По ту сторону зеркала

Zetta

***

Трентон Розье сидел в своём роскошном рабочем кабинете, закинув ноги на стол, и курил сигару. Он чувствовал себя владельцем Вселенной. После возвращения из Франции и вхождения в Альянс - тайный круг оппозиционеров нынешней власти, который состоял из прочих богатых потомков Пожирателей смерти - роскошным в теперешней жизни Трентона был не только кабинет, но и весь особняк, огромный сад, яхта и, конечно же, его коллекция тёмных артефактов, за коими теперь не охотились мракоборцы, наивно полагающие, что после падения Волан-де-Морта наконец-то наступил мир во всём мире.

– Да, кстати, артефакты, - сказал Трентон вслух, стряхивая пепел прямо на стол и тут же заклинанием уничтожая его.
– Возможно, я выбрал слишком изощрённый способ, но всё же… Какие аргументы у меня есть? Во-первых, необходимо выполнить задание Альянса, чтобы укрепить свой авторитет, а, во-вторых, не мешало бы проучить эту Уизли. Будет знать, как отказывать представителю семьи из числа священных двадцати восьми. Её-то происхождение, несмотря на чистокровную фамилию, сильно подпорчено со стороны матери-полувейлы. К тому же, где Уизли, там и Поттеры, а бросить вызов Золотому мальчику, который приходится Виктуар дядей, дорого стоит. Если дело выгорит, и девчонку упрячут в Азкабан, мои сообщники наконец убедятся, что потомка рода Розье не стоит недооценивать.

Грохот за дверью прервал монолог Трентона. Он убрал ноги со стола и хотел уже отложить сигару, чтобы щелчком пальцев вызвать свою эльфийку и спросить, какого Мерлина она шумит, но внезапно услышал её отчаянный вопль из коридора. Судя по всему, домовиха, яростно визжа, пыталась не пустить на порог незваного гостя, но ей это не удалось: спустя секунду дверь в кабинет резко распахнулась, стукнувшись о стену.

– Так, я не понял, - Трентон в ярости поднялся из кресла, вооружаясь палочкой, и попутно уронил сигару на дорогой ковёр.
– Что вы себе позволяете?!

– Это что ты себе позволяешь, падла?
– Люпин захлопнул дверь, чуть не прибив стоявшую позади домовиху, и в два широких шага пересёк комнату, подойдя к столу красного дерева, поверхность которого была отполирована так тщательно, что могла бы служить зеркалом, и это зеркало сейчас отражало его грозное лицо, которое не сулило хозяину дома ничего хорошего. Чуя неладное, Розье решил ориентироваться по ситуации и на всякий случай опустился обратно в кресло.

– Что тттакое?
– спросил он, подняв бегающие глаза на Люпина, который склонился над ним и, сверля его ненавидящим взглядом, произнёс:

– Забери заявление или пожалеешь.

– Кккакое за-заявление? На эту дурочку Уизли?

– Да. Ты идёшь и забираешь его прямо сейчас.

– А если нет?
– внезапно осмелел Трентон.

– Вот это видел?
– Тед кивнул на маникюрный ножик в карандашнице на столе.
– Это будет у тебя вот здесь, - он постучал по его виску.

– Что это ты так за неё торгуешься?
– противно ухмыльнулся Розье.
– Неужели наша Мари, гордость Шармбатона, нашла себе в Англии любовника-покровителя?

В ответ последовал мощный удар в челюсть. Трентон рухнул на пол. Палочка закатилась под стоявший тут же комод.

– Сволочь!..
– взвыл он, хватаясь за окровавленный подбородок.

– Не суди по себе, - холодно процедил Люпин.
– Заявление уже у меня, но ты пойдёшь к следователю и попросишь закрыть дело.

– Неее… - прошепелявил Трентон.
– Я дам делу ход.

В ответ на это Тед со всей силы наступил на пальцы его руки. Послышался хруст нескольких фаланг, моментально заглушенный воем Розье, но Тед даже не шелохнулся, продолжая давить на его пальцы ботинком и молча смотреть, как обезоруженный внук Пожирателя смерти извивается от боли.

– Ты всё понял?
– спросил он наконец.

Трентон, всхлипывая, пытался отползти в угол кабинета, но Люпин его не пустил. В итоге ему ничего не оставалось, как согласиться.

– Да, дьявол тебя дери, я заберу!.. Отпусти!..

Тед довольно хмыкнул и убрал ногу. Не сказав больше ни слова, он вышел из кабинета, вытерев по пути кровь с руки об элитную штору в галерее.

Настал день суда, 22 апреля. Мари снова стояла в подземелье Министерства магии, на этот раз у дверей зала номер десять, и дрожала как осиновый лист. Джесси и Доминик были рядом, они поддерживали её как могли, но страха в глазах им было не скрыть.

Неделю назад Джеймс, занятый в Аврорате с утра до ночи, передал через дядю Рона весточку, что проблему удалось решить каким-то невероятным способом, и Мари уже было обрадовалась, но неожиданно присланная повестка в Визенгамот вновь повергла её в настоящее отчаяние. Она была настолько обескуражена, что в голову даже лезли дурацкие мысли признать вину в том, чего она не совершала, только бы от неё наконец отстали.

В этот момент Мари ещё не знала, что после визита Люпина в дом её обвинителя Розье привлёк своих дружков из подпольного общества, которые, в свою очередь, постарались задействовать все возможные ресурсы для ускорения дела. Ресурсами этими, разумеется, были счета в Гринготтсе и зарубежных волшебных банках. Времена менялись, а деньги по-прежнему ценились чуть ли не превыше всего…

Люпин же, поняв, что силовой метод в этом случае ни к чему не приведёт, решил копнуть глубже, чтобы собрать материал против Розье. К делу подключился и Джеймс, желая добиться справедливости и тем самым помочь сестре. Благодаря совместным усилиям, им удалось выяснить, что упомянутая Рука славы была не куплена в Лютном переулке, а провезена в Англию контрабандой и, самое главное, представляла собой не просто оружие, которое можно было использовать для дезориентации противника, а была заколдована так, что любой коснувшийся её получал Чёрную метку себе на предплечье и подпадал под действие заклятия Империус, становясь рабом вышеупомянутого Альянса. Так потомки Пожирателей смерти планировали создать новую армию, чтобы захватить власть в магическом мире.

Но пока Мари ничего этого не знала, а потому готова была сквозь землю провалиться вместе с креслом на нижней площадке зала заседаний, в которое её посадили. Робко осмотревшись вокруг, девушка пришла к выводу, что всё здесь сделано с целью морально растоптать преступника: кресло находилось в самой нижней центральной точке зала, чтобы обвиняемого было хорошо всем видно и чтобы он уже по одному расположению в этом помещении находился ниже всех остальных, от чего чувствовал бы себя угнетённым и подавленным. От кресла вправо и влево амфитеатром поднимались ряды кресел для зрителей, посередине же были ряды для судебной коллегии. Но самым неприятным во всей этой обстановке были массивные цепи на подлокотниках кресла, которые по желанию председателя суда могли ожить и приковать обвиняемого. Всё это не могло пройти незамеченным для впечатлительной Мари, и она едва держалась, чтобы унять жуткую тревогу, от которой уже в прямом смысле тряслись руки и стучали зубы.