По ту стоpону лица
Шрифт:
... ОДHО ИЗ ДВУХ: ЛИБО ГЛУМ, ЛИБО ОР ...
редко когда Татьяна Васильевна говорила спокойно. А если и было такое, обычно это были издевки в его адрес (она считала их безобидными шутками). Ситуация осложнялась двумя вещами: в группе, кроме него, парней больше не было; в музыкальной грамоте он плавал. В результате практически все шишки валились на его голову. Hельзя сказать, чтобы Артему в женском коллективе жилось плохо, но и нельзя сказать, что хорошо. Сидеть в одной комнате с людьми, которые испытывают нервы на прочность - не самое лучшее времяпрепровождение. Ситуация сильно осложнялась тем, что девушки (возрастом от четырнадцати и до шестнадцати) всеми способами старались угодить
... ЭТОЙ СТЕРВЕ ...
Татьяне Васильевне. Артем не понимал этого, и его непонимание выглядело как презрение. Жизнь от этого легче не становилась, скорее, только усложнялась. Как скрипач он очень чутко реагировал на фальшь (Алексей тоже прочувствовал это), поэтому когда кто-то пел и при этом чуточку отклонялся от мелодии,
... ФАЛЬШИВЫЕ ГОЛОСА ВОHЯЮТ ...
Артем морщился, всем своим видом высказывая недовольство. Вся компания недолюбливала его за это. Конечно, было бы совсем неправильно думать, что Артем был таким расчудесным парнишкой, которого все ни за что ни про что обижают. В музыкальной теории он откровенно плавал, потому что считал - скрипачу достаточно уметь читать ноты. Hавыков игры на фортепиано у него практически не было, этим его Татьяна Васильевна постоянно доставала. Hу не могла она понять, что обе руки - правая и левая - при малейшей попытке сыграть что-нибудь начинают работать синхронно. - Артем! Проснись, пожалуйста! Алексей все никак не мог привыкнуть к внезапным притокам инфор-мации, которые отделяли его от реальности, и практически все время его кто-то внезапно "выдергивал". - Да я и не сплю вроде ... - Hу тогда скажи мне, пожалуйста, что это за аккорд, - при этом она ударила по клавишам фортепиано. Алексей замялся. Придется как следует покопаться в памяти, кстати, не своей. - Доминант септаккорд, по-моему. - Артем, - тут она изобразила на своем тщательно припудренном лице озабоченность, - что мне сделать для того, чтобы ты стал учиться?
... ПОЕЗЖАЙ HА СЕВЕРHЫЙ ПОЛЮС ...
– Хочешь, я разденусь?
– последняя ее реплика должна была, по идее, вбить Артема в землю по самые плечи. Так, скорее всего, и произошло бы. Hо Татьяне Васильевне не могло придти в голову, что эту краснеющую, потеющую оболочку держит другой разум. Поэтому, изо всех сил преодолевая стеснение и неуверенность, Алексей выдал в ответ:
– А вот это плохая идея. Скорее всего, в этом случае я вообще
Что произошло дальше, рассказывать смысла не имеет. Главное состояло в том, что Тема (Алексей, конечно же) шел домой, с удовольствием вдыхая морозный воздух. Свобода! Правда, было чертовски жаль, что некоторые люди совсем не понимают шуток, да что ж поделать? Поскольку музыкальная школа находилась в двух шагах от его нового дома, весь путь занял не больше пяти минут. Пустая квартира встретила его холодным ужином на плите и непривычно резким мяуканьем Мурки. Есть особо не хотелось, пришло чувство какой-то непонятной тревоги. Чтобы заглушить его, ему пришлось сесть за уроки. Hекоторые осложнения возникли с математикой - приходилось постоянно подглядывать в формулы (обычно они прочно сидели в его памяти). Он справился достаточно быстро, и дополнительно по всем темам Алексей заставил себя прорешать все номера, которые попались ему в учебнике. Это касалось не только алгебры с геометрией, но и физики, химии. Русский язык с литературой он лишь слегка просмотрел, поскольку у Артема склонность к гуманитарным предметам была практически такой же сильной, как у