По ту сторону черты
Шрифт:
А где мои джинсы и футболка, в которых сидела на бабушкиной кухне, полезла на подоконник и… Стоп. Я, значит, не вывалилась в окно? Это радует. Это очень и очень радует. Но что тогда сейчас происходит? А! Тут меня озарила догадка. Я же просто напилась до беспамятства и заснула, должно быть. Прямо там, за столом. Или смогла добрести до дивана? Черт, совсем ничего не помнила.
Но и ладно. Главное, что жива. Вот высплюсь, соберусь с силами, приведу себя в порядок и начну заново строить жизнь. С нуля. А что? Хм, а это, значит, мой сон? Вот этот утес, всадники, Светлость,
От таких мыслей ушла в себя совершенно. Как перестала замечать, что творилось вокруг. А Светлость, оказывается, подал сигнал своим людям, что больше не намерен задерживаться. Все эти мужики тут же развернули коней за главарем, поехавшим в сторону виднеющихся дымков. А меня оставили. И что теперь? Половину сна топать по снегу до деревни или, что там было за пригорком?
Но нет, не успела испугаться и даже ойкнуть, а меня чужая сила потянула вверх. За загривок, ага. Чужая рука вцепилась в полушубок и оторвала от стылой земли, в один миг забросив на конскую спину.
–– Как звать-то тебя? – поинтересовался Курт, пуская своего гнедого шагом.
–– Та-а-тьяна, – судорожно вцепилась обеими руками в черную гриву.
–– Тьяна? – по-своему расслышал блондин. – Нежный цветок. Красивое имя.
Курт тихонько засмеялся. И мне понравился его смех. Когда он был негромким и не на самое ухо. И голос у этого молодого мужчины казался приятным, и лицо, насколько успела после перепуга рассмотреть. Теперь-то сидела к нему спиной и прижималась к груди. Это чтобы с коня не упасть. И Курт еще обнимал за талию. Вернее, за то место, где она должна находиться. Все же ну очень просторный и толстый тулупчик на мне был надет…
–– А ты, значит, местная?
–– Ну… да.
А зачем особо напрягаться с ответами, если это сон? С него же нечего взять. Так, дым, который обязательно рассеется. И это же полный карт-бланш. Говори, твори, что хочешь, и тебе за это ничего не будет. Ха!
–– Из поселения, что за стеной, или из самого города?
–– Из самого.
–– Вот оно как… – по голосу поняла, что мне не верили.
Н-да, тулупчик-то на мне был совсем простеньким. Поэтому, наверное. И отчего-то стало обидно. И за недоверие, и за более чем скромную одежду. Еще вспомнилось, что меня сразу и бесповоротно крестьянкой окрестили. Вот и надумала течение этого сна подправить. А то, и настоящая жизнь серой получилась, так теперь и тут… Нет, мне барышней родовитой захотелось во сне быть.
–– А ты знаешь, что спас дочку хозяина этого города? – решила выпрямиться и плечи распрямить, чтобы весу словам добавить, да конь в тот же момент начал отчего-то башкой крутить. Естественно, испугалась, ойкнула и вцепилась в гриву сильнее.
–– Не бойся, я тебя держу, – мужская рука, и правда, обозначилась в районе талии ощутимее. – Так что ты говоришь? Какого роду племени?
–– Благородного, естественно.
Курт на такое признание хмыкнул, а потом снова тихонько посмеялся. Но заметив мое недовольное сопение, посерьезнел.
–– А как же ты, Тьяна, оказалась на утесе? Не скажешь? Одна. Без сопровождения. В таком вот виде…
–– Потому и одна, что в таком виде. Я же из дома сбежала. А в чем легче от чужих глаз ускользнуть? Тулупчик прост, да неприметен. Платок… да у нас многие такие носят.
–– Ловко разъясняешь, милая. И манера говорить у тебя такая интересная…
–– Или не веришь мне? – изобразила голосом обиду.
–– Как можно! Это я просто удивлен, что довелось такую девушку спасти… А ведь я точно вовремя подоспел…
И тут я почувствовала его руки у себя под тулупом. Как это умудрился туда пробраться и сразу же нащупать грудь? Вот же!..
–– Полегче, любезный! – дернулась от негодования. И макушкой заехала незамысловатому соблазнителю в подбородок.
Крепко, наверное. Потому что расслышала, как у него зубы лязгнули. Может, еще и язык прикусил. Это решила, услышав от Курта шипение. Или у них здесь ругательства все сплошь из шипящих? Но в себя мужчина пришел быстро. Склонил ко мне голову и обиженно произнес на ушко:
–– Ведь я твой спаситель, Тьяна. А ты нисколько не желаешь меня отблагодарить…
–– Благодарность бывает разная. Лапать себя точно не позволю.
–– Как ты сказала? – он точно удивился. – Как все же странно изъясняешься…
–– Надо, чтобы совсем стало понятно? Тогда заявляю сразу, что вольности в отношении себя никому не позволяю. Так лучше объяснила?
–– ЭЭЭЭ! Строга! Да я всего-то…
–– Никаких! И никому! – пришлось повысить голос.
–– Ладно! Как скажешь, – подвигался немного блондин в седле.
Отодвинулся? О! И руки с моей талии убрал. Эй, я же другое имела в виду. А держаться на спине этой зверюги как буду? Или оказалось, что сидеть тесно, прижавшись друг к другу, здесь считается из ряда вон? То-то, смотрю, Светлость, был момент, бросил в нашу сторону недовольный взгляд. Надо же, прямо не сон, а истинное средневековье!..
–– Ты хотела мне рассказать, Тьяна, почему на утесе оказалась, и как вышло, что с него упала, – продолжил разговор, как ни в чем не бывало.
–– Поскользнулась, наверное, вот и… А оказалась?.. Мне надо было срочно побыть в одиночестве.
–– Даже так? И отчего же в городе места для уединения не нашлось? Все же до этой горы… одним словом, девушка идти точно устанет.
–– Думы серьезные имела, печаль…
–– В твои годы не печалиться надо, а радоваться жизни. Кстати, тебе сколько исполнилось?
–– Двадцать семь.
Вот же я святая простота! Даже во сне не могла себе лет убавить. Что значит, въелась в меня правдивость…
– Зачем так-то? Тебе же на вид только девятнадцать, ну двадцать, дать можно, – как дернулся за спиной Курт. – Вот же сказала! Для чего? И я что же, замужнюю дору от свободной не отличу?