По ту сторону Венского леса
Шрифт:
Никита наморщил лоб, стараясь придумать какое-нибудь имя. Но как это трудно сделать, когда сердце подсказывает тебе совершенно другое!
— Его зовут… его зовут…
— Его зовут Мария Влад, медсестра сто двадцать пятого военно-тылового госпиталя, — прочел Карташев адрес на конверте.
Капитан Ходжа вспомнил.
— Кажется, вы там лежали после ранения, правда?
Старшина притворился обиженным.
— Право, господин капитан, разве можно сохранить какой-нибудь секрет в нашей роте. Сразу же узнает весь полк… Даже до неприятеля дойдет.
— Ну если не до неприятеля, то до соперника наверняка дойдет.
— У тебя есть соперник?
— Да, старшина-механик из четвертой роты. Мы с ним вместе лежали в госпитале. Но между прочим, Мария отвечает только на мои письма.
Все поле в районе Хоэнрупперсдорфа превратилось в настоящий ад. Идет танковый бой. Сквозь черный удушливый дым истребители танков забрасывают вражеские «пантеры», «тигры» и «фердинанды» бутылками с зажигательной смесью.
Напрасно надрывается по радио вражеское командование, подбадривая солдат и отдавая один за другим приказы об атаке. Напрасно пытаются эсэсовские дивизии пробить плотное кольцо советских и румынских войск. Они окружены! Тиски сжимаются все теснее и теснее.
Солнца не видно, стоны раненых заглушаются взрывами, а дым и пыль, поднятые танками, клубясь, поднимаются к темному небу.
Перед фронтом роты капитана Ходжи появилось несколько «пантер».
Лейтенант Фауст услышал по радио в наушники суровый голос капитана Ходжи.
— Фауст, будьте внимательны. Мы снова атакуем. Держитесь ближе к моему флангу…
— Есть, держаться ближе!
Внезапно в эфир ворвался мощный голос, который прервал все переговоры:
— Внимание, говорит «Дунай»… Говорит «Дунай». Приказ «Волги»: мы атакуем. Перехожу на прием…
— Говорит «Олт»! Приказ ясен!
Наступила секунда молчания. И снова «Дунай» переходит на передачу.
— Избегайте тарана. Используйте бутылки и дымовые шашки. Атакуйте!… Желаю удачи, орлы!
Кто не был на войне, не поймет, что значит забыть обо всем, кроме поставленной перед тобой задачи. Мозг, глаза, все чувства направлены к одной цели. Все напряжено до предела. Дорого каждое мгновение.
Сержант Илиуц снял очки, закоптившиеся от дыма и сажи взрывов, и протер их. На другом танке капрал Тудор крепко сжимает в руке горлышко бутылки. Ефрейтор Бужор пристально смотрит вперед.
Луке страшно. У него стучат зубы, дрожат руки и колени. Старший сержант Наста видит это. Он тоже чувствует себя не блестяще. Но когда над головой начинают со свистом проноситься снаряды, он приходит в себя и подбадривает Луку.
— Лука, хватит дрожать! Кусай себе губы до крови, и все пройдет. Мы должны победить! Понимаешь, должны!
С левой стороны, на Т-34, рядом с Олтенаку и Безней, — лейтенант Карташев. У него за поясом связка гранат.
Враг притаился где-то вблизи. Но где? Сквозь туман дымовой завесы видны только трассирующие снаряды, которые появляются из бездны, как светлячки, все более и более увеличиваются и, как молния, проносятся где-то рядом, разрезая воздух.
Здесь, на танках, создается впечатление, что бой ведется вслепую. Но внутри танка все выглядит по-иному. Танк направляется туда, куда приказывает по радио командир.
— Алло, Фауст, прикрой меня справа. Группа «пантер», угломер 23 — 00, прицел 300, бронебойным… Огонь!
«Рафф!… Раф!… Раф!…» — буравит туман снаряд, за ним следует еще один, еще и еще…
Откуда-то из тумана доносится страшный взрыв. Загорелся подбитый танк противника.
По радио раздается тот же голос, в котором угадывается скрытая радость:
— Хорошо, Никита! Хорошо, Фауст! Хорошо, Вылку!… Прицел тот же… Огонь!…
— Прекрасно, ребята! Три «пантеры» испеклись. Полным ходом вперед!
Целый час уже длится бой. Изредка лучи солнца прорываются сквозь толщу искусственного тумана, на несколько мгновений освещая все вокруг.
Вдруг будто молния ударила в один из танков Т-34. А взрыв, раздавшийся где-то в центре, повредил гусеницу танка, на котором находился лейтенант Карташев.
Откинулись люки, и танкисты стали выпрыгивать из подбитых танков. Некоторые несли на руках раненых или убитых товарищей.
Капитан Ходжа понял, что под прикрытием дымовой завесы гитлеровцы хотят взять в клещи 1-й танковый батальон. Вот один Т-34 направляется к замаскированным «пантерам», чтобы ударить по ним и одновременно поставить дымовую завесу, которая бы прикрывала фронт батальона.
— Алло, Никита! Закури-ка две «большие папиросы». Не забудь маневрировать. Начинай!…
— Алло «Олт»! Разрешите и мне «покурить» вместе с Никитой.
— Хорошо, Фауст, быстро следуй за ним. Стой! Смотри, перед тобой — два танка. Скорее стреляй.
Орудие лейтенанта загрохотало, и танки противника охватило пламенем.
— Прекрасно! А теперь — догоняй Никиту. Желаю удачи!
Гитлеровские танки пытались уйти от сокрушительного огня румынских противотанковых пушек.
Единственным спасением для них было отступление сквозь дымовую завесу. Лейтенанту Ботяну, несмотря на дым, удалось заметить маневр гитлеровцев. Заметил его и Карташев.
Наступила пора действовать истребителям танков.
Бужор увидел в пятидесяти метрах от себя «тигр» и побежал к нему. Гитлеровцы его заметили. Застрочили пулеметы. Но пули впивались в землю совсем рядом от Бужора, не задевая его, так как он находился в «мертвой зоне» танка. Бужор бросил бутылку с зажигательной смесью в башню, и танк загорелся.
Крышка люка откинулась, и, когда из танка показался фашист, Бужор встретил его автоматной очередью. Затем Бужор, подкравшись сзади, точно бросил гранату в открытый люк. Раздался глухой взрыв, за ним — пронзительные крики. Поединок закончился.
Лука тоже бросил в фашистский танк две бутылки. Он все еще страшно боялся и действовал скорее от страха. Но когда он увидел вспыхнувшую, как факел, машину, страх как рукой сняло.
Бой становился все ожесточеннее.
Вот новый танк угрожающе приближается к Луке. Еще немного — и он раздавит его своими гусеницами. И, как нарочно, нет ни одной бутылки! Да и кто знает, вдруг это румынский или советский танк?! Ведь ничего не видно даже на расстоянии двух шагов…