По Уссурийскому краю. Дерсу Узала
Шрифт:
Покончив с осмотром фанз, отряд наш пошел дальше. Тропа стала прижиматься к горам. Это будет как раз в том месте, где река Улахе начинает менять свое широтное направление на северо-западное. Здесь она шириной около 170 м и в среднем имеет скорость течения около 5 км в час. Из притоков ее замечательны: с правой стороны известная уже нам Ситухе, затем Чжумтайза, Тяпигоу [57] , Ното [58] , Вамбахеза [59] и Фудзин [60] , а с левой стороны Хуанихеза [61] и Бангоу.
57
Дяо-пи-гоу –
58
Ното-хэ – Енотовая река.
59
Вам-ба-хэ-цзы – Черепашья река.
60
Фу-цзинь – маньчжурское слово «фукэжин» – начало, основание.
61
Хуан-ни-хэ-цзы – речка желтой грязи.
От гольдских фанз шли два пути. Один был кружный по левому берегу Улахе и вел на Ното, другой шел в юго-восточном направлении мимо гор Хуанихеза и Игыдинза. Мы выбрали последний. Решено было все грузы отправить на лодках с гольдами вверх по Улахе, а самим переправиться через реку и по долине Хуанихезы выйти к поселку Загорному, а оттуда с легкими вьюками пройти напрямик в деревню Кокшаровка.
Уже с половины дня можно было предсказать, что завтрашний день будет дождливый. В Уссурийском крае так называемая сухая мгла часто является предвестником непогоды. Первые признаки ее замечались еще накануне вечером. На другой день к утру она значительно сгустилась, а в полдень стала заметной даже вблизи. Контуры дальних гор тогда можно было рассмотреть, если наблюдатель наперед знал их очертание. Казалось, будто весь воздух наполнился дымом. Небо сделалось белесоватым; вокруг желтого солнца появились венцы; тонкая паутина слоистых облаков приняла грязно-серый оттенок. Потом вдруг воздух сделался чистым и прозрачным. Дальние горы приняли цвет темно-синий и стали хмурыми. О том, что зашло солнце, мы узнали только по надвинувшимся сумеркам. В природе все замерло, притаилось. Одни только лягушки как будто радовались непогоде и наперерыв старались перекричать друг друга.
Вечером пошел дождь.
Перейдя реку Уссури, мы некоторое время шли вверх по реке Ситухе, а затем круто свернули к реке Улахе. От места слияния этой последней с рекой Даубихе и начинается собственно Уссури.
Мы думали, что к утру дождь прекратится, но ошиблись. С рассветом он пошел еще сильнее. Чтобы вода не залила огонь, пришлось подкладывать в костры побольше дров. Дрова горели плохо и сильно дымили. Люди забились в комарники и не показывались наружу. Время тянулось утомительно долго.
В Уссурийском крае дожди выпадают сразу на очень большой площади и идут с удивительным постоянством. Они захватывают сразу несколько бассейнов, иногда даже всю область. Этим и объясняются большие наводнения.
У Дерсу была следующая примета: если во время дождя в горах появится туман и он будет лежать неподвижно, это значит, что дождь скоро прекратится. Но если туман быстро двигается, это признак затяжного дождя и, может быть, тайфуна [62] .
Утром, перед восходом солнца, дождь перестал, но вода в реке начала прибывать, и потому надо было торопиться с переправой. В этом случае значительную помощь оказали нам гольды. Быстро, без проволочек, они перебросили на другую сторону все наши грузы. Слабенькую лошадь переправили в поводу рядом с лодкой, а остальные переплыли сами.
62
Тайфун – искаженное китайское слово «тайфынь» – ураган, буря.
Часов в восемь утра солнечные лучи прорвались сквозь тучи и стали играть в облаках тумана, освещая их своим золотистым светом. Глядя на эту картину, я мысленно перенесся в глубокое прошлое, когда над горячей поверхностью земли носились еще тяжелые испарения.
Наконец туман начал рассеиваться; природа, оцепеневшая от ненастья, стала оживать; послышалось пение жаворонков, в воздухе опять появились
Когда лодка отчалила от берега, мы тоже тронулись в путь. Теперь горы были справа, а река – слева. Болота кончились, но это нас не избавило от сырости. От последних дождей земля была сильно пропитана водой; ручьи вышли из берегов и разлились по долине.