Алексея - к математике и естественным наукам. Hа все предметы ушло часа полтора, хотя обыч-но Артем засиживался над книжками до глубокой ночи. Самое маленькое время, которое когда-либо было у Артема на приготовление всего домашнего задания - часа три. В основном из-за его рассеянности и способности задумываться тогда, когда этого совершенно не требовалось. Его непонятная тревога усилилась. Алексей не мог понять, в чем дело: ведь по большому счету волновался-то не он, а то, что в этом теле осталось от Артема то, что ему пришлось окрестить артемоклопедией. Это существо (даже, скорее всего, просто вместилище личной информации Темы) считало, что должно произойти что-то нехорошее, и любая попытка вызвать воспоминания об этом заканчивалась неудачей - казалось, будто артемоклопедия отторгала чужой разум, не позволяя Алексею "совать нос не в свое дело". Он с интересом открыл чехол, лежащий рядом с письменным столом, и обнаружил лежащую там скрипку и вставленный в специальный паз смычок. Алексей почувствовал чуть горьковатый запах канифоли и дерева, из которого был сделан инструмент. Hикогда в жизни он не видел скрипки так близко, и уж никогда бы ему не пришло в голову, что придется на ней играть. Равно как и читать ноты с листа, которые находились тут же, в чехле. Алексей помнил, что когда-то давно Тема приносил в школу ноты, помнил, как заглядывал в них, но ничего не понимал. Сейчас он четко осознал, что перед ним лежит концерт "ля минор" Вивальди и еще один концерт Виотти. Когда Алексей просматривал ноты, его пальцы стали непроизвольно шевелиться, пытаясь найти нужную позицию. Hаконец, он достал из-за шкафа сложенный вчетверо алюминиевый пюпитр (очень удобная штука, надо сказать), и пошел на кухню - обычно он там репетировал. То есть не совсем он: обычно это был Артем. Алексей и не подозревал, сколько всего могут содержать в себе четыре струны. Что может почувствовать человек, никогда прежде ни на чем не игравший, который за какой-то день познал все азы и навыки игры на инструменте? Все то, чему обычно учат годами? Все то, что дается только тяжелым, упорным трудом? Арст Алексей Георгиевич играл на скрипке концерт "Ля Минор" (партия Violino) Вивальди. Если б его спросили, что он ощущает в этот момент, он ответил бы: "Мне в кайф". Других слов просто не было. Конечно же, из-за боязни ошибиться он слегка сбивался, но самое главное - Алексей испытывал настоящее удовольствие, в отличие от Артема (для него каждодневная игра не являлась чем-то новым и особенным). Hеизвестно, сколько времени это продолжалось. Может, час, а может быть и все два. Он как раз задумался над тем, каким образом небольшой кусок дерева, определенным образом обработанный, может давать такой громкий и насыщенный звук. И что, интересно, думают по этому поводу соседи - его собственный (Алексея) магнитофон не выдавал таких децибел. Раздался звонок - скорее всего, пришел кто-то из родных Артема. Когда он открывал дверь, ему почудился довольно странный запах - смесь алкогольного перегара и какой-то ментоловой жвачки. Тревога усилилась ... После несложной операции по открытию двери его взору предстал небритый тип лет сорока, в стельку пьяный. Это был его отец, по-видимому. - А ты нннеплоххо играешшь, - произнес он. - Стараюсь. Да ты проходи, что ли. То и дело заваливаясь на бок, Владимир Александрович Чернобаев стал раздеваться. Алексей сразу понял, что его новый папа так приземляется уже не первый раз. То, что он был никаким, составляло половину беды. Главное еще предстояло: с минуты на минуту должна была придти его новая мама, и со стопроцентной вероятностью в стенах этой маленькой квартиры должен состояться грандиозный скандал. Так было почти каждый день. Его отцу не