По тонкому льду
Шрифт:
Вокруг стали собираться любопытные, что вовсе не входило в мои планы.
– Хорошо, сержант, – сказал я, – если вы так хотите, мы пойдем и посмотрим на ее машину.
– И, черт возьми, убедимся, что она ей принадлежит, – гнул свое неутомимый сержант.
– Вы не хотите проверить мои документы? – спросила Филлис, протягивая сержанту бумаги.
– Как не хотеть, хочу, – с довольным видом ответил Селлерс, забирая их. – Чего же мы стоим? Пошли!.. Вы тоже, Эссекс. Идемте с нами!
Мы вышли из здания аэровокзала и направились к автостоянке. Кучка любопытных последовала за нами, но мало-помалу она стала редеть, и к месту парковки дошли только двое, самые настырные, которые тихонько переговаривались, бросая на нас любопытные взгляды. Несомненно, они были уверены, что полиция схватила трех важных преступников.
Селлерс был очень-очень доволен собой и, повернувшись, принялся меня вразумлять:
– В следующий раз, Шустрик, когда отправишься с секретной миссией, не пользуйся кредитными карточками агентства «Кул и Лэм».
– Послушайте, – не стерпела Филлис, – вы бы или закурили свою сигару, или выбросили ее наконец.
– Если он закурит, – встрял я, – ты, милая, задохнешься от вони.
– Тогда пусть выкинет, – поморщилась Филлис.
Селлерс пребывал в столь благодушном настроении, что вынул изо рта обмусоленную сигару и, ухмыльнувшись, отбросил ее в сторону.
– Желание женщины – закон.
Отыскать машину Филлис и проверить регистрационные знаки не составило большого труда. После чего сержант осмотрел машину и обнаружил выбоину на правом переднем крыле.
– Откуда она взялась?
– Понятия не имею, – удивилась Филлис. – Должно быть, столкнулась с кем-то при парковке.
Селлерс вынул из кармана увеличительное стекло и обследовал едва заметный дефект крыла.
– Чем это вы занимаетесь? – не выдержала Филлис.
– Куда вы собрались отправиться крутить любовь? – спросил он вместо ответа.
– А какое это имеет значение?
– Может иметь большое значение, – задумчиво проговорил полицейский, – но я даю вам шанс договориться по-хорошему. Если вы собрались к себе на квартиру, я могу последовать с вами и там провести допрос. Но если вы предпочитаете официальную обстановку, для этого найдется и другое место.
– Едем ко мне, – заявила Филлис.
– В таком случае, Эссекс, – широко улыбнулся сержант, – я не смею больше вас задерживать. Ведь вы хотели встретить своего друга, разве не так?
– Поздно, – вздохнул Эссекс. – Мой друг уехал. Я поеду с вами.
– Я вас не приглашал, – недовольно произнес Селлерс.
– Я приглашаю, – пришла на помощь Филлис. – И если вы так или иначе собираетесь задавать мне вопросы, я хочу, чтобы при этом присутствовал мой адвокат.
– Он ваш адвокат? – удивился страж порядка.
– С этих пор – да, – вызывающе сказала молодая женщина.
– Пусть так и будет, – усмехнулся сержант.
На всем пути следования до «Паркридж Апартментс» в салоне царило молчание. Филлис вела машину очень умело, строго выдерживая предельно допустимую скорость и скрупулезно соблюдая правила движения.
Фрэнк Селлерс сидел, погрузившись в глубокие размышления.
Филлис подвезла нас к дому, и все мы на лифте поднялись к ее квартире. Селлерс спросил:
– Ваши водительские права выписаны на Филлис Даусон, а вы зоветесь Филлис Элдон. Почему так?
– Даусон, – объяснила она, – моя официальная фамилия, а Элдон – псевдоним.
– Чем же вы занимаетесь?
– Я изучаю искусство.
– Можете показать картины?
Она молча открыла шкаф и вынула из него два холста. Похоже, краску на них наносили наобум из водяного пистолета.
– И что, по-вашему, они изображают? – недоуменно поинтересовался Селлерс.
– То, что подскажет ваша фантазия, – терпеливо пояснила Филлис. – Я передаю в них эмоции.
– Какая эмоция изображена вот на этой?
– Разочарование.
– Что правда, то правда! – заулыбался Селлерс. – Впервые слышу настолько подходящее название для подобной мазни.
– Не смейте называть мою картину мазней! – возмутилась Филлис. – Я от вас уже достаточно натерпелась. Колтон, я обязана терпеть подобное обращение?
– Определенно нет, – уверенно произнес адвокат. – Офицер полиции должен вести себя как джентльмен. Он обязан расследовать дела сообразно своим полномочиям, соблюдая должным образом права свидетелей, с которыми беседует.
– Хорошо, хорошо. – Селлерс пошел на попятную. – Я ошибся. Меня немного подвел мой язык. Это очень милая картина, мисс Элдон… А теперь, если все сядут, я постараюсь рассказать кое-что о своих собственных разочарованиях.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложила Филлис. – Сержант, чувствуйте себя как дома.
Когда все расселись, Селлерс начал с пафосом:
– Приблизительно неделю назад в северной части города некую миссис Харвей Честер, женщину средних лет, сбила машина. Машина скрылась с места происшествия, бросив пострадавшую на произвол судьбы. Женщина получила множество ушибов и ссадин, но кости, к счастью, остались целы. Служба дорожного контроля составила соответствующий протокол, и началось более-менее обычное дознание. Мы отправились на злополучный перекресток и обнаружили там клочок материи, вырванный из ее платья. Скажу сразу: нам это дело не понравилось, поскольку водитель автомобиля скрылся. Наезд оказался не таким уж и ужасным, мы видели и похуже, но это, как говорится, дело принципа.
Селлерс замолчал, огляделся и, достав из кармана сигару, по привычке сунул ее в рот.
– Не здесь! – сурово остановила его Филлис.
– Что значит – не здесь?
– В моей квартире не курят.
Селлерс помедлил, потом глубоко вздохнул, вынул сигару изо рта и сунул обратно в карман.
– Случается, – продолжал он, – что при таких наездах стороны пытаются договориться за спиной полиции, и когда мы находим виновного, выясняется, что пострадавшего-то и нет. Такой оборот дела нам, мягко говоря, не нравится.