По воле случая. Том 6
Шрифт:
Казалось бы, в чем проблема? Выбрось часть энергии через любое плетение да и всё. Но бьющийся в агонии Дар не давал завершить даже привычного мыслеконструкта, не то, что сформировать руны.
Понимая, что его жизнь отсчитывает последние секунды, Том сделал последнее, что оставалось: потянулся всей своей сущностью к установленной Мастером Батарейке. Чудо, но она всё еще держалась, хоть и была полна энергии.
— Шус… — без особой надежды прошептал Том, обращаясь к самому примитивному из известных ему способов активации силы — вербальному.
От тела разошлась волна пламени,
Заряд Батарейки ухнул в ноль, тот же заполнившись бурлящей в теле энергией. Стало чуточку, но легче.
— Шус а мон огар…
Это пламя, в отличие от гуляющего по телу, было не столь бережливо к плоти хозяина, однако сейчас он даже не почувствовал стремительно покрывающие кожу ожоги.
Еще раз. Еще.
И это помогло. Раз за разом опустошаемые невеликие объемы Батарейки позволили чуть-чуть, на мизерные значения, но изменить баланс силы в организме, дали Источнику критически важную передышку. Плотина, отделявшая Тома от собственного Дара, с грохотом обрушилась и, не теряя времени, парень ударил Потоком Плазмы — туда, откуда чувствовал приближение угрозы.
Последствия были катастрофичны — почти километровый луч толщиной в мужскую руку проделал во второй волне широкую просеку, разом выжигая почти треть монстров.
— Фух… — выдохнул Том. Столь энергозатратная вспышка разом сократила объемы энергии в Источнике на всё ту же треть. Пришедшее облегчение было подобно потоку прохладной воды, обрушившегося на бредущего по пустыне путника.
Парень открыл глаза и жадно осмотрелся. Подхватив сразу несколько растерявшихся от происходящего тварей, активировал Темное исцеление и едва не застонал от удовольствия, чувствуя, как окончательно гаснет бурлящее внутри пламя и затягиваются ожоги. Даже Источник — и тот начал приходить в норму, шустро самовосстанавливаясь.
И вот теперь Том стоял, не обращая внимания на гневно сверкающую глазенками Алетрис и наслаждался ощущением вернувшейся силы.
Живность, беснующуюся над частично живыми, частично не слишком, гвардейцами, раскидало одним усилием воли. Следующее воздвигло над небольшой полянкой защитный купол.
Первой стала Имани. Подойдя к отчаянно цепляющейся за жизнь девушке, Том опустился на колено и щелчком пальцев подтащил визжащую от ужаса трехметровую тварюшку с десятком щупалец. Поймав взгляд единственного уцелевшего глаза темнокожей воительницы, активировал Исцеление и по её телу девушки пробежала волна, заставляя ее выгнуться и судорожно выдохнуть.
— Всё хорошо. Ты молодец, — тепло улыбнулся ей Том. — Поспи немного, я обо всём позабочусь.
Волевое усилие — и веки полностью здоровой Имани смежились и она тихо засопела.
Высохшая тушка отлетела в сторону и из-за границы купола подтащило свежую жертву. На этот раз Том разом восстановил двух, имена которых так и не удосужился уточнить за эти пару дней. Им досталось не меньше, но погружать в сон он их не стал — пора бы начать поднимать свой авторитет среди местных. Находиться в положении пленника откровенно надоело.
Последним стал копьеносец. Разглядывая разорванное на части и обезглавленное тело, Том на секунду задумался. Но всего на секунду: пусть судьба решает, жить этому человеку или умереть. Если Темное исцеление подействует и успеет его вернуть — значит так и должно быть. Очередная тварюшка, активация — и, словно издеваясь, судьба-таки встала на сторону этого заносчивого говнюка: на глазах окончательно обратившихся в соляные столпы девушек тело Зендара послушно соединилось воедино. Последней на место встала основательно погрызенная голова — и его глаза распахнулись.
— Судьба дала тебе еще шанс. Не просри, — равнодушно бросил ему Том и отвернулся. На него смотрели. Нет, не так. На него пялились. Безымянная двоица и вовсе успела рухнуть на колени.
— Да не смотри ты на меня так, — фыркнул Том, поймав взгляд Алетрис. — На, прикройся хоть.
Красноглазая недоуменно уставилась на автоматически пойманный плащ и явно только сейчас осознала, что от форменного костюма разведки на ней остались жалкие лоскуты — остальное не выдержало неравной битвы со слюнями (или что там это было) той мерзкой горы плоти.
— И-извращенец! — вспыхнула как маковый цвет девушка и стремительно закуталась в ткань. Безвременно почившая вместе с большей частью одежды маска больше не скрывала её лицо, предоставляя Тому возможность насладиться её отчаянным смущением.
— Да больно надо, — фыркнул парень и любовно провел пальцами по рукояти послушно появившейся катаны. Вытащил клинок из ножен, полюбовался игрой света: — Я скучал…
— Куда вы? — вдруг перейдя на «вы», прошептала одна из безымянной парочки.
— Ждите тут.
Не слушая их возражений и возмущений (Алетрис удивительно быстро оправилась от смущения), Том прогулочным шагом направился в сторону успевшей подобраться почти вплотную второй волне.
— Кого мы подобрали в этих проклятых пустошах? — прошептала всё та же девушка ему в след.
— Наглого извращенца, — гордо фыркнула Алетрис, на время откладывая ворох распирающих голову мыслей. Сама не зная, зачем, понюхала мягкую ткань плаща и, поймав на себе непонимающий взгляд подчиненной, вновь покраснела.
Глава 11
Вытащив клинок из глазницы мертвой твари, Том огляделся. Мда, а драка-то вышла неплохая. Назвать это битвой было сложно, ибо несмотря на количество и порой реально омерзительные облики, порождения волны были по большей части просто самыми обыкновенными монстрами, без магии и каких-то особых способностей. Без разницы, сколько рук/лап/щупалец, сколько пастей и клыков — достаточно обычного защитного щита, чтобы вся эта внешняя атрибутика полностью терялась.
И все же, какое-то удовольствие от боя Том получил — сказались проблемы с магией. Наверное, правду говорят, что только лишившись чего-то мы осознаем всю его ценность. Привыкшему жить со струящейся по телу энергией и теми возможностями, которые она дает, очень трудно от всего этого отказаться. В итоге он выложился по полной. Источник, едва не растворившийся в пламени переполнявшей тело энергии, опустел больше, чем наполовину, и теперь напоминал не пылающий в груди костёр, а теплого, свернувшегося в клубок котёнка.