Вследствие какой-то задержки в пути лошади отстали, а мы ушли вперед. На опушке леса стояла старая, развалившаяся фанза. Тут мы сели на камни и стали ждать коней. Вдруг длинная темная полоса мелькнула в стороне. Стрелки бросились туда. Это было какое-то большое пресмыкающееся. Оно быстро скользило по траве, направляясь к кустарникам. Стрелки бежали по сторонам, не решаясь подойти к нему близко. Их пугали размеры змеи. Через минуту она доползла до дерева, лежащего на земле, и скрылась в нем. Это был древесный обломок с гнилой сердцевиной около 4 м длиной и 15 см в диаметре. А. И. Мерзляков схватил палку и стал тыкать ею в отверстие. В ответ на это в дупле послышалось жужжание, а затем оттуда стали вылезать шмели. Значит, внутри дерева было их гнездо. Но тогда куда же девалась змея? Неужели она залезла к шмелям? Почему в таком случае шмели не подняли тревоги, какую они подняли тогда, когда мы просунули в дупло палку? Это заинтересовало всех. Стрелки стали разрубать дерево. Оно было гнилое и легко развалилось на части. Как только дерево было раскрыто, мы увидели змею. Она медленно извивалась, стараясь скрыться в рухляке. Однако это ее не спасло. Казак Белоножкин ударил животное топором и отсек ему голову. Вслед за тем змея была вытащена наружу. Это оказался полоз Шренка [63] . Он был длиной 1,9 м при толщине 6 см.
63
Полоз Шренка – наиболее крупный представитель неядовитых змей на Дальнем Востоке, достигающий двух метров длины.
Внутри дерева дупло вначале узкое, а затем к комлю несколько расширялось. Птичий пух, клочки шерсти, мелкая сухая трава и кожа, сброшенная ужом при линянии, свидетельствовали о том, что здесь находилось его гнездо, а ближе к выходу и несколько сбоку было гнездо шмелей.
Когда змея вылезала из дерева или входила в него, она каждый раз проползала мимо шмелей. Очевидно, и шмели, и уж уживались вместе и не тяготились друг другом.
Стрелки рассматривали ужа с интересом.
– У него что-то есть внутри! – сказал Белоножкин.
Действительно, живот ужа был сильно вздут. Интересно было посмотреть, чем питаются эти крупные пресмыкающиеся.
Велико было наше удивление, когда в желудке ужа оказался довольно крупный кулик с длинным клювом. Как только он мог проглотить такую птицу и не подавиться ею?!
Гольды рассказывают, что уссурийский уж вообще большой охотник до пернатых. По их словам, он высоко взбирается на деревья и нападает на птиц в то время, когда они сидят в гнездах. В особенности это ему удается в том случае, если гнездо находится в дупле. Это понятно. Но как он ухитрился поймать такую птицу, которая бегает и летает, и как он мог проглотить кулика, длинный клюв которого, казалось бы, должен служить ему большой помехой?!
– Надо торопиться, гроза будет, – сказал А. И. Мерзляков и посмотрел на небо.
Как бы в подтверждение его слов издали донесся глухой удар грома.
Пока ловили ужа, мы и не заметили, как нашла туча. На земле сразу стало темнее. Это заставило людей вернуться к коням, которые мирно паслись на траве около дороги. Сопровождавшие нас гольды говорили, что недалеко есть две китайские фанзы, где можно будет укрыться от непогоды.
Туча двигалась очень скоро. Передний край ее был белесовато-серый и точно клубился; отдельные облака бежали по сторонам и, казалось, спорили с тучей в быстроте движения.
Уйти от грозы нам не удалось. Едва только мы тронулись в путь, как пошел дождь. Сначала с неба упало несколько крупных капель, а затем хлынул настоящий ливень.
Обыкновенно такие ливни непродолжительны, но в Уссурийском крае бывает иначе. Часто именно затяжные дожди начинаются грозой. Так было и теперь. Гроза прошла, но солнце не появлялось. Кругом, вплоть до самого горизонта, небо покрылось слоистыми тучами, сыпавшими на землю мелкий и частый дождь. Торопиться теперь к фанзам не имело смысла. Это поняли и люди, и лошади.