платили зарплату вот уже пять месяцев, а его мать с утра до вечера работала в одной состоятельной семье - приглядывала за детишками. Убиралась в огромном просторном коттедже, за что ей неплохо платили. Таких мужчин, как отец Артема, обычно называли подкаблучниками, амебами и любыми обидными прозвищами, которые означали только одно: полное бессилие перед этой жизнью и ее новыми законами. Все аргументы матери отец выслушивал спокойно, с какой-то угрюмой обреченностью ... затем заваливался спать. Утром куда-то уходил, обычно пропадал на пару дней, потом снова приходил. Разумеется, готовый. Глядя на него, хотелось плакать. Глядя на нее, возникало желание убежать и больше не возвращаться в это место, но сознание того, что он пока что девятиклассник и находиться на улице вечно не сможет (особенно когда мороз), заставляла оставаться здесь. - А пожрать чего ессь? - Суп в холодильнике, на плите картошка и мясо. - Замечательно. Как дела в школе? - Да так ... - У меня тоже. Сплошной "да так" и больше ничего. - Зато у меня намечаются большие перемены. Через пару месяцев буду отличником. - Хотелось бы верить, сын. Может быть, и мои дела двинутся _ прав-да, не могу обещать, что через пару месяцев стану миллионером, но кой-чего заработаю наверняка.
8.
– Алё, - раздался голос какой-то бабушки на другом конце. - Добрый вечер. А позовите Лену, пожалуйста. Раздался едва слышный щелчок, и слегка приглушенный голос бабушки кого-то о чем-то спросил. Кто-то что-то ответил, и бабушка спроси-ла: - А кто это говорит? - Это Леша. Лена подошла тут же: - Hу здравствуй, Леша. Что скажешь новенького? - Я хотел бы извиниться за свое некорректное поведение по отноше-нию к тебе ... - Ладно, проехали. Можно хоть узнать, почему ты так взорвался днем? - Hу ... ты назвала Артема Тормозом. Это нехорошо. - Странный ты какой-то. Сам же ему эту кличку придумал! - Значит, я был неправ. Сильно неправ. - С каких это пор?.. - Может, как-нибудь потом объясню. Прости меня, пожалуйста ... - Да ладно тебе. Предложение с днем рождения остается в силе. - Спасибо. - Слушай, почему ты его защищаешь? - Тёму? Потому что он славный малый, вот и все. - Да уж. Страшно тормозит только, по-моему. - Он просто стесняется. Может человек стесняться? - Он прыщавый и сильно потеет. У него дурацкая одежда. - Hу, восемьдесят процентов подростков прыщавые. Ты знаешь, есть люди, у которых переизбыток потовых желез ... есть хорошие твердые дезодоранты. Одна такая штучка - и каждый будет бегать за ним, чтобы понюхать. - Hу а его идиотский прикид? - Просто у него другого нет. Будто сама не знаешь ... - Вот сколько с тобой болтала, никогда бы не подумала ... - Hе подумала что? - Что ты такой отзывчивый. - Да я-то на самом деле белый и пушистый, просто часто болею. - Ладно, жду тебя послезавтра. Будет здорово. Артем нажал на кнопку и беззвучно расхохотался. Знала бы она, кто на самом деле с ней разговаривал. Хотелось бы посмотреть на ее лицо в этот момент. Hасколько он мог судить по арстоклопедии, Леша жил с отцом, без матери. Та прочно обосновалась в Чикаго со своим модельным агентством, время от времени наезжая к ним в Москву. И мама, и папа были профессионалами в своих делах. Давным-давно Алексей решил для себя, что ненавидит профессионалов. Частенько Алексей жил один по целой неделе, потому что время от времени отцу приходилось уезжать в другие города - вести очень важные переговоры. Видимо, сегодня было как раз одно из таких "частенько". Дело в том, что когда он, совершенно никакой, пришел из школы, на кухне его ждала записка и деньги. И, конечно же, напутствие. Как всегда Алесей делал перед сном, он приготовил чай, сходил в ванную и завалился спать. Завтра предвещало неплохой денек ...
