По ту сторону реки. Ярилина рукопись

До полуночи оставалось еще десять минут. Природа замерла в ожидании, а неестественная тишина окружающего мира нарушалась лишь слабым звуком шагов по мокрой от ночной росы траве. По узкой петляющей тропинке между кустами молодого орешника почти беззвучно шел юноша. Косой луч лунного света нехотя провожал его, проглядывая сквозь кроны и выхватывая серебристыми бликами то острый нос, то подбородок, то конопатые скулы.

Внезапно

юноша вздрогнул. Громко запел кузнечик, второй, третий. Застрекотали цикады. Ухнула сова. Из леса вдруг выскочило невысокое существо с зеленоватой кожей и сверкающими глазками. Слабые узловатые ноги его по виду почти не отличались от человеческих, но существо стояло на них неуверенно, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Юноше хватило одного взгляда, чтобы узнать наяду: ее дополненное парой человеческих ног подрагивающее тело существовало как будто отдельно от хищного, но красивого русалочьего лица. Наяда запустила руки в длинные седые волосы, уже ликуя от того, как быстро ей удалось поймать одинокого путника в свою ловушку, но в следующий миг будто передумала и, издав неясный звук, – не то всхлип, не то стон – скрылась в лесу.

Ему было семнадцать лет. Звали его Севой. Возможно, он был слабовато сложен для своих лет, хоть и достаточно высок, и черты лица его были несколько тоньше, чем полагалось, но ощущались в нем необычная сила и уверенность.

Тропинка вывела к краю холма, за которым начинался крутой спуск к речной заводи, окруженной пышными кустами. Вершина холма, где стоял Сева, скрывалась за молодой порослью, поэтому со стороны реки его никто не мог увидеть. Он сел на траву, предварительно проведя над ней ладонью – от движения его руки ночная роса тут же высохла. Настало время для обряда, важного и трудного, совершаемого в ночь праздника Ивана Купалы.

Сева сидел на вершине холма, еще несколько минут вертя дудочку в пальцах и всматриваясь в неподвижную черную гладь воды, затем вытащил из кармана несколько смятых листков с нотами, набрал в грудь воздуха и, едва взглянув на подсказку, заиграл. Звенящая мелодия, которую не могло услышать ни одно существо, не наделенное волшебной силой, все равно достигала самых дальних уголков их сердец, заставляя трепетать от чего-то неизведанного и таинственного.

Сева сидел, немного запрокинув голову, глаза его были закрыты. Он ждал.

Его дудочка приманивала к реке молодых девушек, и он знал, что скоро они придут купаться… он уже слышал девичий смех вдалеке. Обряд мог бы обойтись и без них, да и без дудочки, если бы его проводил маг, владеющий Магией Воды, – но здесь его просто не было.

На берегу появилось несколько городских, приехавших сюда на отдых красавиц, хохочущих и кричащих. Сева открыл глаза, чуть подался вперед и даже отнял от губ дудочку, не в силах сдержать любопытство – настоящие потусторонние! И хоть это был его второй обряд животворения воды и некоторых девушек он помнил в лицо еще с прошлого года – все тот же вопрос взволновал его. «Как они могут быть так похожи на нас? – спросил он самого себя. – Эти девчонки такие же, как наши… Правда, есть небольшие отличия – необычные стрижки горожанок и что-то иное в лицах, что-то более основательное, приземленное». Но для Севы совершенно непонятное.

Два мира в эту секунду смотрели почти что в глаза друг другу, но только одному из них было суждено увидеть тот второй.

Удостоверившись, что девушки, скользнув по вершине холма равнодушными взорами, начали раздеваться, Сева закрыл глаза и продолжил играть.

По черной поверхности реки пошли еле заметные круги – его дудочка отпугнула всех русалок и водяных мереков от заводи, так что девушкам ничего не грозило. Почти все они разделись и начали заходить в воду. Сложность этого обряда заключалась в том, что маг должен был загнать в воду нескольких нагих девушек и заставить их искупаться. И обязательно всех одновременно, только так они могли придать воде нужное свойство. Но это было почти невозможно, так как огромное количество совершающихся в это время чар создавало барьер между молодыми девушками и колдуном. Вода в реке менялась крайне медленно, и ему предстояло продержать их в этой заводи почти всю ночь.

Спина затекла, и он лег на траву, продолжая играть чудесную мелодию. Мысли его замедляли ход – лучше всего было отвлечься, не думать ни о чем… Бежало время. Верные ноты сами всплывали в памяти. На обычно бесстрастном лице его иногда мелькало неясное выражение, похожее на мимолетную грусть, и тогда мелодия становилась чуть печальней…Вот он снова превратит обычную воду в целебный эликсир: благодаря одному этому обряду он может стать знаменитым и уважаемым колдуном! Но какая темная тайна свела все дороги так, что он стал способным оживлять воду… и ведь если эта тайна всплывет наружу, то никаким «уважаемым» ему уж точно не стать!

– Ну же! Лезь в воду! Раздевайся! – послышался девичий смех и всплески воды.

Сева встрепенулся, открыл глаза и сел. Музыка прервалась. Сквозь плотное сплетение ветвей ему удалось разглядеть, что на узкой полоске берега стояла так и не раздевшаяся девушка и, смеясь, качала головой. Раньше он ее не видел.

– Я не хочу купаться. Холодно! – Она несколько раз оглянулась, будто бы к чему-то прислушиваясь.

– Что ты, вода как парное молоко! Скорее залезай, – закричала пышнотелая купальщица с короткой стрижкой и подняла стену брызг.

– Нет. – Нежелающая купаться смеялась, но, как показалось Севе, была тверда в своем решении.

Он отложил в сторону дудочку и постарался присмотреться. Ночь была черная, луна светила слабо, бросая на вершину холма тусклый одинокий луч, и берега реки почти не было видно. Девушка, скорее девочка, была одета во что-то светлое, вроде бы короткое платье. Выглядела она нескладно: среднего роста, худая, с тонкими ножками, как у молодого олененка, – словом, обычная городская девчонка, но, несмотря на все это, Сева ощутил странное оцепенение. Она стояла, сложив руки на груди, окруженная темными расплывчатыми пятнами листьев и веток, сумрачными редкими бликами воды, и Сева в течение нескольких минут не мог пошевелиться.

Наконец он опять поднес дудочку к губам. Он заиграл, мысленно шепча: «Снимай же одежду, снимай одежду, снимай – не порти мне обряд!» Ему, как сильному Воздушному Магу, нужно было лишь приказать, чтобы заставить ее подчиниться, но девушка осталась стоять неподвижно. Почему?

Он сосредоточился на ее руках и стал приказывать им взяться за подол платья (или что там было на ней?) и тянуть вверх. В висках застучала кровь, реальность сделалась похожей на сновидение. Девушка сжала в кулачках ткань подола. Дыхание его стало немного тяжелее. «Ну, давай, вверх, вверх». Руки ее дрогнули, а его охватило странное волнение. Нужно справиться с собой, таких эмоций допускать было нельзя! Сева откинулся на траву и несколько секунд лежал неподвижно, успокаиваясь. Чертова девчонка не хотела подчиняться, выбив его из равновесия.