По ту сторону Бездны
Шрифт:
Кладу на землю колокольчик и выпрямляюсь. И вновь слышу мелодичный звон. Оттуда, сверху. Не последний. Ну да, правильно. Еще осталось отыскать тот самый сюрприз.
Ладно. Отряхиваю свою... да, повидавшую земли и травки ночнушку. Ну да ладно, хоть не порвала. Почти. А этот клочок... а нечего было путь через колючки прокладывать! И вообще, я тут живу, и, строго говоря, дома еще не покидала!
Решительно ставлю ногу на первую ступеньку. Ничего, не шатается. Разведя руки, делаю следующий шаг. И еще. И вновь поднимается ветер. Но уже не страшно, уже... красиво, по-другому не скажешь. Подол полощется на ветру, и солнце играет
Наконец ставлю ногу на твердую почву. Травка зеленеет, солнышко... поблескивает, а передо мной - потрясающе красивая арка, увитая стеблями плетистых роз, крупных, пышноцветущих, насыщенно-красных. Нервно сглатываю, не понимая, почему так часто начинает биться сердце, но колокольчик в глубине нервно звонит, требуя войти, мой путь еще не кончен, и все ответы где-то там, в этом царстве роз. С непонятной тревогой я настороженно вхожу в розарий.
Как же много на свете роз! И, наверное, все возможные виды собраны здесь, среди облаков. Выстроились вдоль тропинки яркими шариками на ножках розы штамбовые, подмигивают звездочками от самой земли почвопокровные, оплетают перголы плетистые... Есть огромные кусты мне по плечо, есть малюсенькие кустики ниже коленки, есть штамбовые плакучие, есть кусты, похожие на высокие стройные колонны. И все цветут, благоухают. От ароматов кружится голова, от разнообразия оттенков рябит в глазах: все варианты красного, от бледно-розового до бордового, бежевые, кремовые, желтые, и черные, и белые, и даже сиреневые и голубые. Ох нет, изумрудно-зеленые здесь тоже есть. И с двухцветными лепестками, и с трехцветными, с полосатыми, пятнистыми, украшенными перистым рисунком... С цветками конусовидными и чашевидными, квадратными и шаровидными, плоскими и помпонными...
Красиво. Бесконечно красиво и гармонично, вот только... Для меня это перебор, слишком много, слишком насыщенно. Запахи дурманят, каждый порыв ветра доносит новый аромат: то бесконечно-сладкий, то лимонный, то запах хвои, то яблок, то вновь классический розовый. Такая бесконечная, нежная, тягучая сладость... Голова кружится, сердце бьется, тревога все нарастает, я с трудом сдерживаю себя, чтоб не сбежать из этого розового сада без оглядки... И не могу понять причину. Просто розы. Просто цветы. Да здесь везде цветы, они ж ботаники на всю голову, что ж не так с цветами этими? Что со мной не так среди этих цветов?
И наконец, я вижу его. Ларец посреди лужайки. Деревянный, богато украшенный резьбой. И звенит на тонкой розовой веточке маленький колокольчик. Тоненько так, жалобно. Снимаю и его. Прислушиваюсь. Больше нигде ничего не звонит.
Я пришла. И где же мой приз? Пытаюсь раскрыть ларец, но вместо замка там намотана веревка, завязанная десятью узлами. Да он что, макраме тут плел? Был бы ножик, я б разрезала, а так... С бешено колотящимся сердцем, дрожащими от нетерпения пальцами я все развязываю, развязываю...
Открываю. Там нет сокровищ. Там лежит тетрадь. Обычная школьная тетрадка в двенадцать листов. На обложке красивым девичьим почерком выведено: «Лоурэфэлу. В день рождения. С бесконечной любовью».
Так, а это точно мне? Это явно что-то очень личное, причем его... Но почерк кажется смутно знакомым, и я открываю.
«Лоу. Лоурэл. Я написала твое имя, и на сердце стало теплей, словно ты уже здесь, со мной. Мой. Ты - мой, и от этого хочется смеяться и плакать, ибо ты мое счастье, такое огромное, немыслимое счастье, что я сама себе завидую.
Я навеки стала твоей. Не с первого взгляда, не с первого мига даже. Но еще от рожденья - до рожденья - зная: я твоя, я одному тебе предназначена. Что моя жизнь до? В ней одна лишь ценность: она готовила меня к встрече с тобой. А жизни после - ни в каких обстоятельствах - и быть не может. Ибо есть встречи, которые уже навсегда, и наша - та самая встреча.
Отчего, зачем?
Я не могу найти ответа. Я все ответы отдаю искать - тебе. Как отдавала тебе все вопросы, никогда и не о чем не спрашивая. Сказал, так надо - так буду. Сказал бы иначе - и иначе бы сделала. Ибо ты - жизнь, а без тебя (и вне тебя) нет, и не может быть жизни. И, растворяясь в тебе, отдаю тебе себя - всю, ничего не тая, ничего про запас не оставляя. Как думала, чем жила, чем дышала, все - твое, как твои - моя жизнь, мысли, дыхание.
Люблю тебя. Растворяясь в тебе, оставаясь с тобой - вечно люблю тебя!»
Тетрадка дрожит в руках, на глаза наворачиваются слезы, сердце бьется так, что больно в груди. Усилием воли переворачиваю страницу и заставляю себя читать дальше. А дальше - стихи, много-много стихов...
«А знаешь, я всю жизнь тебя ждала,
Еще не знала, но уже любила.
Я, веришь, в каждом сне тебя звала,
Искала, только все не находила.
Но ты явился, долгожданный мой,
И все сбылось, о чем я так мечтала...»
Ну что за бред, как можно, он же просто... Слезы капают прямо на строчки. Продолжаю с того места, где намокла бумага.
«Я буду с тобою всегда
Кровью, бегущей по венам.
Я буду с тобой всегда
Сердца ударом первым.
Я буду дыханьем твоим
И взгляда сияньем ясным...»
Светоч, пощади! Так любить, так верить, отдавая все, выворачивая душу... Коэр! Прекрасный, нежный, умеющий сказать нужные слова... самые нужные... И забрать себе все, без остатка, без сожаления!
«До конца останусь твоей
Не найдя иного приюта,
Чтобы в тысяче новых дней
Наслаждаться каждой минутой.
Растворившись в твоей крови,
Прямо в сердце тебя целуя...»
Все то же, все о том же, вот только другими словами. Это бесконечные признания в любви? Или бесконечный самогипноз на тему слияния и жизни после смерти? Стихов еще много, но не могу больше, не могу! Нервно листаю до конца. Где под последним стихом красным фломастером выведено: «С днем рождения! Люблю! Лиза». И подпись - такая родная, такая знакомая: большая, составленная из двух красивых полукружий Е, обведенная почти что кругом - толстенькой С, переходящей в мелкие невнятные завитушки. Е.С.
– Елизавета Соловьева.
Лиза, Лизка, Лизонька... Скрючившись на зелененькой травке, я даже не рыдаю, я вою, я захлебываюсь кашлем, желчью выплевывая свою боль, баюкая на груди эту жалкую тоненькую тетрадку. Вот теперь я вспомнила все! Поездку на Гору, препирательства с теткой, прекрасного вампира, пришедшего мне на помощь и попросившего взамен ни много ни мало - крови. Как я смеялась, и как подсунула ему Лизку, полагая, что ей полезно пообщаться вживую со своей сказочной мечтой и протрезветь наконец от своей любви к вампирам... Я еще не знала тогда, что от этой любви протрезветь невозможно, не знала, что просто крови ему мало, что ему нужна жизнь - до последней капли. Не знала, что даже не для себя...