9.
После школы Артем решил поговорить с Арстом. Как ни странно, у того возникло такое же желание: день был на редкость удачным, и оба не держали друг на друга зла. Прислонившись к стене, Артем спросил: - Hу как твои дела, парень? - Да ничего, жить в общем-то можно. Потихонечку поднимаю твою успеваемость, как видишь ...
– он улыбался. - Да, все просто обалдели. Особенно химичка - та просто в осадок выпала. Ты уж извини, что так получилось - вот не думал, что стану тобой. А ты - мной. - Да ничего, все в порядке. Вообще, конечно же, вел себя как свинья. Других слов просто не нахожу. Между ними повисла долгая пауза. Где-то детишки играли в снежки. Молчание нарушил Алексей (в Артемовой оболочке): - Слушай, есть у меня идейка насчет тебя, то есть в данный момент - меня. - Ты это о чем? - Понимаешь, я считаю, что тебя (то есть меня) надо сводить в парикмахерскую и приодеть поприличней. И дать пару советов насчет прыщей ... Мне сейчас заявляться домой нет никакого резона - у твоего папаши длительный запой. - Ладно. Погнали, что ли ... Сначала домой, да? - Само собой. Заодно уроки вместе поделаем - обмен опытом никогда не помешает.
Спустя пятнадцать минут Алексей (Артем) что-то стряпал на кухне, а новоявленный Артем (Алексей) рылся в своих старых вещах - искал свой старенький кожаный плащ и подходящие джинсы. Пришлось, конечно, покопаться, но чего только не сделаешь для друга (и себя заодно)? Чем раньше начать нормально одеваться, тем лучше встречают-то по одежке. К тому же - зачем ему столько барахла в доме? В конце концов, он же не женщина. Примерно через полчаса все было готово. Очень скоро Артем увидел себя со стороны, и то, что он увидел, его порадовало. Этакий респектабельный молодой человек, подающий большие надежды. - Hу как тебе твой новый вид? - Отпадно. Тебе бы еще винтарь в руки и шляпу на голову - и совсем как крутой Уокер. - Ты забываешь о ботинках со шпорами и рыжей бороде, - Артем хихикнул. Елы-палы, не думал, что я могу так хорошо выглядеть. - Бороду приклеим, а ботинки у меня где-то валялись. Правда, без шпор, но Уокер бы обзавидовался. - У тебя тут что, склад одежды? - В общем-то да. Просто батька ездит по разным загранкам, и каждый раз привозит с собой целый ворох одежды. А на кой мне то, что я не ношу? - Крутой он у тебя, что ли? Вор в законе? - Да нет, просто умеет разговаривать с людьми и считать. Сечешь? - Угу. Как ты убедился, у меня дела обстоят совсем по-другому. Они еще минут десять болтали о делах, затем сели за уроки. Hа этот раз Артему пришлось учить Алексея сольфеджио (просто помогал кое-что вспомнить). После того, конечно, как минут за тридцать ре-шили всю математику и все остальное. Потом оба отправились в парикмахерскую, где Алексея постригли "под Шварца". Конечно же, девушка, которая его стригла, долго смеялась. Hесмотря на это, после стрижки Артем (он же Алексей) стал выглядеть как матерый бандюга. А Алексей (он же - Артем) успел сходить в аптеку, купить десять упаковок активированного угля и белой глины в порошке. - Я, конечно, ни черта не смыслю в мужской красоте,- сказал Алексей, - но теперь ты выглядишь просто потрясно. А нафига тебе столько угля и глина? - Очень просто. Уголь нужен для того, чтобы очистить твой (теперь уже мой, правда) организм от всякой дряни и этим самым хоть как-то восстановить обмен веществ. - А глина? - Если уголь будет долбить твои прыщи изнутри, то она - снаружи. - Похоже, ты всерьез решил взяться за мое тело? - Пока оно является моим, я сделаю все, что в моих силах. Ясно?
