По ту сторону
Шрифт:
– Ты совсем, что ли, идиотка? – Мужчина не сумел сдержать эмоций, видя, что девчонка даже ни капли не испугалась.
– Сам дурак! – Фыркнуло небесное создание.
Поначалу Алексей опешил от такой наглости. Ухоженностью и красотой девчонка могла посоперничать с любой из тех, кто работал на втором этаже, и даже не знал имён простых рабочих. К тому же она обладала огромными карими глазами, взгляд которых проникал прямо в душу. Но Алексей даже не заметил ничего этого. От пережитого страха его всё ещё трясло, а невозмутимость новенькой взбесила окончательно. Минут пять он орал
– На жену так орать будешь. – Тихо произнесла она, когда словесный поток иссяк. – А на меня не смей.
Это было сказано с таким спокойствием, что мужчина от неожиданности заткнулся на несколько секунд. Такой наглости он в своей жизни ещё не встречал.
– Ты понимаешь, что я мог тебя раздавить? – Поинтересовался он таким тоном, словно на него только что вылили ведро ледяной воды.
Девчонка скривила личико, и закатила глаза, парадоксальным образом от гримасы ставшие ещё больше.
– Ну не задавил же. Есть смысл поднимать кипиш из-за того, чего не было, и не могло быть? – Она оказалась здесь совсем по другому делу, но этот нахал просто вывел её из себя. – Все твои проблемы начинаются с того, что ты сам создаёшь их на пустом месте. Проще надо ко всему относиться, и жить станет намного легче. Хоть раз послушай умного человека.
Алексей недоумённо смотрел на пигалицу младше него почти в два раза, наглость которой перешла все границы.
– Ты охренела? Да когда я деньги начал зарабатывать, ты ещё под стол пешком ходила. – Ревел он, вспугивая гулкое эхо, отражавшееся от голых бетонных стен. – И что ты вообще можешь знать о человеке, которого встретила первый раз в жизни?
Глядя на его разъярённое лицо и летящие в разные стороны капельки слюны, незнакомка даже бровью не повела.
– Всё. – Лаконично бросила она, как только Алексей замолчал, переводя сбившееся дыхание.
– Тьфу, дура! – Плюнул он, и не желая больше слушать всякую чушь, полез в погрузчик.
– Жизнь тебе твоя не нравится. Жена плохая, дети тоже. Начальник идиот. – Раздался за его спиной звонкий громкий голос. – Всё тебе не так и не этак, как перед тобой не крутись. А ты ни разу не пробовал на себя любимого оглянуться? Может проблемы не в окружающих, а в тебе самом?
Алексей, не оглядываясь, замер в неудобной позе. Девчонка действительно знала его, как облупленного. Но откуда? Вовка не мог проболтаться, просто не успел бы. Да и не в его характере откровенничать с первым встречным. Он, лично, тоже больше никому не рассказывал. Вчера этой ненормальной здесь не было, так что подслушать их разговор, происходивший один на один, она тоже не могла. Так откуда же?
Чтобы не мучиться напрасными сомнениями, нужно было разъяснить этот вопрос прямо сейчас, даже если правду из незнакомки придётся вытрясать силой. Он вновь вылез из погрузчика, и неожиданно прыгнул в сторону девчонки, словно боясь, что та убежит. Но все его ухищрения оказались напрасны. Нахалка стояла на том же месте, вытянувшись, как струна. И хотя козырёк её кепки доставал ему только до плеча, создавалось впечатление, что смотрит она на него сверху вниз.
– Ну что? Скажешь я не права?
Эта ухоженная пигалица явно издевалась над ним. Над ним, уставшим, вымотанным, и порядочно повидавшим в этой жизни мужиком. Злость и ненависть клокотали в нём, и приходилось сдерживать себя, чтобы не натворить глупостей.
– Не скажу. – Раздражённо прошипел он. – А вот ты мне не скажешь, откуда ты взяла всю эту галиматью?
Нахалка закатила глаза, мимикой выказывая недовольство его тупостью.
– Дорогой мой, – эротичным, обволакивающим голосом промурлыкала она, – тут и знать ничего не надо. У тебя на лбу большими буквами написано – «Все вокруг сволочи, а мне, бедненькому и несчастненькому, приходится это терпеть».
В довершение ко всему, она протянула руку, и, довольно чувствительно, постучала ему по лбу, на котором никто никогда ничего не писал, длинным острым ногтём. От такой наглости Алексей впал в ступор. Все знакомые слова вылетели у него из головы, и он лишь открывал и закрывал рот, не в силах придумать достойный ответ. Пока он так мучился, настроение девчонки резко изменилось. Игривость покинула её, и недовольно нахмурившись, она впилась взглядом в лицо собеседника.
– Хотя я могла бы помочь тебе. – Произнесла она. – Только потом не передумай.
Словно со стороны Алексей видел, как брякнув эту несусветную глупость, и видимо устыдившись собственных слов, или того, что она за ними скрывала, новенькая развернулась, и пошла прочь. Быстро, словно её преследовали, она нырнула в боковой ряд, и оттуда звонко крикнула:
– А друга ты не обижай. Он хочет тебе только лучшего, уж поверь мне.
Эти слова вернули Алексею способность двигаться. Мысль о Вовкином предательстве вспыхнула с новой силой. Не могла новенькая знать о нём ничего подобного. Ни о нём, ни о его семье, ни о его опасениях в отношении лучшего друга. Не раздумывая, он рванул в ту сторону, где в последний раз мелькнула грива роскошных волос.
– Чёрт! – Удивлённый, и отчасти даже испуганный вскрик вернул его к действительности.
Торопясь за малолетней дурой, он лоб в лоб столкнулся с Борисычем. Вернее пострадал лоб Борисыча, ввиду его небольшого роста достававший Алексею лишь до подбородка.
– Думать надо, куда несёшься! – Шипел начальник, потирая намечавшуюся залысину. – А, так это вы, Алексей Батькович. Куда спешим? Неужели работа закончилась?
– Перекур у меня. – Буркнул Алексей, от неожиданности не придумавший ничего лучше.
– Ну-ну, – раздался насмешливый ответ, – вы только про работу не забывайте, а то слишком уж часто курить стали. Вас и на рабочем-то месте совсем не видно.
По дороге в курилку (а куда ему ещё теперь было идти, чтобы не показаться полным идиотом) он нервно оглядывался, ища взглядом хрупкую фигурку. Вокруг кипела работа. Каждый, занятый своим делом, просто не обращал на него внимания, что давало ему хорошее преимущество. Но, несмотря на это, он так и не нашёл её, хотя пару уборщиц всё же встретил. А вот подойти и поинтересоваться у них о новенькой, он не смог, гордость не позволила. Курилка оказалась почти пустой, лишь в углу, в одиночестве, сидел Вовка, словно ожидал именно его.