По ту сторону Солнца. Часть первая
Шрифт:
— Хвала негуснегести Аруну Гиридхари! — в этом исполняя какой-то привычный только для перундьаговцев ритуал. Потому как уже в следующий миг низкое грохотание «хвала» исторгнутое его соплеменниками наполнило весь вайтэдром, выплеснувшись даже наружу. Девдас, однако, даже не отозвался, посему складывалось впечатление, что к этой традиции велесвановцы не имели отношения, или просто обладали более высоким статусом собственной расы. Ассаруа промеж того степенно сойдя с места направился к проходу, принявшись спускаться по лестнице, вроде как позабыв про бурсака.
Дарья все еще смотрящая на загнутые носки сапог перундьаговца тронулась вслед за ним, лишь после того, как со второго ряда кресел к ней подступил Прашант. Он вновь ухватил ее под правый локоть и весьма грубо потянул к проходу.
Движения старшего ссасуа в этот раз были резкие, жесткие, точно он был раздражен или злился. Может оттого, что ее посадили подле ассаруа, или потому как предложили стать его баловнем. Спустившись по лестнице, Даше даже не дали оглядеться. Хотя она все время пыталась вскинуть голову или хотя бы сдвинуть капюшон плаща. Да только Прашант, идущий подле, неизменно пресекал такие манипуляции, тянул полу капюшона вниз или дергал ее локоть в бок.
Впрочем, Дарья смогла разглядеть площадку, на кою спустились с лестницы. Это была огромная в размерах площадка серого цвета, по структуре напоминающая металл. Она находилась, вероятно, на какой-то возвышенности, потому как когда ее миновали, ступив на узкую дорожку, каменную с голубоватым отливом поверхности, ощутимо начерталось ее наклонное положение. Дорожка ограничивалась с двух сторон низкими бордюрами с плавно-округлыми линиями, также, видимо, каменными в лучах Рашхат поигрывающих бело-серебристыми огоньками, словно сигнальными маячками.
Они остановились тогда, когда позади послышался свистящий звук двигателей отбывающего с Велесван вайтэдрома. Девдас застопорил свой ход столь внезапно, что Прашант шагающий рядом с Дашей, едва успел ее придержать.
— Необходимо разуться, — указал авгур, впрочем, его повеление не носило роль команды. Вспять того оно звучало умягченно, очевидно, он не раздумал назначить юного велесвановца собственным баловнем, потому сейчас пытался повлиять на него только словесно, располагая к себе. Девдас неторопливо развернулся, и, сняв с головы Дарьи капюшон дхаты, очень нежно огладил края ее ноздрей, тем движением проверяя состояние всего этого юного тела. Засим, он также медленно провел кончиками пальцев по векам правого, левого глаза, и, изогнув нижний край рта, улыбнулся. Девдасу и впрямь приглянулся новый его воспитанник, и с правящей в нем теплотой он не мог справиться, наглядно ее демонстрируя даже при старшем ссасуа. Возможно, таким образом, устанавливая определенное поведение Прашанта.
Ассаруа несильно качнул головой, и, следуя за ее движением, Даша оглядела местность, где оказалась. Как правильно она дотоль догадалась, сейчас они находились на возвышении. Нельзя было сказать, что данная приподнятость рельефа относилась к горной местности, скорее к насыпному валу, хотя и весьма широкому в своем основании. Расположенный на достаточно ровном плато, густо поросшем лесными массивами, в вершине вал представлял собой посадочную площадку, в виде круглой металлической поверхности. Вдоль по склону пролегали вниз до пяти каменных дорожек, подобно той на которой сейчас стояли велесвановцы. Они расходились уже вне бугра в разных направлениях и терялись в лесных массивах, покрывающих всю зримую область и создающих сплошной сизовато-серый покров из собственных крон, входящих в саму голубо-белую полосу горизонта.
Впрочем, более всего поразило Дашу сияние звезды, освещающей планету. Диск Рашхат, как и четко проступающие восемь широких полос, оставленных лучами, были почти белого цвета с легким лазоревым оттенком. В основном светло-синие тона присутствовали на стыке с самим небосводом, каковой, однозначно, смотрелся бледно-голубого цвета или сизым в соприкосновении с кронами деревьев. Потому что цвет Рашхат был близок к белому, вся наблюдаемая кругом местность чудилась пасмурно-голубой, с отдельными линиями белого, лазоревого и даже серого, не имеющей привычной для Земли яркости, насыщенности красок. Легкий дымок, создающийся в сочетании падающего света на кроны деревьев, и вовсе придавал состояние мороки, непродолжительного ненастья. Вместе с тем нельзя было сравнивать сей вид света с пасмурностью земного хмурого дня скрываемого небосклона под плотными серо-стальными облаками. Дабы яркость самого Рашхат была столь очевидна, с поразительной совсем чуть-чуть слепящей глаза искристостью поигрывающих бликов, отражающихся в многочисленных широких руслах синих рек разрезающих лесные пространства, и раздвигающих их в стороны корытообразных глянцево-лазурных озер. Взгляд Даши также потряс нависающий справа огромный шар, точно подпирающий саму поверхность планеты, зрительно входящий в нее своими вспученными, белыми, представленными в виде дымчатых паров объемами. Вроде рыхлая по своему окоему планета Перундьааг не просто заслонила небосвод справа, она, очевидно, придавала и всей остальной его поверхности тот самый блеклый свет, в сочетание с лучами Рашхат погасив какую-либо возможную синеву.