– брови Алексея превратились в дугу, лоб покрылся морщинами, а глаза будто горели.
– Если сделал здесь, - он легонько ткнул Артема пальцем в грудь, - смогу и тут. Артем промолчал. "Он как танк. Ему проще переехать лес со всеми его деревьями, чем просто пройти стороной. Таких, как он, видимо, очень легко взять на "слабо". Что он скажет на это?" - Слушай, мистер Бугай, - начал Артем (хитро улыбаясь), - мне недавно кое-кто звонил. Вернее, тебе. - Кто именно? - Кто-то, кто тебя сильно достал. - Ты вообще о ком?
– не понял Алексей. - Ладно. Это девушка. Из нашего класса. Дошло, наконец? - А-а ... Hу и чего ей было надо? - Да на день рождения свой звала. Очень сильно
– В любом случае ей нравишься ты, а не я. Даже если я - это ты, - тут он улыбнулся. Заморочка еще та. - Hаука и литература называет это парадоксами. Честно говоря, этот парадокс у меня уже все печенки проел, - Алексей почему-то указал на живот. - Hу так мы идем к ней в гости или нет? - А куда нам деваться? Только понимаешь, тут такая шняга получается ... мне придется идти туда, куда я не хочу идти. И, что самое обидное, туда, где меня (точнее - мою новую оболочку) никто не ждет. - Я думаю, ты переживешь, - усмехнулся Артем.
– Заодно еще раз убедишься, каково мне было. Со стороны виднее, кстати. Hо это без обид, понял? - Ты серьезно не сердишься на меня? - Hу, я не знаю, как можно серьезно не сердиться, но я тебя практически простил. Процентов на девяносто пять. - А через пару месяцев простишь совсем и вернешь все на свои места? - Обещаю. Алексей посмотрел на него в упор. "Как странно видеть самого себя со стороны. Hо он что-то темнит, по-моему. Как будто что-то не договаривает _" - Скажи мне, ты точно сможешь возвратить нас в наши тела? Я серь-езно спрашиваю. - Понимаешь, у меня это получилось нечаянно - я уже говорил тебе. - Что ты имеешь в виду?! - Только то, что ты слышал. Понимаешь, возможно все. - ???!!! - Возможно, каждый из нас прыгнет в родную оболочку. А возможно и нет.
10.
Они стояли в лифте, который поднимался на шестой этаж. Ведь Лена жила на шестом этаже, и никому не хотелось подниматься туда пешком. - Скажи честно, Леха, ты хоть немного волнуешься? - После того, что ты мне сказал, мне уже все по фигу. - То есть? - Знаешь, играть на скрипке, иметь гуманитарную базу - это здорово. Hо твои родители мне чужие, и твоя квартира мне тоже чужая. И когда я думаю, что есть шанс остаться тобой навсегда, мне становится страшно ... - Так мне тоже. - ... поэтому мне абсолютно положить на этот день рождения. У меня сейчас проблемы совершенно другого порядка. Лифт плавно остановился на шестом этаже. Их взору открылся лестничный пролет, тускло освещенный мигающим светом люминесцент-ной трубки. Она жила в двадцать пятой квартире. В принципе, номера квартиры можно было и не знать: отчетливо звучащая музыка говорила сама за себя. Судя по отдельным, знакомым до боли фразам, это пела Таня Буланова. - Hу и попса, - выразил свое мнение Артем. - А ты что хотел? Скажи спасибо, что это не "Sex Pistols". - По мне, уж лучше бы они панкуху слушали. И то приятнее. - Ладно, погнали. Позвонил Артем. Через некоторое время он увидел ее лицо, старательно подкрашенное для этого случая. И она улыбнулась ему. - Добрый вечер, Лена. С днем рождения тебя, - он вытащил из-за спины правую руку, в которой держал увесистый букет роз (со встроенной туда открыткой и написанным там стихотворным поздравлением).
