По ту сторону зеркала
Шрифт:
Эту поездку в Швейцарию, Виктор Александрович предложил им неожиданно. Они обедали у него в загородном доме. Разговор шел о предстоящем летнем отдыхе. Марина только что вернулась из командировки в Новосибирск и успела сагитировать Андрея провести недельку на Алтае вместо намеченной Италии. Во-первых, мужу просто необходим был отдых. Он был как выжатый лимон. Две недели напряженной работы по подготовке документов пошли псу под хвост! Владелец типографии, с которым он вел переговоры, оказался жуликом: прикидывался преуспевающим, а на деле был по уши в долгах. Хорошо, что Андрей не стал спешить с подписанием договора о
Маша с Олегом, бывшие попутчиками Марины в последней поездке в Сибирь, раздобыли кучу проспектов местных турфирм и поделились с ней информацией об Алтае. Под впечатлением увиденных фотографий: Телецкое озеро, бывший вулкан Ая, ледники, водопады, сплав на рафте по Катуни, – Марина смогла увлечь Андрея. За обедом она сказала: «Стыдно не побывать в таких красивых местах! Иностранцы толпами приезжают поглазеть на «Русскую Швейцарию»».
«А чтобы Вам было с чем сравнивать, я приглашаю составить мне компанию: на днях я уезжаю в Швейцарию», – неожиданно предложил Краснов-старший. Все их доводы: «на кого мы оставим дела» или «мы не успеем так быстро собраться» – были разбиты в пух и прах (паспорта у них были оформлены давно). Марина до сих пор с теплотой вспоминает поездку.
После хмурых московских дней Женева встретила их безоблачным небом над теплой землей. Повсюду цвели высокие кусты роз. Город был такой чистый и красивый, что казался декорацией к фильму-сказке. Дом Краснова на берегу Роны напоминал средневековый замок. Внутри домик оказался довольно комфортабельным. Средневековые стены удачно сочетались с последними достижениями цивилизации.
Хозяйку дома слуги называли «мадам Эжени». Невысокого роста с мелкими чертами лица она смотрелась изящно в платьице от «Валентино». У женщины были очень темные бархатные глаза, вьющиеся каштановые волосы до плеч. «Недурна», – отметила Марина, – «Еще одна жена Краснова? Судя по обращению, – гражданская. Иначе ее называли бы «мадам Краснова». Собственно, какое мне дело? Принимают нас здесь неплохо, что еще надо?» Действительно, принимали их с королевскими почестями, из чего Марина сделала вывод: домик – собственность Краснова-старшего. К обеду вышли двое детей: девочка лет восьми и мальчик лет пяти. У девочки были такие же темные глаза и волосы, как у матери. Она была прехорошенькая, одета, как маленькая принцесса. Дети и мать между собой говорили по-французски.
– Твой брат и твоя сестра, – представил Андрею детей Виктор Александрович.
– Мари, – девочка чуть обозначила реверанс.
– Алекс, – церемонно склонив голову, назвался мальчик.
– Мари – это Мария? – спросила Марина. Ей почему-то не хотелось, чтобы маленькую француженку звали Машей.
– Марианна Викторовна и Александр Викторович, – уточнила на чистом русском языке мадам Эжени.
– Красновы, – веско добавил Виктор Александрович. – Расскажите нам, как Вы живете, – обратился он по-русски к детям.
Девочка забавно картавила, но неплохо говорила, в затруднительных случаях вставляя французские слова. Мальчик сказал несколько заученных фраз и замолчал, как рыба. Мари служила переводчиком между отцом и сыном.
Обед прошел непринужденно и весело. Дети обрадовались гостям. Несмотря на строгие взгляды матери,
Поднимаясь на второй этаж, где им с Андреем отвели две смежные комнаты, Марина остановилась на лестнице, посмотреть на картину, висевшую на противоположной стене. Она не так хорошо разбиралась в живописи, как ее зять Олег Ярославский, с детства вращавшийся среди художников, но предположила, что это полотно кисти Марка Шагала. «Похоже: этот яркий голубой цвет, летающие люди». Раздумывая об авторе, Марина стала невольным свидетелем разговора. Краснов говорил на повышенных тонах.
– Евгения! Почему дети плохо говорят по-русски? Почему я должен указывать тебе второй раз?
Марина не разобрала слабый голос Евгении. Она что-то говорила в свое оправдание.
– Ты думаешь, я не смогу найти для детей другую нежную мать, которая будет говорить с детьми по-русски?
Марине стало неловко, и она потихоньку проскользнула в свою дверь. Они с Андреем обошли обе комнаты, имевшие общую ванную.
– Почему нам отвели две комнаты? Может они не поняли, что мы муж и жена? – спросил Андрей.
– Наверное, у них так принято. Выбирай, в какой комнате ты будешь жить?
– Выбирай ты, а я с тобой. Где ты, там и я.
– А ты хорошо говоришь по-французски. Я не знала.
– Это бабушка меня мучила и заставила выучить язык. Она было очарована Андреем Болконским, а «Войну и мир» читала мне еще в дошкольном возрасте. Я даже подозреваю, что она меня не в честь дедушки назвала, а в честь литературного героя.
– Ну, у него же был реальный прототип – декабрист Волконский.
– Для бабушки он был не менее романтичен. Наверняка, он танцевал, фехтовал и говорил по-французски.
– Ну, свое умение танцевать ты мне часто демонстрировал, а фехтовать – это что-то новенькое.
– Думаю, что ты не все мои достоинства смогла открыть. «Может, я и крестиком вышивать умею?» – промурлыкал он, как персонаж известного мультфильма. – Нет, если честно, я едва начал махать рапирой, как клуб переехал в другой район, и стало неудобно ездить.
– Представь себе, я тоже немного занималась фехтованием, только махать пришлось мечом. Я собиралась съездить с ролевиками на «Скандинавку», и мне дали должность сестры конуга, князя. А все обсуждение проходило в скверике, где попутно тренировались воины с мечами. Мне захотелось попробовать – и я попробовала. Кажется, неплохо получилось, всего один синяк на плече. Жаль, что игра была историческая, а скандинавские женщины в битвах не участвовали.
– Ты фехтовала железным мечом? – не поверил Андрей.
– Нет, конечно, – пластиковым, игровым, но довольно длинным. Да я же писала об этом. Помнишь, в том цикле о студентах МГУ?
– Про меч как-то пропустил, а статью хорошо помню. Я до этого всяких «толкинистов» считал недоумками, которые выезжают на природу водки попить и «перекрестным опылением» заняться. А у тебя они крепости строят, исторические события в деталях изображают.
– Ну, «опылением», как ты изволил выразиться, куда удобнее заниматься на чистой постели в уютной комнате. Или в двух… Нет-нет, сначала – в ванную!