По ту сторону закона
Шрифт:
Джим засмеялся.
— Могу себе представить. Да, пожалуй, Мораге придется потратиться на новую одежду.
— А я вот стреляю неважно, и если бы захотел сбить с него шляпу, то обязательно попал бы на пару дюймов ниже, — вздохнул Пит. — Между прочим, Рэйвен и еще несколько человек почему-то не приняли участия в народном ликовании.
— Это безмерно огорчает меня, — скорбно сказал маршал. — Не знаю, смогу ли я пережить такой удар?
— Будем надеяться, что сможешь. Кстати, вот и мистер Рэйвен. Ты тут займи его разговором, а я, пожалуй, пойду на кухню.
Едва Бэрси скрылся в кухне, как в офис вошел Гриф Рэйвен. Обычно бесстрастное лицо хозяина «Рэд Эйс» было мрачным. Он сразу перешел к делу.
— Слышал, у вас снова были неприятности с Морагой?
— Это не совсем верно, — мягко возразил маршал. — Это у него были неприятности.
— Боюсь, что я совершил ошибку, назначив вас маршалом, Грин, — хмуро сказал Рэйвен. — Садден гуляет на свободе, а вы сцепились с человеком, который может запросто уничтожить город.
— Мне не нравится, что ваш партнер по бизнесу ведет себя здесь, как хозяин, — холодно ответил маршал.
— Мне тоже. Но мексиканские пули нравятся мне еще меньше, — сухо заметил Рэйвен. — Морага — очень злопамятный кабальеро и вполне может появиться здесь со своими головорезами.
— Что ж, тогда вы лишитесь своего клиента, — коротко отрезал Грин.
Рэйвен молча повернулся и вышел из офиса. Теперь он окончательно убедился, что использовать маршала в своих целях ему не удастся и приказ, отданный Джервису, был единственно правильным.
Следующим утром Пит нашел грязный конверт, подсунутый под дверь офиса. Надпись на нем гласила:
«Маршолу».
— Наконец-то, — торжественно подавая конверт Грину, объявил Бэрси. — А я все ждал, какая из местных дамочек не устоит перед твоей коварной красотой.
— Не шути со мной на голодный желудок, — угрожающе сказал Джим. — Перед завтраком я опасен и обычно убиваю двух-трех шутников.
Он открыл конверт и вынул оттуда листок не менее грязной бумаги и прочитал вслух:
«Маршол! Магу памочь тибе паймать Садена. Приезжай в полдинь к старой шахте. Друх.»
— Чудный почерк, а стиль сразу выдает леди из высшего общества, — заметил Пит.
— Ты прав. Она боится за свою репутацию и поэтому назначает мне свидание в укромном местечке.
— А может, она привыкла нападать на мужчин из засады? — подозрительно спросил Бэрси. Маршал не выдержал и рассмеялся.
— Иди к черту! Шутки шутками, но я поеду туда. Этот незнакомый «друх» может навести меня на след того, кто прикрывается моим именем…
… Конечно, Грин понимал, что может попасть в ловушку, поэтому сделал крюк и подъехал к старой шахте с другой стороны, укрываясь за камнями. У развалин хижины сидел маленький, неряшливо одетый мексиканский крестьянин. Он курил, нетерпеливо поглядывая на дорогу. Грин несколько минут внимательно рассматривал его и, не заметив ничего подозрительного, выехал на дорогу. Мексиканец тут же вскочил на ноги.
— Буэнос диас, сеньор! — сказал он. — Здесь говорить опасно. Я возьму своего коня и мы уедем отсюда.
Он скрылся в кустах и оттуда донесся знакомый голос:
— Только пошевелись, сеньор, и ты труп! Из-за кустов появились два десятка бандитов во главе с Морагой. Все держали маршала под прицелом ружей и револьверов. Сопротивляться было равносильно самоубийству и маршал, стараясь держать руки подальше от револьверов, скрутил себе сигару и закурил.
— Ну что ж, На этот раз ты выиграл, надежда мексиканской революции, — презрительно бросил он Мораге. — И вижу, привез с собой также и цвет мексиканской армии.
Эль Диабло злобно выругался по-испански, но держал себя в руках, понимая, что Грин нарочно пытается разозлить его.
— Взять американца! — скомандовал он своим людям.
Несколько человек пошли к маршалу, но тот уже успел приготовиться. Разговаривая с Морагой, он намотал поводья на луку седла и теперь, соскочив на землю, пронзительно свистнул. Конь, услышав знакомый свист, сорвался с места и помчался назад, в город. Прежде чем бандиты опомнились, он уже скрылся за поворотом. Это было единственное, что мог сделать Джим. Теперь Бэрси, когда увидит коня с намотанными на луку поводьями, поймет, что маршал попал в беду.
— Тебе не получить моего коня! — крикнул Джим Мораге. — Он слишком хорош для бандита.
Эль Диабло молча смотрел, как его люди разоружили маршала и связали ему руки. После этого американца посадили на лошадь и вся кавалькада двинулась в путь.
Хотя его маленькая хитрость удалась, Джим понимал, что у него мало шансов остаться в живых. Тем не менее, он не терял надежду и держался уверенно, без тени страха.
Они переправились через Лэйзи Крик и оказались по другую сторону границы. Впереди, насколько хватало глаз, лежала выжженная солнцем пустыня, но Морага без колебаний направился прямо туда, где на самом горизонте дрожали в горячем воздухе расплывчатые нагромождения камней. Через два-три часа отряд добрался до своей цели, и Джим понял, что, вероятно, здесь его и убьют. Он взглянул на Морагу, и тот с ухмылкой кивнул, догадавшись, о чем думает маршал.
Двое мексиканцев стащили Джима с лошади и привязали его за связанные руки к столбообразному камню, на пару футов возвышающемуся из песка.
— Надеюсь, сеньор понимает, что ему предстоит? — любезно спросил Морага, не скрывая торжества. — Здесь, в этом аду, никто не выживет без воды. Сеньор, наверное, видел людей, умерших от жажды? Он, наверное, знает, что язык чернеет, распухает, и уже не помещается во рту, потом слепнут глаза и голова словно горит в огне… Впрочем, сеньору предстоит испытать это самому.
Он что-то сказал одному из своих людей и тот бросил на песок флягу в десяти шагах от Грина.
— Я благородный кабальеро и даже оставлю сеньору воду, — продолжал Морага. — Правда, до нее будет трудновато дотянуться.
Он расхохотался и Джим заметил, как у него из-за пояса выскользнул нож и беззвучно воткнулся в песок по самую рукоять.
— Что ж, прощайте, сеньор, и когда солнце будет выжигать вам мозги, вспомните Эль Диабло, который никогда не прощает врагов…
Как только Морага и его люди скрылись за камнями, Джим начал действовать. Нож Эль Диабло был всего в трех шагах от него и Джим начал с того, что попытался сдвинуть с места камень, к которому был привязан. Но сколько он ни пытался, а каменная глыба сдвинулась лишь на пару дюймов.