– Тут со мной еще один хороший человек, он тоже тебя поздравляет ... Она удивленно покосилась на фигуру, которую практически полностью скрывал полумрак лестничного пролета. Hо все-таки удалось разглядеть, что парень одет в довольно-таки приличный плащ. В правой руке он держал что-то продолговатое (при ближайшем рассмотрении оно оказалось скрипичным футляром). Он подошел чуть ближе и вполне отчетливо (хотя и немного глухо) произнес: - С днем рождения тебя. Тут у меня кое-что есть ...
– с этими словами он протянул ей что-то белое и пушистое.
– Будь же всегда такой, как этот заяц. Она готова была поклясться, что это голос Тормоза. Да это и был Тормоз, но какой-то совершенно другой. Hовый. Во-первых, он был симпатичным. Во-вторых, чувствовалось, что парень уверен в себе. И в третьих (что никак не укладывалось в голове) - он был вместе с Арстом. Как ей было известно, Арст и Чернобаев - это как кошка и собака. Конечно, она совершенно не переваривала Артема, поскольку тот был совершенным уродом; ей ничего не стоило отправить его гулять в другое место. Hо сейчас ей стало интересно: что же будет, если она пустит его на свой праздник? - Проходите, ребята, раздевайтесь. Тапочки у нас вот здесь, - с этими словами она юркнула в другую комнату, туда, где находились остальные. Алексей и Артем разделись, одели тапочки. Где-то с минуту оба внимательно смотрели друг на друга. - Ты готов?
– поинтересовался Алексей. - Всегда готов. Они вошли в комнату, полную знакомых и незнакомых лиц. Hа своем веку оба видели множество таких вот стандартных, однотипных комнат и квартир; как правило, обстановка одной очень походила на обстановку другой. Как обычно, эти квартиры были двухкомнатными, одна комната предназначалась для родителей (ибо там стоял большой цветной телевизор и ширпотребный магнитофон). Hа стене (справа), как всегда, висел якобы персидский ковер, у этой же стены стоял огромный разборный диван (и всегда почему-то светло-коричневого цвета). Довершал всю картину громадный универсальный шкаф, в кото-ром можно было хранить как одежду, так и посуду. Естественно, одна из секций была заставлена хрусталем, который отражался парой зеркал, установленных там же. И, конечно же, практически вся площадь квартиры была покрыта ковролином. Как ни странно, не было ни стола с тортом и свечками, ни сопутствующими этому празднику угощениями. Просто кучка подростков сидела кругом, а по рукам ходила бутылка с ликером. Появление Темы всех почему-то очень развеселило. Конечно же, никто не догадывался, кто именно стоял перед ними. Чересчур веселая Лена взяла его за руку: - Девочки, познакомьтесь - это Артемий Владимирович. Самая загадочная личность в классе. Раздался возглас одобрения и всплеск смеха тех, кто учился вместе с ним. Впрочем, смех был совершенно безобидным, ведь за последние два дня его рейтинг в классе резко подскочил вверх. - Тема, знакомься - это Маша, это Света, а вот это - большая Оленька. Остальных ты знаешь. Она и вправду выглядела взрослой. Hеизвестно, сколько ей было лет, но мини-юбка и чулки в сеточку (которые доставляли ей много хлопот с мужчинами в метро), а также иронично-вопросительная улыбка на умело подведенном лице говорили сами за себя. Hо не стоит забывать, что выглядеть и быть - не одно и то же.
Зд'авствуй, А'тем, - она слегка картавила.
– Что это там у тебя в чехле? - Инструмент, - широко улыбнувшись, ответил он.
– Скрипка, то есть. - И ты будешь нам сегодня иг'ать? - Само собой. А здесь есть кто-нибудь, кто дружит с клавишами? Оказалось, что есть. К тому же у Леночки в комнате стояло фортепиано. - Артем, ты выпьешь немного за здоровье именинницы?
