По ту сторону Грани
Шрифт:
– Ну что ж, неделя подвалов на воде для вас, – кивнул он в сторону распластавшихся подельников, – и три дня для тебя.
– Что? – хищно прищурилась я, глядя на него и не веря, что сказанное им – правда.
– Ну, «способности» Дома ты все же задействовала, – не обращая внимания на мое возмущение, сказал он. – Но, в связи с обстоятельствами, неделя и докладная Главам Домов им, а тебе всего-то три дня.
Н-да, первый день занятий, а уже в казематах собственной резиденции. Прекрасное начало учебного процесса. Но все же было в этом и что-то положительное. Во-первых, сидела я не одна, во-вторых, удалось избежать конференции, идти на которую не слишком-то и хотелось.
Это
– А ты крутая, – усмехнулся он, разглядывая меня со своей койки черными, словно угли, глазами.
Изобразив фигуру из пяти пальцев, говорившую о том, что я о нем думаю, лучше всяких слов, я устремила свой взгляд на маленькое окошко в самом верху моей комнатушки. Небо окрасилось в темные цвета наступающего вечера, и я тяжко вздохнула.
«Что, сидишь?» – раздался в голове голос дэйурга.
«Сижу» – горестно вздохнула я.
«Ну и сиди», – язвительно донеслось с его стороны.
«Эй, ты чего?» – то, что он не доволен именно мной, было очевидно, но я-то себя виноватой никак не считала.
«Того, стоило отлучиться и нате, пожалуйста, этот болезный ее в подземелья услал! Я пошел к нему, устрою веселую жизнь, будет знать… козел», – весомо добавил дэйург.
«Не думай даже, – грозно шикнула я на него. – Лучше сообрази что-нибудь насчет покушать!»
Некоторое время Каа’Лим ничего не отвечал, но все же сдался и заверил меня, что он поговорит с Питером.
– Ну, хоть что-то, – тихонько вздохнула я.
Дни моего заключения проходили на удивление приятно. Особенно мне нравились моменты, когда прямо из воздуха я доставала жареную курочку с золотистой корочкой или шикарные бутерброды с ветчиной, сыром, помидорами или тушеное мясо с овощами в горшочках и с нескрываемым удовольствием ела прямо напротив голодного предателя, даже не пытаясь отвести взор и не испытывая и толики угрызений совести.
– Хочешь? – первый раз поинтересовалась я, на что получила утвердительный кивок. – А фиг тебе, – зло хохоча, пробормотала я.
– Не боишься, что сдам тебя? – поинтересовался он.
– А ты докажи, – фыркнула я, когда остатки еды растворились прямо в моих руках. – И стоило оно того, м? Зачем было нужно устраивать это показательное выступление? – спросила я, отсмеявшись.
– Традиция, – пожал он плечами.
Глава 6
Два дня прошло с тех пор, как он запер девчонку в подвалах резиденции, а Лео все никак не мог перестать думать о ней. Странное дело, он ожидал приступа, стоило ему только услышать дразнящий запах крови. Думал, что кто-то из младших сорвался, поддавшись азарту охоту. И неприятно удивился, когда понял, что сорвалась Владыка. Какого же было его изумление, стоило ему понять, что то вовсе был не срыв, а малышка решила организовать воспитательный момент для своих однокурсников. В целом, он был на ее стороне, понимал ее реакции и злость за то, что эти малолетние идиоты решили сделать с ней. Идиоты, нашли с кем играть в традиции и проверки. Она не местная, может и не понять и уже никогда не простить! На что только рассчитывали? Но то, что она не скользнула за грань, удержала толики самообладания, и вовсе повергало в шок! В ее возрасте он как-то чуть не прирезал весь поток, на котором учился, просто потому, что его переклинило… из-за чего, он не помнил уже тогда, когда пришел в себя. А тут… поразительно.
Такая хорошенькая в своем гневе, она не могла оставить его равнодушным. Да и сокурсники, к слову сказать, похоже, прониклись и оценили широкий жест, что она оставила их в живых. Вот только неужели это он сделал из нее такого бойца, что она уделала с десяток не самых слабых, пусть и молодых, демонов, особенно не запыхавшись? Он знал, где сможет найти ответы на свои вопросы, вот только дело в том, что с некоторых пор ему этот способ добычи информации казался не слишком удачным. Мог ли тот серебряный волос в его шевелюре стать следствием крови, что он смешивал с золотой и принимал? Нет, такого эффекта он не нашел ни в одной из книг. Тогда что? Он же не заключил с ней Союз обмена энергии. Конечно нет, что же он совсем дурак? Он бы знал… наверное.
– Да нет, – вслух отмахнулся он, – даже три месяца назад я точно не был настолько того! И потом, даже если бы заключил, это не должно было отразиться на внешности. А если вкупе? Нет. Нет. Нет, – покачал он головой. – Ну что, посмотрим, что ты из себя представляешь, м? Девочка со стальными нервами.
Он без труда повторил ритуал, не без сожаления заметил, что крови осталось совсем немного, раза на два не больше. И вновь страницы чужого прошлого замелькали перед его мысленным взором, отчаянно маня раствориться в нем, стать его частью, истинным участником событий. Самые яркие моменты жизни, чужой жизни, и в этот раз он старался не забывать об этом. Знакомство с магом показалось Лео забавным. Первое открытие мира, не такого, как она привыкла думать. Начало учебы, освоение грамоты и счета. Все казалось ему интересным, когда он смотрел на мир ее глазами. Пухлый неудачник, что чуть не утоп в ледяном озере, изрядно похудел. И с каждой главой жизни Мары он преображался, превращаясь в приятного человеческого юношу. Вот только если Мара смотрела на него почти влюбленным взглядом сестры, не замечая и не признавая недостатков в нем, то Лео видел экс-пухлика, как на ладони. И тот не вызывал в нем и толики симпатии. Себялюбивый, алчный, жадный, тщеславный, казалось, что сквозь связь с Марой он забрал на себя не только долю ее сил, но и многие пороки присущие демонам. Возможно ли такое, Лео не знал. Но сама девочка, что росла на его глазах, сквозь его мироощущение, смотрела на окружающих так, словно не замечая чужих недостатков. Она видела их в себе, в то время, как посторонние люди казались ей несоизмеримо лучше, чище, умнее, талантливее. Другое дело был «брат», он не сомневался в своем превосходстве и Лео видел это в его глазах. Единственный человек, с которым он оставался более открытым, которого боялся потерять была она. И если Лео видел, что Ким все реже вспоминал о родных родителях, о доме, где вырос и родился, то столь же отчетливо он читал тоску в сердце девушки. Она любила своих приемных отца и мать, считала их самыми родными и близкими. И что бы она там ни плела на Совете про то, как ненавидела человеческую семью в которой выросла, теперь он точно знал, что все это было лишь с одной целью – защитить их. Это было странно, ново для него. Такой поток чистых, откровенных эмоций, уязвимых и ранимых. Она с такой легкостью отдавала никчемным людишкам свою любовь, что это выбивало его из колеи. Он так не умел. Никогда не знал, что значит любить столь открыто, и без малейшей толики сомнения, достойно ли существо, к которому обращено его чувство такого отношения? Чем оно готово ответить взамен? Его привязанности всегда были взаимовыгодны и предполагали отдачу. И никогда не подразумевали непозволительной глубины. Ведь это сделало бы его слабым, уязвимым.
Конец ознакомительного фрагмента.