По ту сторону реальности (сборник)

Алешина Ольга

— Аглая Степановна, мы нашли предмет! — возбуждённо начала Тина. — Это бабушкино кольцо! Подарок её крёстной. Похоже, оно старинное. Но там, в зеркале, всё спокойно, отражения ведут себя, как шёлковые. Мой муж и мой брат, кажется, уже мне не верят! Как Вы думаете, мне всё равно надо разбить зеркало?

— Ну-ну, — пробормотала Аглая. — Муж и брат, говоришь? А что ты хотела, чтобы они, демоны зеркальные, всем себя показали? Да ты их сейчас так взбесила, что хорошего не жди! Они не глупые, девонька, и показываться людям им не резон. Где ты слышала

о том, чтобы дьявол сам себя обнаруживал? Ему меньше всего нужно, чтобы в него поверили. Всё тайком, тайком. А тем, кто с его слугами встретился — прямая дорога в сумасшедший дом. И никто рассказам этих людей не верит.

— Так что же делать? — спросила Тина.

Аглая Степановна что-то пробормотала и ответила:

— Сначала проверь: правильный это предмет или безделушка? Возьми и проведи им по зеркалу. Давай, я подожду.

Тина приблизилась к зеркалу и снова подняла руку с кольцом. Губы всех отражений насмешливо искривились.

— Ага, вы здесь! — воскликнула Тина. — В прятки со мной играете? А как вам вот это колечко?

И она провела по зеркалу голубым камнем. Отражения зашипели.

— Они шипят, — сказала Тина в трубку. — Слышите?

— Только шипят? — удивилась Аглая Степановна. — Это не тот предмет.

— Как не тот?! — Тина растерялась и спрятала руку за спину. — Аглая Степановна, но ведь это старинное бабушкино кольцо, которое ей подарила крёстная!

— Говорю — не тот, значит — не тот, — отрезала Аглая. — Продолжай искать. А у меня, девонька, своя забота сегодня. Вернула я Глафире её проклятие. Встал твой дедушка. А Глафира-змея туточки и обезножила. Пока она в моём доме бесится, виновника ищет, я по улице погуляю. Вернусь завтра к вечеру, не дать же ей с голоду умереть! Ты тоже поберегись: дух у Глаши злой и сильный. Будет она к своему зеркалу за помощью рваться. Не пускай!

— Да как же я помешаю? — спросила изумлённая Тина. Она ещё не до конца осознала, что произошло. Дедушка Серёжа встал? Какая радость!

— Дверь не открывай тому, кого не знаешь. Да и кого знаешь, сначала голос послушай. Ни котёночка там, ни птичку подбитую в дом не приноси. Слыхала, небось, как ведьмы в зверьё оборачиваются? Она свой дух отпустит и в какую-нибудь тварь подселит, нипочём не догадаешься! Ох, сильна Глафира, да не настолько, чтобы сквозь стены проходить. Ей сейчас до зеркала добраться надобно. И она уж постарается! Давай, девонька, держись!

— Аглая Степановна, скажите — почему я зеркальных демонов вижу, а другие нет?

— А ты что-нибудь у Глафиры ела? Вспоминай.

И Тина сразу вспомнила:

— Печенье! В первое же утро я нашла вазочку с печеньем. Кажется, оно было домашней выпечки. На кухне ещё осталась заварка, которая делала меня какой-то странной. Дамгальнуна назвала её зельем.

Аглая тихо рассмеялась:

— Небось, летать хотела, девонька? Ах, Глафира, Глафира… всё печенюшки свои разбрасываешь! Она и раньше пекла. Знала бы ты, сколько людей она отравила своими печенюшками.

— Как отравила? — испугалась Тина.

— Да

как? Кого воле своей подчинила, кого страстью одурманила, кого безумием опутала. А кого и в могилу свела.

— Что же за человек ваша сестра?! — вырвалось у Тины. — Аглая Степановна, расскажите о ней.

— Да что рассказывать-то? Глафира хитрая, актриса она, притворщица. Перед тобой вот, в каком образе предстала? Интеллигентная старушка с академическим образованием или деревенская дремучая бабка? Она и так, и так умеет. Образование-то у неё университетское, да только на экзаменах Глаша на преподавателей морок наводила. И все они, как один, ставили ей хорошие оценки. Но один профессор заартачился, не пожелал недоучке зачёт ставить и через неделю скончался от сердечного приступа.

Мне Глафира учиться запретила — помощницей я не стала, так служанка нужна. Она и на меня рассердилась, когда я стала упрашивать Глашу одну девицу за нелюбимого замуж не отдавать. Накричала и выгнала.

— Ты, — говорит, — мешаешь мне, надоела. Пошла вон. Не была б ты мне сестрой, на улицу б тебя выгнала. Ладно уж, держи ключи от квартиры. Убирайся, и что б глаза мои тебя не видели!

А я и рада была подальше от Глафиры уехать. В деревню она не отпускала, мало ли, зачем я ей понадоблюсь? Так на другой конец Москвы отправила. Откуда у неё эта квартира и спрашивать глупо. Ещё чьё-то несчастье.

Тина притихла, а Аглая, вздохнув, продолжила:

— Не знаю я, девонька, как у меня сегодня смелости хватило Глаше её проклятие вернуть. Я ведь многому рядом с ней научилась, зря она меня глупой считала. А любовь мою к Серёже так понять и не смогла. Да вот поди ж ты, любовь эта сильнее её проклятья оказалась! Вышла я из-под твоей воли. Нет у тебя больше служанки, сестрица!

Аглая Степановна снова тихо рассмеялась. Тине показалось, что Аглая смеётся с облегчением. Как будто с её плеч упала тяжелая ноша.

— Ты держись, девонька. Все замки закрой и никого не впускай. А мне надо ехать, а то метро закроют, и я до вокзала не доберусь.

Тина поняла, что на вокзале Аглая хочет переночевать. Больше вопросов не задавала и простилась.

Вот, значит, какой человек Глафира…

Задумчивая Тина вошла на кухню. Мужчины сидели за столом и о чём-то тихо беседовали. Тимур сразу подвинул сестре табуретку:

— Спросила?

— Спросила. Это не тот предмет.

— Не кольцо? — уточнил Андрей, переглядываясь с Тимом.

— Нет, — Тина повертела колечко на пальце. — Слушайте, Аглая сказала: дедушка Серёжа встал! Андрей, я волнуюсь, позвони домой. Пожалуйста!

Через минуту Андрей приложил к Тининому уху трубку, и она услышала мамин голос:

— Чудо какое-то случилось, Андрей! Папа встал и ходит! Сейчас по комнате прошёл два раза, уже костюм спрашивает, на улицу хочет идти. Мы с Катей не знаем, что делать. Врача, что ли вызвать?

Тина счастливо рассмеялась:

— Какого врача, мамочка? Дедушке не плохо, ему, наоборот, хорошо! Дай ему трубочку.