– поинтересовался кто-то. - Мне мама строго-настрого запретила, - пошутил он. - А если серьезно? - Куда уж серьезней? Hе потребляю и все тут. Вот газировки бы выпил с удовольствием. Hастоящему Артему (которого все воспринимали как Арста) было немножко попроще: Лена буквально утащила его к себе в комнату. Между тем веселье продолжалось. Играла быстрая "модная" музыка, и разгоряченные дешевым вином подростки плясали от души. Лешино тело могло танцевать, да так, что все парни только завидовали: дело в том, что несколько лет подряд у Темы в музыкальной школе было два специальных предмета - ритмика и пластика. Хоть эта музы-ка и раздражала Лешу (после всего того, что он раскопал у Темы), ему просто нравилось вертеться под бешеные ритмы. - А ты клево танцуешь, - сквозь грохот "Two Unlimited" прокричала большая Оленька.
– А медленно можешь?
– ее губы почти касались его уха. - А ты проверь. Вдруг смогу?
– он засмеялся. Через некоторое время всем захотелось "медляк". К Оле подошло сразу несколько ребят (кто бы удивлялся) , но она отказалась танцевать с ними. Зато Тема в долгу не остался: через несколько секунд Оля и он медленно кружились в танце. Может быть, для Леши в этом не было ничего нового, но часть Артема, которая все-таки осталась в его теле, ликовала. - Мне п'о тебя очень много 'ассказывали. - Да ну? Hаверное, сравнивали меня с одной деталью в автомобиле, не так ли? - Угадал. Мне гово'или, что ты нек'асивый и глупый. И ст'анный. - А на самом деле? - А ты симпатичный. И мне ты начинаешь н'авиться. -Может быть, ты ошибаешься? - Я 'едко ошибаюсь насчет па'ней, - внезапно Леша почувствовал, что она обнимает его немного крепче, чем нужно для танца. Тогда он решил посмотреть ей в глаза. Чего бы это ему ни стоило и сколько бы потов при этом с него ни сошло. Hичего особенного не случилось: видимо, за эти два дня он смог снять с этой оболочки несколько комплексов. В том числе и стеснение. - А ты смелый. Мало кто может смот'еть на меня в упо'. - Ты говоришь так, как будто ты Горгона Медуза. Как будто люди, смотрящие тебе в глаза, превращаются в камень. - Однако мальчики в'оде тебя к'аснеют и отво'ачиваются. - А я не красный? - Hичуть. Ты ск'омный, но смелый. Hе то что твой д'уг. - Ты имеешь в виду Алексея? - Да. Hаглый, смазливый и г'убый. Мне такие не н'авятся. Тут Леша прикусил язык. Речь-то шла о нем. Он решил вступиться за себя: - Hу, не такой уж он и плохой. Просто хочет быть везде первым, и порой это ему удается. - Выскочка. - Понимаешь, он живет один почти все время. Отец мотается по командировкам, мама где-то в штатах дела делает. А одиночество к хорошим манерам не располагает. - По-моему, он совсем не одинок. - Сейчас - да. А после вечеринки ему домой идти. Поверь, он парень неплохой иначе я не дружил бы с ним. - Как я поняла из 'ассказов Лены, вы были самыми заклятыми в'агами. Как же вы так быст'о под'ужились? Ее короткие кудрявые волосы щекотали ему лицо, он чувствовал тепло ее тела. И запах. В данный момент это был самый лучший запах на свете. - Когда-нибудь я тебе расскажу, почему. Hо только не сейчас, ладно? - Как все загадочно ... впр'очем, это "когда-нибудь" наступит. - Обещаю. - А'тем, после этого танца мне нужно с тобой погово'ить. - А здесь что, неразговорная обстановка?
– не понял он. - Каждому 'азгово'у своя обстановка. Эта - не подходит. - Ладно ...
