По ту сторону моря
Шрифт:
Мурашки побежали у меня по спине, и я медленно повернулась к Леонарду.
– Они никогда нас не поддержат, да? – дрогнувшим голосом спросила я. – Города… Мы им не нужны.
Писатель посмотрел на меня в ответ без привычной улыбки:
– А вы столь наивны, чтобы верить в иное?
– Я… нет… не знаю…
– Вы хотите, чтобы они оставили свою спокойную жизнь и пошли за теми, кого не знают и считают дикарями?
– Но среди этих дикарей есть и их семьи!
– Кто-то мог уже и забыть об этом.
Я задрожала еще сильнее. Резкие порывы ветра проносились над площадью.
– Тогда как вы сможете помочь?
– Те, кто еще помнит, могут подняться на вашу поддержку. Но это будет небольшая часть, учтите.
–
– Юноша на банкете… которого вы так и не вспомнили. Он задал мне не менее интересный вопрос. И, кажется, ответ на него может быть связан с вашим. Он спросил меня: как вы думаете, что случится, если Пустоши вдруг не станет?
Я судорожно вдохнула.
– Я решил, что глупо спрашивать о том, чего не может произойти. Но с другой стороны… Теперь этот вопрос не отпускает меня. Как вы думаете, это что-то изменит?
Я посмотрела вдаль. Деревья раскачивались в разные стороны. Ветер расходился и завывал все громче, заставляя работников трибуны раз за разом повышать громкость динамиков. Что будет, если Пустоши не станет?..
–…эти трагические события не повторились, – продолжал Руквель. – Советникам пришлось продумать множество вариантов и исходов, которые смогли бы обеспечить только один финал – вечный покой и счастье в Объединениях.
Ложь. Ложь. Ложь.
– Мы много спорили, много рассуждали. Такие судьбоносные решения нельзя принимать за пять минут, ведь они коснутся жизней всех граждан, вверивших свои судьбы в наши руки и верующих в нашу защиту. Мы не можем подвести ни одного из вас, это наша святая обязанность. Поэтому на Большом Собрании мы пришли к следующему решению. Изгнанники перешли все границы, они нарушили десятки моральных законов и своими поступками убедили нас в своей дикости и жестокости. Мы не можем позволить им и дальше нападать на Города, на невинных людей. Мы давали этим людям шанс. Оставляли их в живых, несмотря на преступления, которые они совершали в своих родных домах. Мы отдавали их на волю судьбы, которая могла пощадить их. Но в ответ получили только ненависть. Больше такого не повторится. Советники объявляют о начале не просто новой Охоты, мы объявляем Теням войну!
Духи… Ноги ослабли, но кто-то схватил меня за локоть и приказал: «Стой!». По площади прокатился взволнованный шепот.
– Но мы просим наших граждан сохранять спокойствие. Эта война будет проходить за пределами стен. Мы победим преступников и укротим Пустошь, и больше никакой Туман, никакие бури не побеспокоят нас! – Толпа снова загудела, и Руквель повысил голос. – Но для того чтобы выиграть, нам все же понадобится ваша поддержка. Вместе нам удастся установить мир. С сегодняшнего дня во всех Городах одиннадцати Объединений вводятся новые правила: все собрания должны быть зарегистрированы не только в органах Управления за населением, но и в отделениях ОБ. Разрешения будут выдаваться только в случае жизненной необходимости проведения такого собрания; все кружки и организации обязаны пройти повторную проверку на предмет его деятельности и состава участников, в том числе – бывших участников. В Городах вводится новый комендантский час – все жители обязаны возвращаться в свои жилища не позже восьми часов вечера, а также не позже десяти часов во всех жилых помещениях должен быть выключен свет. Все телефонные звонки на время военного положения будут соединяться через контактный центр, прямая связь будет недоступна. Кроме того, просим вас быть готовыми к еженедельным рейдам. Наши стражи будут проверять ваши дома в соответствии с Законом и обыскивать их на предмет хранения излишней нормы продуктов, предметов обихода, а также на предмет укрывательства преступников.
