По ту сторону мести

Глава 1.

Резко вскочив, я даже не сразу поняла, что очередной ночной кошмар просто вернул меня в прошлое, на пятнадцать лет назад.

Несколько раз глубоко вздохнув? я постаралась успокоиться. Хотя пульс зашкаливал, и состояние было, словно после быстрого бега. Поднявшись и накинув на плечи халат, я вышла на балкон. В небе над городом громыхала гроза. Видно раскаты грома и спровоцировали дурные сны.

Август. Я зло усмехнулась. Пятнадцатая годовщина исчезновения Мириам Джабраиловой. Хотя на момент своей мнимой смерти я была замужем, но фамилию мужа я даже в страшном сне не готова

была считать своей. Гази Зароева я как мужа не приняла. Он был моим убийцей, и то, что хоть и под чужой личиной, но я продолжала жить, факт моего убийства не отменял.

Понимая, что уже вряд ли смогу уснуть, я сварила себе кофе, и уселась с кружкой на подоконник. Тринадцатый этаж новой высотки позволял смотреть на город поверх окрестных крыш.

Растревоженная память против моей воли вернула меня обратно, в самый страшный день моей жизни, с которого начался мой личный ад. Мой отец, Бекхан Джабраилов, мне почти не запомнился. Мама была сильно младше его, и в дом мужа пошла второй женой. Её родители, долгое время прожившие в центральной части страны, были людьми более светскими и от традиционных правил и законов отошедшими. Решения дочери они, мягко говоря, не одобрили. Но разрывать отношений не стали.

Тем более, что уже вскоре родилась я. Дедушка с бабушкой проводили со мной очень много времени. Мама была разочарована моим рождением, она жаждала родить отцу сына. Но после меня новая беременность у неё не наступала. А потом глупая и трагическая случайность... Острый приступ аппендицита.

Живи родители в городе, возможно, все отделались бы лёгким испугом. Но дом, а точнее самое настоящее поместье, находилось высоко в горах. Спасти маму не смогли.

После её похорон, дедушка наступил на горло собственной гордости и попросил отца отпустить меня на воспитание к ним. Как утешение и память о дочери. Отец ко мне особенно привязан не был, и, наверное, только обрадовался столь удачному поводу избавиться от меня. По крайней мере, из своих воспоминаний я даже не могла точно сказать, каждый ли год он приезжал меня навестить. А дедушка с бабушкой обо мне и о себе особенно и не напоминали.

Возможность хорошо жить у них была. Конечно, мы не шиковали, но одета я была не хуже остальных, кушали вкусно и разнообразно, ездили раз в год отдыхать. В семье было две машины. Одна дедушкина, а на второй пожилой охранник возил меня сначала в школу, потом на занятия в изо-студию.

Когда мне исполнилось восемнадцать, не стало бабушки. Она всю жизнь маялась с гипертонией. Эта болезнь и забрала её от нас в конце весны. Дедушка сильно переживал, нервничал, замкнулся в себе.

Гораздо позже, вспоминая те дни затишья перед разразившейся катастрофой, я ругала себя, что списала все странности в поведении всегда приветливого дедушки на смерть бабушки. Хотя меня должно было насторожить многое. То что мне запретили куда-то выходить, под запретом оказались и встречи с друзьями, и без того редкие.

К тому же, так сложилось, что самой близкой, и, наверное, единственной настоящей моей подругой, была Катя, девочка из очень проблемной семьи, и нашего общения дедушка с бабушкой категорически не одобряли. Во-первых, они были, как говорилось, не наши, приезжие. И в нашем небольшом городке, больше даже посёлке, сильно выделялись. Во-вторых, мама Кати была дважды разведена, старший сын, Витя, уже работал.

И работал в полиции, в следствии. Что тоже популярности не добавляло. Представителей власти у нас традиционно не любили, а тут ещё и работа такая, совать нос в чужие дела. Чему хорошему я могла научиться с такой подругой? В понимании дедушки и бабушки, ничему. Наша дружба с Катей поэтому и так была полу тайком, а сейчас и вовсе.

Дедушка не подпускал меня к телефону. О чём-то раздражённо разговаривал с охранником. Но у меня на носу было начало второго курса в местной художке, где я осваивала нелёгкий путь будущего художника, и от всех тревожных моментов в поведении деда я отмахнулась, посчитав просто стариковскими чудачествами.

В тот день мне нужно было ехать в соседний город, забирать литературу и оплачивать второй курс обучения. Дедушка решил ехать со мной. И даже расходящийся дождь не заставил нас отменить наши планы. В конце концов, опасных участков дороги между нашим городком и соседним не было.

К середине пути мелкий дождь превратился в ливень с грозой. А я, наблюдая, за бегущими по автомобильному стеклу струйками, задремала. Особенно сильный раскат грома и последовавший тут же толчок заставил меня резко встрепенуться. Я ударилась об отчего-то ставшую гораздо ниже крышу автомобиля и не сразу сообразила, где я и что происходит.

– С девкой осторожнее, не поломайте.
– Прозвучал резкий и незнакомый мне голос снаружи.

Потом был только укол в плечо и ощущение качки. В себя я пришла в незнакомом помещении и с жуткой головной болью.

– Очнулась?
– спросил мужской голос.
– Вода рядом, на табуретке.

– Кто вы?
– спросила я после того как буквально в несколько глотков выпила где-то с поллитра воды.
– Где я? И где дедушка?

– Очень много вопросов.
– Поморщился мужчина.
– Я, Гази Зароев. Вы попали в аварию из-за дождя. Охранник не справился с управлением. Он и твой дед не выжили. Возраст и неудачное столкновение.

– Что?
– не могла понять я, казалось бы, простые слова.

– Авария, ты единственная выжила.
– Как-то странно усмехнулся мужчина.
– Я и мои люди проезжали мимо и помогли тебе. Остальным помощь уже не нужна была.

– Я не верю...
– прошептала я, не желая принимать факт смерти дедушки.

Но эти простые слова отчего-то взбесили мужчину, сидящего напротив. Он медленно поднялся и подошёл ко мне. Замаха я даже не заметила. Только закричала, ощутив удар по голове, потом второй...

– Слушай сюда внимательно. Твоё мнение никто не спрашивал.
– Бросил он сквозь сжатые зубы.
– Будешь выделываться, получишь ещё. И я не буду столь мягок, как сейчас. Это понятно? Отвечай!

Я несколько раз кивнула, прижимаясь к стенке и в ужасе глядя на незнакомца. За все мои на тот момент девятнадцать лет, я никогда не сталкивалась с подобным обращением. Меня могли поставить в угол, лишить сладкого, посадить в комнате в качестве наказания, но руку на меня никогда и никто не поднимал.

– Сейчас ты умоешься, и мы поедем в ЗАГС. Сегодня наша свадьба.
– Сказал этот сумасшедший.

Глава 2.

От автора. Глава очень тяжёлая, наверное, самая жесть во всей истории. Вот и объяснение тех слов, что Алина сказала Сабиру во время первого приёма.

К машине я шла мелко семеня. Голова кружилась, и к горлу подкатывала тошнота. Но я не жаловалась. И так шла, периодически получая тычки в спину, чтобы поторапливалась.