По ту сторону рассвета
Шрифт:
Стражи посовещались.
— Может быть, мне следует испросить у короля разрешения сопроводить тебя в баню, королевна? — спросил старшина.
— Ну уж нет! — Лютиэн, изображая ярость, топнула ногой. — Раз заточили так заточили! Бадью мне, ведро и горячую воду!
Она разожгла огонь в жаровне и вскипятила воду для заварки трав. Сердце трепетало от страха и восторга. Если она все поняла правильно — то сумеет проложить себе дорогу на свободу. Пройдет туда по тоненькой нити за веретеном…
Стражи достали большой котел, в котором варилось мясо для больших королевских пиров, вдвоем (в одиночку полный котел не мог поднять никто) принесли воды и, подвесив котел на толстенной слеге между грубых козел, развели под ним огонь. Потом одна из девушек королевы принесла из дворца большой чан, в котором Лютиэн смогла бы даже сесть, поджав ноги, и стражи подняли его наверх. Потом по одному подавали наверх ведра с горячей водой — а тем временем у Лютиэн настаивался отвар для мытья волос. Лютиэн заварила сразу весь мешочек — ее длинным смоляным косам требовалось много отвара… Пропуская прядь между пальцами, она вздохнула. Сколько времени понадобится, чтобы снова отрастить такие волосы?
Она распустила завязки платья и сбросила его, потом стянула через голову нижнюю рубашку. Нагая, распустила косы и растрепала их…
Потом взяла кубок с вином, процеженный настой из трав и глиняный кувшин…
Настой и вино полились в кувшин вместе. И под звук льющейся воды началась песня — поначалу еще без слов: Лютиэн пробовала, нащупывала мелодию, искала образы и темы…
Кувшин наполнился, кубок и ковш опустели. Лютиэн отложила ковш и вновь начала переливать смесь в кубок. Трижды девять раз нужно было это сделать, чтобы смесь получилась такой, какой нужно. Трижды девять раз — для трех тем, которые сплетутся неразрывно в одно мощное заклятие, создающее волшебный предмет — высочайшее искусство, доступное не каждому…
Тянется, тянется Песнь Высокой На голом холме, На пустой земле, Юной, безлесной. Реки текут, И ветры вьются, И солнце сшивает Землю и небо Златыми нитями: Есть им начало, Нет им конца. Долгие, долгие, Тянутся дни, Тянутся ночи Зари Творения. Тянутся травы, Тонкие пальчики Нежных стеблей Сквозь мертвую землю Тянутся, тянутся… Такие мягкие, Что не сломать их, Такие хрупкие — Не одолеть их, Не победить… Корнями пронзают Земную твердь, До самого сердца, До темных недр, Где дремлют Пасынки, Длиннобородые, Где Червь грызет Земные корни — Вьются, свиваются Кольца бессчетные, Горные цепи От края до края Дрожат и крошатся, Когда выгибает он Спину могучую…С кубком в руке, продолжая петь, она перешагнула через край бадьи и опустилась в нее. Струйки пара текли вверх по ее телу.
В Пророчестве сказано — Повергнет страшного Ульмо, владыка Всех вод земных, Стелется, стелется Плащ его синий, Плащ зеленый, Плащ серебряный, Взора не хватит Окинуть воды От края до края, Измерить реки Какой великан Сумеет шагами? Долгая, долгая, Борода его тянется, Белопенная, Переплетенная Темными травами. Распустила дочь его Длинные косы, Уинен, прекрасная — Темные косы. Плывут, плывут, На волнах колышутся Погожей ночью. Сквозь толщу воды Со дна протянулись, Где спит красавица. Тонкие, тонкие, Тянет руки Луна-притворщица, Серебряным гребнем Ей волосы чешет, Играет волнами, Пронзает воды Лучами-спицами…Настой потек по волосам Лютиэн, пропитал их насквозь, растворился в воде… К пару примешался винный дух… Не прекращая петь, Лютиэн мыла волосы, снова и снова обливая их и полоща.
Долгие, долгие Тянутся годы, Север и ночь, Сумрак мира, Кто укротит его? Кто согнет Сильного вдвое? Кто пригнет Гордую голову К твердым коленям? Цепи какие Могут сковать Силу Темного? Крепкая, крепкая Скована цепь — Крепче смерти, Звенят нерушимые Звенья стальные. Длинная, длинная — Трижды тридцать раз Охватила она Плечи Могучего, В силе восставшего…Заклятье вступило в силу… Темные, тяжелые от воды волосы Лютиэн поползли, как змеи, через край бадьи. А она все пела, все черпала кубком воду и перебирала прядь за прядью, пропуская их между пальцами.
Темное, темное Заклятье брошено. Долгие годы В глубоком сне, В темнице черной Пробудет сильный. Тяжкие, тяжкие Объемлют голову Сны бескрылые. Змеям, змеям Они подобны, Червям подземным, Грызущим камень В вечном сумраке. Спать, спать — Труба не грянет, Не выйдет солнце, Не тронет ветер Тяжелых век. Крепки оковы, Ангайнора звенья — Но крепче замки Дремоты свинцовой, Узы нежные, Необоримые…Страх объял бы каждого, кто вошел бы сейчас в домик и увидел нагую женщину, что стоит по колено в воде, обвитая клубами пара, облитая лунным светом и блестящая от воды; стоит, колеблется в медленном танце, как змея на хвосте, тонкой струей поливая из кубка свои волосы, что ползут все дальше и дальше, растекаясь по полу смоляным ковром.
Узы незримые, Неощутимые — Легче ветра, Нежнее перышка. Слышат ли уши, Как сон крадется? Трава не колышется, Ветви не гнутся. Глаза ли видят, Как черный плащ Распускает Лориэн? Никто не видит, Никто не слышит, Никто не ведает, Чему подобна Во тьме идущая, Снами укрытая, Легкими, легкими, Крепкими, крепкими, Длинными, длинными, Тонкими, тонкими…Чувствуя, что теряет силы, Лютиэн перешагнула через край бадьи. Кубок выпал из повисшей руки, плюхнулся в воду. Шатаясь и без конца повторяя шепотом последние слова, Лютиэн повалилась на постель. Холод вступил в свои права. Последнее, что она успела сделать, сраженная своим же заклятием — натянуть на себя меховой покров…
Ее разбудил голос стражника.
— Королевна! Ответь мне, все ли с тобой хорошо?
— Да! — крикнула она, испугавшись, что сейчас он войдет и увидит плоды ночного колдовства — распущенные по всему полу длинные космы.
— Мы хотим подняться, чтобы унести холодную воду…
— Не желаю! Я… Оставайтесь внизу, я сама вылью ее.
— Как скажешь, королевна…
Лютиэн дотянулась до ножниц и принялась обрезать еще не совсем подсохшие волосы как можно ближе к голове. Закончив, взяла маленькое зеркальце и засмеялась сама себе. Как, оказывается, забавно торчат уши, если волосы не обрамляют лица! И каким оно кажется… обнаженным… И худым… Да нет, не кажется — она и впрямь похудела, слишком много сил отдав колдовству… Но зато можно быть уверенной, что чародейский плащ удастся на славу.