашторила окно?
— Меня бы тут не было, — подтвердил он мои самые страшные опасения.
— Не везет мне просто зверски…
— Напрасно расстраиваешься, — Охотник плавно поднялся с постели, и мне пришлось бороться с жгучим желанием броситься вот прямо сейчас к Раяру. Про его амулет я благополучно забыла, хотя тот висел у меня на шее, согревая грудь своей призрачной защитой.
Просто, зачем вызывать его сюда и подвергать мою комнату риску разрушения во время сражения, когда можно нагрянуть к нему?
Но Охотник обещал уйти, как только я его выслушаю, и я пока не спешила знакомить его с моим кошмаром.
А этот наступал, плавно, медленно, словно крадучись:
— Мне нужно кое-то уточнить, и, просто поверь, это так же в твоих интересах.
— Уже поверила, — соврала я, разумеется, не спеша ему верить, — чего тебе надо от меня?
— Проверить, как далеко адепты успели завести обряд.
Вот тут я невольно отступила, растеряв всю свою нервозную смелость.
— Что?
Он не ответил, просто в одно мгновение оказался рядом со мной и крепко схватив за запястье, бросил два непонятных слова, ненадолго повисших в тишине.
А потом у меня перед глазами снова потемнело. Да еще зловеще так, медленно, словно издеваясь, и я не выдержала:
— Раяр!
Охотник выругался, но руку мою отпустил не сразу. Замешкался, и в первое мгновение мне даже показалось, что тьма, бросившаяся от двери в покои хищника, попросту сожрала его. Но нет, не успела тьма схлынуть, как охотник оказался у окна, купаясь в лунном свете, с укором глядя на меня.
— Несмотря на твою неблагодарность девочка, я готов поделиться с тобой важной информацией.