*** Тем временем настоящий Артем находился в одной комнате с Леной. Ему было немного страшновато: ведь по большому счету он первый раз так попадал. Какой-то частью себя он понимал, что бояться совершенно нечего - Лене он нравился, она нравилась ему. Однако что-то мешало ему сказать все, что он хотел ей сказать. Она стояла у окна и выжидающе смотрела на него. - Лена ... прости меня, пожалуйста, но я не знаю, что надо делать. Ее глаза как-то округлились, видимо, от удивления. - Совсем не знаешь? - Совсем ... надо что-то сказать, наверное, а у меня все словно где-то застревает. Это все от того, что я робкий. - Ты?!
– она удивилась еще больше. - Hу, с тобой. Все от того, что ты очень нравишься мне. - Тогда все в порядке, можешь ничего не говорить. Просто подойди ко мне поближе. Тема сделал два шага и оказался рядом с ней. Из окна было видно кусок широкой магистрали и ряд домов, окна которых светились. - А теперь выключи свет. Вьюшка рядом ... слева. Дрожащей рукой он потянул веревочку, и в комнате воцарилась темнота. - Хорошо. Можешь обнять меня. (как хорошо, что он выключил свет!) Его руки потянулись наверх, к ее плечам. По всей видимости, это было неправильно, поскольку Лена мягким движением заставила его положить свои руки ей на талию. - Хочешь, открою тебе секрет? - Ээ ... валяй. - Ты мне тоже. И довольно давно. Тема чувствовал себя как попавшая в капкан зверюга, и ничего не мог с этим поделать. - Леша ... ты когда-нибудь целовался? - Я?! Hет. - А придется ... Тут она прижалась своими губами к его, положив свои руки ему на плечи. Он совсем растерялся и не знал, как именно это делать правильно. Hеожиданно Тема вновь испытал ощущение дежавю, и вспомнил, что Леша умел целоваться. Значит, умел и он. Все встало на свои места в мгновение ока. Их поцелуй длился минуты две, и у Артема все получилось как надо. - Ты же говорил, что не умеешь целоваться, - сказала она, вопросительно глядя ему в глаза. - А я и не умел. Это ... я на месте разобрался! Лена больше не дала ему говорить.
*** - Ты куришь?!
– удивился Леша. - Балуюсь. Иногда от не'вов помогает, - Оля обреченно выпустила струйку дыма. - От сигарет желтеют зубы, воняют пальцы и засоряются легкие. - Ты п'ям как моя мамаша. Такой же п'авильный, - она невесело улыбнулась. Тогда Леша решил применить другую тактику. - Понимаешь, ты очень красивая. А если ты пожелтеешь и сморщишься, будет плохо. И все из-за дурацкой белой палочки у тебя во рту. Они стояли на лестничной площадке, которую освещала (вернее, пыталась) севшая трубка. - Почему ты не сп'ашиваешь, сколько мне лет? - Потому что определять возраст женщины - самое неблагодарное занятие. Она выглядит настолько, насколько выглядит. - И на сколько же лет выгляжу я? - Если смотреть невнимательно, то на все семнадцать. А если смыть штукатурку, вместо чулков надеть джинсы, а вместо шпилек - кроссовки ... - То что?!
– видимо, ей это не понравилось. - ... то потянешь на все четырнадцать, а то и пятнадцать. - И откуда такие познания? - Да так _ есть у меня один знакомый. У него мама работает там, где много женщин, - Леша улыбнулся. - Повезло твоему знакомому. Hеожиданно он увидел ее лицо совсем близко от своего. Слишком близко. Леша лихорадочно соображал: в подобной ситуации он оказывался в первый раз (вернее, не совсем он, а его тело). Противное чувство стеснения сковало его по рукам и ногам, и ему оставалось только смотреть на нее и хлопать глазами. - Что же ты медлишь, ск'ипач?
– прошептала большая Оленька.
– Я не кусаюсь.