По ту сторону небес

Робардс Карен

— Малышка, ты еще не слышала самого страшного, — мягко проговорил Мэт и, прежде чем продолжить, крепче сжал ее руку, как бы инстинктивно ища у Кэролайн поддержки. Нежная, словно лепесток розы, кожа ее ладони была шелковистой на ощупь, пальцы тонкими и хрупкими. Кэролайн с нетерпением ждала, когда же он вновь заговорит, не отрывая от его лица широко раскрытых глаз. Мэт ужасно боялся, что выражение их изменится, когда девушка узнает правду, — и все равно желал, чтобы она ее узнала. Открыть ей всю свою подноготную — вот единственное болеутоляющее лекарство, которое он мог предложить израненной душе Кэролайн.

— Так расскажи же мне.

Мэт проглотил слюну, пытаясь смягчить внезапно пересохшее горло.

— Понимаешь,

я ведь все-таки зачал с Элизабет своих сыновей. И несмотря на то, что видел в ней блудницу и сумасшедшую, несмотря на то, что ее душа отталкивала меня с той же силой, с какой меня влекла к себе ее плоть, я все равно делил с ней супружеское ложе. Причем намного чаще, чем потребовалось бы для того, чтобы зачать двоих детей. Элизабет всячески насмехалась за эту мою слабость, нарочно щеголяла передо мной обнаженной, и я не мог устоять. И лишь проснувшись наутро после той ночи, когда был зачат Дэви, и увидев, как она, пьяная, потешается надо мной, я дал себе клятву не приближаться к ней больше ни на шаг. Хотя это не Бог весть какая доблесть, все же не могу поставить себе в заслугу даже ее. Должен сознаться, я не притрагивался к Элизабет прежде всего потому, что ее тело после всего этого стало внушать мне отвращение.

По мере того, как Мэт говорил, глаза Кэролайн все больше расширялись и темнели, а ресницы трепетали все сильнее, однако он не мог с уверенностью сказать, о чем она думала все это время. Теперь, замолчав, Мэт неотрывно следил за выражением ее лица, внутренне сжавшись от мучившей его тревоги и надеясь, что ничем не выдал своего состояния. Только почувствовав, как ее рука шевельнулась в его ладони, он понял, насколько крепко сжимал ее пальчики. Счастье еще, что не переломил ей ни одну косточку.

— Ну? — Голос Мэта, помимо его желания, прозвучал довольно резко. И, увидев, что Кэролайн все так же молча смотрит на него, мужчина почувствовал страх.

В этот миг ее ресницы вновь затрепетали. Она провела языком по пересохшим губам.

— Элизабет была твоей женой, — наконец сказала Кэролайн и сжала его пальцы. — Ты имел полное право так поступать.

Глаза Мэта потемнели.

— Угу, согласен. И все же я обладал только юридическим правом, но отнюдь не моральным. Мне становится дурно при мысли об этом.

— Точно так же, как мне, стоит подумать о Саймоне Денкере.

— А, так вот как звали этого проклятого ублюдка! С сегодняшнего дня я буду ежедневно молить Бога, чтобы он отправил его прямиком в ад!

Едва заметная улыбка тронула губы Кэролайн.

— Такой примерный «круглоголовый», как ты, не должен произносить подобных проклятий.

— Будем считать, что это от полноты чувств. Кроме того, надо говорить «пуританин», покорнейше прошу учесть это на будущее.

И они улыбнулись друг другу. Мэт почувствовал, будто с него свалилась тяжкая ноша, которую он таскал на себе все эти годы. Кэролайн не выказала ни капли презрения по поводу его порока, так, может, и ему стоит прекратить презирать себя.

— Итак, теперь между нами не осталось секретов, — произнес Мэт, держа ладонь Кэролайн и разглядывая ее тонкие пальцы.

— Да, — согласилась она. Спустя минуту девушка высвободила свою ладонь из его руки и встала с постели.

Мэт непонимающе взглянул на нее, но не стал удерживать. Кэролайн стоило немалых усилий раскрыть перед ним душу. И теперь, словно застенчивый цветок, она должна хотя бы ненадолго снова закрыться. Мэт понимал, что нельзя насильно заставлять ее делать то, к чему девушка в данный момент еще не была готова.