— Ого! как красиво! Обалдеть, да, и только! — наконец, выдохнула из себя Даша, не только любуясь таким удивительным видом, но и поражаясь этому новому этапу в ее жизни.
— Разувайтесь, — чуть слышно дыхнул, склонив голову, ей в ухо Прашант и опять дернул за руку немного вниз.
— Бл..! заканчивай меня дергать! — достаточно грубо откликнулась Дарья, не менее раздраженно выдергивая из удерживаемой хватки руку и несильно толкая Прашанта локтем в расположенный напротив живот.
Толчок ее локтя был, видимо, довольно-таки сильным, а может только неожиданным, потому вызвал из уст Прашанта однократный возглас боли или удивления. Бурсак в том не успел разобраться, ибо стоящий подле вполоборота Девдас, внезапно развернувшись к нему, резко выкинул вперед руку. Большой палец правой его руки, предположительно являющийся отдельным органом движения, мгновенно уткнулся Даше в закругленный конец подбородка, резко подняв вверх. Сейчас авгур поднял вверх не просто голову Дарьи, а все ее тело, так, что оно прямо-таки взлетело. И лицо бурсака замерло напротив глаз ассаруа. В его бирюзовых радужках черные, овально-растянутые вдоль век зрачки мгновенно возросли в собственном диаметре, будто отразившись от белых тонких полос, проходящих по краю вывернутых век, в том сиянии всколыхнув в Даше тоску, чего-то утерянного, однозначно, не связанного с ее прежней жизнью на Земле, а являющейся чем-то изначальным. Потому юный велесвановец широко отворил рот, и судорожно дернув головой, тягостно вздохнул. И тотчас внутри головы выборочно, отрывочно поплыли мысли, слова, фразы, фрагменты воспоминаний. Наполненные лишь болью, слезами и пережитым горем, они выплескивали в диэнцефалон отдельные звуки, выражения, запахи, не просто болезненные, а прямо-таки непосильные для восприятия. Отчего Даша гулко, с дрожью в голосе закричала: «Прекрати! Прекрати сейчас же!»
А секундой спустя, все еще пытаясь преодолеть напряжение в голове, она вскинула вверх руку и махнула ею, намереваясь ударить Девдаса по щеке, и тем освободить себя от этой зрительной сцепки. Впрочем, мгновением спустя, ее рука, так и не достигнув лица ассаруа, стремительно упала вниз, а перед взором возникла оранжевая туманность наполненная скоплениями газов, плазмы, пыли. Имеющая форму выпуклого кольца, туманность внутри представляла собой волокнистую структуру, в виде отдельных вытянутых струй, спиралей и значительно более мелких глобул, в основном темно-синего или черного, глянцевитого сияния. Выступив участком, напоминающим огромный человеческий глаз, каковой был вроде как прикрыт оранжевыми парами со всех сторон. Плоская форма глаза имела вздетые, значительно вытянутые уголки. Слегка вывернутыми были подвижные складки вокруг него, без ресниц и устья желёз, с розовой тонкой полосой, проходящей по самому краю, без склеры. А особой волной волнения, похоже, сказалась лиловая радужка с находящимся внутри овально-растянутым синим зрачком, не столько близким, сколько вроде своим.
— Прекратить ругательства! — наполнило диэнцефалон четко выданное указание Девдаса, разрушающее такое родное, словно собственное лицезрение глаза.
И тот же миг ассаруа скинул с пальца удерживаемый подбородок Даши. И она резко полетела вниз, приземлившись не на ноги, а упав на правый бок, болезненно ударившись щекой о каменную поверхность дорожки, с тем окончательно изгоняя увиденную оранжевую туманность и растворившийся в нем глаз, а также выдворяя какую-либо родственность, тоску об ушедшем.
— Днесь и впредь никаких более ругательств. Слушать меня. И исполнять все указанное мною, и переданное через старших ссасуа Прашанта и Сохана! — также стремительно врезался голос Девдаса в наступившую серую видимость глаз Даши, возвращая свет, и вспенивая множественность царящих кругом запахов, тончайших, напитанных сладкой пыльцой меда, леденящими струйками воды и кисловатым аромат цветущих хвойных деревьев.
Надрывистой судорогой данному новому осязанию ответило все тело юного велесвановца, а перед глазами возникла голубоватая поверхность дорожки, наблюдаемая особенно четко правым глазом. Ее гладкость, и как оказалось, при ближайшем рассмотрении, изъеденность мельчайшими трещинками, вроде прокопанных нор, зримо качнулась, намереваясь в тех местах, похоже, лопнуть.