По вере его
Шрифт:
— Мужчины всегда так странно реагируют, — острые плечики дёрнулись, выражая недоумение и недовольство поведением сильной половины человечества.
— Трудно реагировать по-другому, если тебя воспринимают… так, — скривился парень.
— А почему именно лягушка? — Люси, испугавшись, что её собеседники начнут ссориться, и стремясь это предотвратить, решила перетянуть внимание мисс Олиэтты на себя. Это сработало: хозяйка работы, горя желанием, как и любой творческий человек, поговорить о своём творении, тут же забыла о молодом человеке и вдохновенно начала вещать. Уже через пять минут блондинка пожалела о своём благородном порыве и думала над тем, как бы поскорее сбежать. Похоже, те же мысли посетили
— Пойдём, любимая. Я знаю, чем мы займёмся сегодня вечером. Пора признать меня в качестве партнёра и сделать «полноценным мужчиной». Видишь, даже психоаналитики об этом говорят*. А ты всё: свадьба, свадьба. Вот как сделаешь из меня мужика, так и будет свадьба.
Девушка, поражённая нахальством своего «парня» и крайне смущённая чрезмерным вниманием других посетителей выставки (потому что не было, кажется, ни одного человека, который бы не услышал эти слова), не сопротивлялась и позволила розововолосому увести себя с выставки. Они выбежали на улицу, но и здесь её не отпустили и продолжали куда-то тащить, по-прежнему крепко держа за руку. Через несколько десятков шагов Люси, уже придя в себя, хотела было окликнуть своего спутника и потребовать вернуть ей свободу, но тот вдруг сам остановился и отпустил её. Помотав головой, словно стараясь этим жестом привести себя в чувство, он снова взъерошил волосы и выдохнул:
— Уф, кажется, с сегодняшнего дня я перестану любить лягушек.
— А я спагетти, — и на вопросительный взгляд серых глаз виновато пожала плечами: — Мне почему-то именно эта ассоциация в голову пришла, когда я увидела то… нечто.
Через секунду они хохотали, как сумасшедшие, пока на глазах не появились слёзы и не закололо в боку. Чуть успокоившись, парень протянул ей руку и представился:
— Нацу.
— Люси, — девушка вложила тонкую ладошку в широкую мужскую и улыбнулась. Молодой человек сжал пальцы, но отпускать её не торопился, слегка мотнув головой:
— Прогуляемся?
Неожиданно для себя она согласилась — уж очень не хотелось ей, чтобы этот странный парень вдруг исчез из её жизни. Люси и сама не знала, почему. Наверное, всё дело было в его серых глазах и открытом, прямом взгляде. Или в широкой, заразительной улыбке. А, может, в тепле и уверенности, которые дарила его рука. Неважно, что это было, она просто отдалась своим чувствам и спокойно пошла рядом с ним, разрешая ему самому выбирать направление их движения.
Впрочем, место, где они оказались, подходило для прогулки, как никакое другое. Галерея Современного Искусства находилась у входа в Центральный парк Магнолии. Во время их побега с выставки Нацу увлёк её именно сюда, и теперь они медленно шли по одной из аллей, вдыхая свежий, наполненный ароматом акаций воздух и старательно обходя весело блестевшие на асфальте лужи. Обычно многолюдное, сейчас любимое место отдыха жителей города было почти пустым: недавно отгремевшая гроза разогнала всех любителей прогулок. Кстати, именно внезапный ливень стал причиной их знакомства: стремясь укрыться от разбушевавшейся непогоды, Нацу, уже и так промокший насквозь, заскочил в здание Галереи. Стоящая с задумчивым видом у одного из экспонатов блондинка заинтересовала его настолько, что он решил подойти к ней и завести разговор, используя в качестве предлога жуткую лягушку-спагетти. Появление её автора заставило парня перейти к более активным действиям, спасая и себя, и понравившуюся ему девушку от последствий психоаналитических изысканий молодой скульпторши.
Побродив немного, они вышли на набережную. Парк уже снова наполнялся людьми: влюблённые парочки, родители с детьми, одинокие граждане — все спешили насладиться прекрасным июньским днём.
Люси снова посмотрела на свою руку, так и покоившуюся в крепкой, загорелой ладони её спутника. Последние полчаса они не проронили ни слова, но это молчание не напрягало; наоборот, казалось, что любые слова были сейчас совершенно лишними. Впереди замаячила пустая скамейка. Нацу обернулся к девушке и спросил:
— Хочешь мороженого?
Когда Люси кивнула, он усадил её и строго, как разговаривают с маленькими детьми, когда дают им какие-то необходимые инструкции по поведению, сказал:
— Тогда жди меня здесь и никуда не уходи. Договорились? — получив в ответ послушный кивок, он чуть улыбнулся: — Какое ты любишь?
— Клубничное.
— Хорошо, мисс, будет вам самое большое клубничное мороженое, — парень кивнул и скрылся за поворотом дорожки.
…Она ждала его целый час. Послушно сидела на скамейке, вглядываясь в приятный сумрак аллеи, пытаясь разглядеть среди других посетителей парка розововолосую макушку. И с грустью понимая, что сказка закончилась.
***
— Хм, весьма… многообещающее начало, — раздалось сбоку. — Но ужин с подругой, как мне кажется, не состоялся. Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься, — улыбнулась Люси. — Но отменила его Леви. Главный редактор снова чем-то был недоволен, и ей пришлось задержаться допоздна.
— Это ведь ещё не вся история? — Локи с интересом посмотрел на свою собеседницу. Та мотнула головой, заставив светлые пряди лёгкой волной заструиться по плечу. — Так я и думал.
Ангел откинулся на спинку скамьи и снова посмотрел на небо. На северо-востоке, в районе городского кладбища, собирались тяжёлые, тёмно-серые тучи. Там будет гроза. Люди почему-то считают, что, когда умирает хороший человек, даже природа оплакивает его уход. Странная логика. Всё должно быть наоборот, ведь в этом случае Небеса получают нового Ангела. Рыжеволосый покосился на сидящую рядом девушку. Хотя, возможно, они в чём-то и правы. Для них это серьёзная, порой невосполнимая потеря. Почему бы не поверить в таком случае, что их боль может разделить и бездушная материя? Интересно, поможет ли это сегодня её жениху?
— Продолжай, — холодно сказал ангел, отгоняя ненужные мысли.
***
С их встречи прошло две недели. Люси ещё с грустью вспоминала о ней, но уже смирилась с неизбежным. Наверное, ему просто нужен был красивый предлог, чтобы уйти. Обидно? Конечно, но она не первая и не последняя девушка, которую бросает парень. Тем более, что они не были парой. Но сердце думало по-другому, сладко замирая при воспоминаниях об их знакомстве и печально сжимаясь при мысли, что подобное больше не повторится. Девушка никому не рассказала о том, что случилось в тот день, даже Леви, тщательно оберегая память о светлых минутах неожиданной встречи.
В тот день Люси, забежав с утра в редакцию и забив в компьютер новую статью, быстренько покинула её стены, стараясь не попадаться на глаза некой особе с длинными каштановыми волосами. Кана Альберона, отвечающая за уголок астрологических прогнозов в их журнале, уже несколько недель порывалась составить Хартфилии личный гороскоп, но в последние дни это желание приняло вид преследования. Помешанная на всевозможных гаданиях, Кана постоянно пыталась предсказывать судьбу своим сослуживцам, не спрашивая их мнение и используя для этого всё, что попадётся под руку — от кофейной гущи до приставшего к подошве ботинок листика.