— Твои царапины надо смазать целебным бальзамом, — сказала Кэролайн, намереваясь вернуться к своим повседневным делам. И сразу же начала перебирать лекарства, выставленные на прикроватном столике.

— Интересно, как мне объяснить их появление, если кому-нибудь вздумается поинтересоваться?

— Можешь

свалить всю вину на Миллисент, — улыбнулась Кэролайн и, повернувшись к Мэту, мягкими движениями пальцев смазала ему щеку бальзамом.

Мэт безропотно снес эту процедуру. Он взял себя в руки и не позволил чувствам выйти из-под контроля из-за близости Кэролайн. Хотя голова кружилась от самого ее вида, прикосновений нежных рук, запаха кожи… Чтобы душа ее окончательно исцелилась, потребуется время. Болезненный нарыв уже вскрыт, яд стыда удален. Если действовать с крайней осторожностью, Кэролайн полностью поправится. А он тем временем должен держать свои низменные инстинкты в узде. Как бы ни бунтовала его плоть, он сумеет укротить ее. До тех пор, пока Кэролайн сама не даст понять, что готова к близости.

Она закончила обрабатывать ему щеку, поставила баночку с бальзамом обратно на столик и взяла тарелку с испорченным и отвергнутым куском пирога.

— Я должна позаботиться об ужине, — сказала девушка и направилась к двери. Затем остановилась и, немного помедлив, оглянулась. — И вот еще что, Мэт, — мягко добавила она, слегка порозовев, — спасибо тебе.

Прошло довольно много времени, как Кэролайн вышла из спальни, а Мэт все лежал не шелохнувшись и не отрывая глаз от того места на кровати, где она сидела рядом с ним.

28

На смену весне пришло лето, но и оно уже приближалось к концу. Кэролайн вскоре привыкла к своей новой жизни и даже нашла время сшить себе несколько платьев в строгом пуританском стиле. И хотя она морщила нос, видя их неказистость, простота этих одежд еще больше подчеркивала ее красоту. Девушка просто расцвела: фигура ее округлилась, щеки порозовели. Вопреки сомнительной репутации, которой Кэролайн пользовалась среди старейших членов колонии (а может быть, именно благодаря таковой), она привлекала всеобщее внимание, и во время тех редких визитов в город, когда ее никто не сопровождал, многие мужчины восхищенно оборачивались вслед. Когда же рядом шел Мэт или кто-либо из его братьев, никто далее украдкой не смел на нее взглянуть. Физическая сила Мэтисонов заставляла с собой считаться.

Нога у Мэта зажила, хотя большую часть лета он ковылял, сначала на костылях, которые смастерил ему Роберт, а затем, опираясь на палку. Он больше не пытался заигрывать с Кэролайн, но она ничуть об этом не жалела. После их взаимной откровенности их симпатия друг к другу возросла. Кэролайн нравилось думать, что между ними существует интимная связь, но не физическая, а духовная.

Ее отношения с братьями Мэта заметно улучшились, чему в немалой степени способствовало кулинарное мастерство Кэролайн, которым они благоговейно восхищались. С тех пор как Мэт перестал нуждаться в неусыпном внимании, девушка смогла с головой погрузиться в готовку, поставив себе целью превзойти Ханну Форрестер. В чем, в общем-то, преуспела, хотя подношения вдовушки все равно принимались всей братией, что называется, «на ура». Как, впрочем, и те, что приносили Пейшенс Смит (которая положила глаз на Роберта), Абигайль Фулсом и Джой Хендрикс (соперничавшие между собой из-за Томаса), а также Лиззи Питерс (бегавшая за Даниэлем). По мере того как разгоралось сражение за желудки братьев Мэтисонов, у Кэролайн создавалось впечатление, что им самим доставляло удовольствием это женское соперничество. Они уплетали все приносимые и присылаемые деликатесы без какого-либо предубеждения или явного предпочтения кому-либо, что, естественно, вызывало досаду соперничающих женщин. Что касается Роберта и Томаса, то для них столь усердные ухаживания со стороны хорошеньких девушек двадцати с небольшим лет было в новинку, однако не вызывали отрицательных эмоций. Хотя братья еще не совсем доверяли женскому полу, оба, казалось, готовы были, по крайней мере, временно, забыть прошлые сомнения.