По ту сторону Грани
Шрифт:
Когда же золото и серебро слились воедино, он аккуратно подхватил маленькую капельку мизинцем правой руки и положил под язык, откинувшись на спинку кресла и прикрыв в миг отяжелевшие веки.
Открыв глаза, он не сразу понял, что происходит. Здоровая тетка явно человеческого происхождения, ухватив его за лоб широкой ладонью и нахмурив брови, сердито сказала:
– Ешь, – поднося ложку с непонятной субстанцией прямо ко рту.
– Не будю, – против воли вырвалось из его рта.
– Ешь, сказала!
– Неть, – отчаянно затряс он головой, а перед глазами замерцали белоснежные волосы, длиной почти до плеч. Он сидел на лавке в короткой домотканой рубашке, на
– Посмотри, как Ким ест! – кивнула тетка в сторону пухлощекого смуглого карапуза, что уминал угощение из деревянной миски так, что казалось, будто не кормили пацана лет сто.
– Вот он вырастет и будет сильным, а ты будешь маленькой и слабой! Никто с тобой дружить не будет! Ешь, кому говорю!
Не успел Лео возмутиться происходящему, как вновь затряс головой.
– Не будю! – заупрямился он, приправляя возмущение надрывным ором.
Сколько он так орал, осталось для него загадкой. Картинка перед взором неожиданно поплыла. Вдруг кожу обдало беспощадным холодом, и он оказался на улице. Не сразу до него дошло, что одет он так, что не в состоянии даже нормально пошевелиться. Тяжелая шубка до колен, на голове шерстяной платок, кончики которого замотаны вокруг шеи, на ногах валенки, которые явно ему велики, потому под ними еще две пары шерстяных носков. Он бежит по заснеженной улице, еле переставляя ноги и задыхаясь морозным воздухом.
– Не беги! – раздается ему в след. – Вспотеешь и заболеешь! Ходи спокойно! – кричит, кажется, все та же тетка, а он смеется и продолжает убегать от нее, пока крепкие руки не сгребают его поперек талии и не подкидывают в воздух. От восторга, что наполняет его сердце, он уже не смеется, а визжит. После его осторожно берут на руки, и здоровый мужик, тоже человек, улыбается, смотря на него.
– Почему мамку не слушаешь? – вопрошает он, целуя его в щеку (!).
– Не хочу дома сидеть, – вместо того чтобы съездить по роже этому… этому… жалостливо шепчет он.
– Ты только выздоровела, опять заболеешь, – печально говорит мужик, в то время как Лео обнимает его за шею маленькими ручонками.
Перед глазами сменялись сезоны: была и дождливая весна, и удушливое жаркое лето, но, по сути, мало что менялось. Он лепил куличики вместе с толстым румяным мальчиком, которого время от времени называл Кимуся, с ним же играл в догонялки, часто падал, разбивая колени в кровь. Тогда же приходила толстая тетка, уговаривала не реветь, а он, безвольно наблюдая за происходящим, не мог остановиться и заткнуться, в конце концов! Но самым запоминающимся эпизодом было то, как он едва не утонул, спасая пухлого Кимусю. И что взбрело в голову этому малолетнему придурку, когда он полез в озеро, Лео не знал. Находясь на странной грани между сном и явью, он с трудом отделял свое «я» от происходящего вокруг. Было собственное мнение о происходящем, но в то же время его поступки и слова совершенно расходились с мыслями. Как и эмоции. Странное дело: мысленно он ненавидел этого жирного братца и в то же время обожал всей душой! И когда увидел, что пухлый пошел камнем ко дну, прыгнул следом. Тысячи ледяных кинжалов вспороли кожу, стало нечем дышать, руки и ноги просто не слушались, но он тащил этого недоделанного, захлебываясь ледяной водой. И в этот самый момент едва не взвыл от бессильной ярости, почувствовав, что делает энергетическую привязку, лишь бы этот… выжил! К слову сказать, пухлый выжил, а он свалился на месяц от энергетического истощения и воспаления легких. Лежа с высокой температурой, задыхаясь от приступов кашля, он думал
Давненько ему не было так паршиво, если не никогда. Он и не помнил, что означает иметь физический недуг. И то, сколько раз он болел за время, проведенное в этой странной реальности, было если не шоком, то каким-то откровением! Он даже примерно не представлял, что подобное может происходить с его телом. То есть не его? Постепенно Лео начинал путаться в происходящем с ним. Все чаще он переставал понимать события вокруг себя, пока не прикрыл устало глаза, а очнулся уже в собственном кабинете. За окном занимался алый рассвет нового дня, и все, что он смог сказать в то утро:
– Бездна меня раздери, я умею играть в чехарду…
Еще около получаса ему потребовалось, чтобы избавиться от желания поплакать, потому как хотелось спать или позвать «тетку», которую называл «мамой», чтобы та отнесла его в кровать.
Ухватившись ладонями за виски, он тщательно отстранялся от пережитых воспоминаний, что «пели» в чужой крови, осознавая, что все это не он. Он глубоко задышал, борясь с паникой и ужасом того момента, когда едва не утонул. А после тяжело выдохнул и сказал:
– У меня так крыша поедет окончательно…
В то же утро было принято решение подождать с новым опытом поглощения ее воспоминаний. Мысль об этой девочке невольно отозвалась странной глухой тоской в сердце. Непонятное чувство, что вскользь коснулось сердца, словно он что-то потерял, забыл нечто важное и теперь уже недосягаемое, лишь укрепило желание докопаться до последних месяцев, что просто испарились из его памяти. Он должен знать, что это, и лишь тогда сможет посмотреть на нее, твердо зная, какого отношения с его стороны она заслуживает. Не гадая и не сомневаясь, какую именно роль сыграла она в его смерти! А пока сон… и, пожалуй, кое-что еще.
– Пэм, – тихо позвал он.
В углу кабинета тут же возникло белокурое создание.
– Господин, – вновь склонилась она.
– Подготовь прошение о назначении меня ведущим группы Золотого Дома, ответственным за обучение.
– Какой предмет? – коротко спросила она.
– Что осталось?
– Силовые потоки и контактный бой, – на миг задумавшись, ответила она.
– Пойдет, – согласно кивнул он. – И то и другое в самый раз. Бабушка уже приехала?
– Пока нет, они с вашим племянником прибудут утром.
– Отлично.
Больше всего дворец и мой новый дом напоминал собой огромный муравейник. Множество коридоров, ведущих в разные стороны, такое же бесчисленное множество ярусов. Огромные помещения и такие высокие потолки, что тут легко мог бы бродить дракон в истинном обличье. По одному из этих бесконечных коридоров брела я и Каа’Лим, и такой песчинкой во Вселенной чувствовала себя в этот момент, что не передать словами. Когда-то тут было многолюдно, сейчас же пустота словно впиталась в темные стены, утяжеляя пространство, делая его невыносимым. Я перестала обращать внимание на диковинное убранство, на «живые» портреты, где объемно отображались сцены давно минувших дней. Где-то разворачивались сражения, пленение огромных ящеров и их убийство, где-то шелестел кронами солнечный лес или набирала силу настоящая буря в самом сердце океана. Каменные статуи, что порой изображали воинов или простых демонов, казалось, поворачивают свои огромные головы мне вслед, внимательно смотря за тем, куда я иду. От этого мне было по-настоящему жутко! Но ко всему привыкаешь… привыкну и я. Только бы поскорее закончился этот бесконечный день!