Как мы знаем, такие случаи уже бывали, и, если вы достойные граждане, вам нечего бояться. Отнеситесь к этим временным мерам с пониманием. Кроме того, отныне практика изгнания преступников за стены упраздняется. Мы больше
– Что он сказал? – прохрипела я. – Не понимаю, что… – Что-то стучало по моим вискам, и я с трудом могла сосредоточиться на словах советника.
– Наша жизнь – это наша ответственность! Теперь мы ничем не можем рисковать. Никакие ультиматумы, уговоры или соглашения больше не имеют силы. Право на амнистию, объявленное Советами, – также упраздняется. Те изгнанники, которые уже воспользовались этой милостью, будут повторно тестированы и допрошены. В случае выявления опасных мотивов они будут судимы и казнены.
Я прыснула со смеху, и Леонард остерегающе дернул меня за плечо. Но от этого стало только еще смешнее. Я склонила голову, пытаясь скрыть приступ хохота.
– Прекрати, прекрати! – шипел писатель. Его непринужденный тон куда-то делся. – Разогнись сейчас же! На тебя все косятся!
Зря он мне это сказал. Я засмеялась еще громче и чуть не свалилась на землю. Слезы текли по щекам, мне не хватало воздуха, но я продолжала хохотать, как помешанная.
– Каждый из нас – это сила! – гремел голос Руквеля. – Мы наконец-то должны отстоять свой покой, свою свободу! Не будет больше ни взрывов, ни краж, ни нападений! Мы разберемся и с Пустошью, и не будет больше ни звериного воя, ни гроз. Мы сможем не бояться Дороги, не бояться леса! Мы сможем свободно добывать себе все, что необходимо, наши охотники будут целыми и невредимыми возвращаться домой, к своим семьям. Мы сможем построить жизнь, в которой больше не будет различий, где каждый сможет брать то, что ему нужно. Мы доведем идею основателей Городов до конца, воплотим ее в жизнь! Так давайте вместе поборемся за эту жизнь, поборемся за наше будущее. Восславим охотников и стражей, восславим тех, кто добровольно ринется в бой! И поможем им в этой непростой схватке! Да будет Благо в Объединениях! – гром аплодисментов, восторженные крики людей и как заклинание: «Да будет Благо! Да будет Благо!». Воздух дрожал от их голосов. Так ликовало Невежество. И, все еще задыхаясь от смеха, я разогнулась, чтобы посмотреть на него.
Счастливые, полные надежд лица. Мои глаза перемещались от одного к другому, дошли до сияющих глаз советников, а потом остановились на Трое. Мой смех резко оборвался, хотя тело еще продолжало содрогаться. Он смотрел на меня шокированным и отчаянным взглядом. Слишком уж отчаянным. Я резко помотала головой. Ничего не делай, только ничего не делай!
– Убери от меня руки! – раздалось откуда-то сбоку.
Я оглянулась. На нашу трибуну поднялись стражи, грубо подхватывая амнистированных под руки и уводя прочь.
– Да как ты смеешь! Ты хоть знаешь, кто я?! – верещала бывшая жена одного из советников.
Над площадью заиграли фанфары. Руквель снова что-то произнес, и толпа заревела от восторга. Как шумно, духи Пустоши, как шумно!
– Я думаю, вам не стоит сопротивляться, – тихо произнес Леонард, и в его голосе мне послышалось искреннее сочувствие.
– Нет, не стоит.
Перед нами появился Ворон.
– Идем, – твердым спокойным голосом произнес он. – Мы возвращаемся в девятое, где тебя будут судить.
Я пристально посмотрела на стража.
– Так что ж… это мой конец? – я снова захихикала, но на лице Ворона ничего не изменилось. – Хотелось бы умереть дома вообще-то, – я сжала и разжала пальцы. – Как же тут холодно…
– Ты еще не осуждена, – тихо произнес страж.
Что это, неужели жалость в его глазах? Просто смешно….
– Я осуждена уже давно, разве нет? Мне правда нельзя остаться дома?
– Нет. – Ворон схватил меня за руку и потащил за собой.
Я оглянулась, чтобы еще раз увидеть Троя, но за моей спиной воцарился какой-то хаос из изгнанников, охотников и стражей. Я больше не видела ни одного знакомого лица. А фанфары все били и били в голову. И люди кричали: