По встречной в любовь
Шрифт:
— Четыре года… — Никита опустил глаза. — Ну, три… У меня сорвало крышу, почему ты не можешь в это поверить? Ну и… Ты у нас тоже не пушистый…
— Давай короче! — перебил Иннокентий, тронув Настю за плечо. — Чего тебе от меня надо?
— Не проси с меня денег за квартиру. Не сейчас. До ста штук доберу, дам тебе знать. Ну и Лиде ты можешь больше денег не давать. Мы справимся. Только…
Никита тяжело вздохнул и постучал костяшками пальцев по столу.
— Убеди сестру сделать аборт. Я двух детей
Иннокентий тоже нагнулся к столу, но стула не отпустил.
— Думал, я потяну, когда его делал?
— Слушай, — Никита понизил голос и снова бросил взгляд в сторону отвернувшейся к окну Насти. — Я его не делал. Ну, в смысле, не специально. И я был против изначально. Я не хочу обвинять Лиду, но, может, она так удержать меня хотела… Хотя я никуда не собирался.
Иннокентий стиснул зубы. Молчать, молчать, молчать…
— Ну, помоги мне. Я же ни на что не могу претендовать, кроме как своего ребенка. Ну что, тебе эти двадцать штук погоду сделают? Ну так я дам их тебе. Но тогда сестра твоя получит меньше…
Иннокентий заставил себя прижать спину к спинке стула.
— Никита, а почему я должен тебе верить?
— А почему тебе мне не верить?! — Никита повысил голос. — Тебе-то чего бояться? Лида не придет к тебе за деньгами и нового ребенка не будет. Чего ты теряешь?
Иннокентий молчал. Никита тяжело выдохнул.
— Понимаю… Хочешь просто, чтобы по-твоему вышло. И тебе плевать, что будет с Тимкой и Лидой. Но я не разведусь с твоей сестрой, потому что хочу быть с сыном. И она не разведется со мной. Хоть усрись! Ты ничего не сделаешь с этим! И я вообще не понимаю, что ты лезешь в нашу жизнь? Что я тебе поперек горла-то встал? Я у тебя лично ни бабла не взял, ни бабу не увел. И половину из них снимал твой дядька на всех. На тебя тоже!
Иннокентий бросил стул и опустил на стол кулак.
— Хватит! Заткнись! — прорычал он шепотом.
Никита только рассмеялся.
— Ага! Люблю я, Гореловы, ваши двойные стандарты. То, что вам можно, другим нельзя.
— Ты, кажется, просить пришел…
Никита вскочил.
— Да ничего мне от тебя не надо. Когда квартиру освободить?
— Когда ты мне справку о съеме новой принесешь, — одной рукой Иннокентий сжимал теперь Настино плечо, а пальцами другой выбивал дробь на столе. — Пока Тимка будет жить у бабушки.
— Какое же ты дерьмо, Горелов!
Никита размашистым шагом вышел из кафе, шарахнув дверью так, что обернулась не только официантка, но и посетители. А Настя тут же поднялась, скинув его руку, и проговорила скороговоркой:
— Я пойду уже. У меня дела.
— Настя, сядь, доешь торт и выпей кофе, — Иннокентий пытался говорить ровно, но выходило с трудом. — Семейные дела моей сестры — это ее семейные дела, и я буду решать их, как умею. Пожалуйста, не мешай сюда наши с тобой отношения.
— У нас нет никаких отношений, — пробубнила она себе под нос.
— У нас есть отношения. Я никого никому еще ни разу не представлял своей девушкой. Ты — первая. И я, как и ты, не люблю лгать. Пожалуйста, Настя, — он снова тронул ее за плечо. — Я впервые иду на открытые отношения. Мои родственники не подарок. Все, как один. С ними будет тяжело, предупреждаю сразу. Но со мной будет легко. Это я могу тебе пообещать с чистой совестью.
Она продолжала глядеть в стол, и он чуть нагнулся, но не тронул губами щеку, хотя и очень хотелось.
— Настя, давай по-взрослому. Я не маленький мальчик. Никита не особо привирал. Дядя умело ведет переговоры — знает, кому налить, кому бабу снять. Такие уж мы люди, нас не переделать… Отец с его принципами побирался бы. И да, в его глазах я не всегда был хорошим сыном, но… Настя, — Иннокентий выдохнул. Шумно. — Я хочу, чтобы ты мне доверяла. Ты мне очень нравишься, Настя. И… Ну в общем все. Пей уже кофе. Или взять другой?
Она мотнула головой и отхлебнула из чашки. Потом взяла ложку, по-прежнему не глядя в его сторону.
— Кеша, не надо мне помогать, — прошептала она, прожевав наконец кусочек медовика. — Помоги лучше сестре.
Он хотел взбрыкнуть, потому вцепился зубами в край кружки. Держать себя в руках рядом с Настей невероятно трудно. Да и вообще невозможно!
— Это две не взаимосвязанные вещи, — цедил он сквозь зубы. — Ты — это ты. Лида — это Лида.
Иннокентий вынул из кармана телефон и набрал сестре.
— Лида, я психанул. Никита еще не позвонил, нет? Короче, никуда вам съезжать не надо. Но Тимка пусть поживет пока на даче. Пока ты не оклемаешься. Ну, ты поняла…
Лида молчала. Он ждал.
— Давай я приеду? Давай все обсудим? Ну не молчи ты!
— Я не хочу ехать туда с Никитой, — послышался наконец из динамика дрожащий голос сестры. — Ты меня отвезешь? И дождешься?
— Отвезу и дождусь. Лида, это правильное решение. И я с дядей Сережей поговорю про работу.
— Я не хочу у вас работать, — ответила она мгновенно. — Да я лучше в библиотеку пойду!
— Лида, ну что ты заводишься? Мы же семья.
— Ты — да. Они — нет.
— Блин, Лида… Ну к черту! Опять ты гонишь на дядю. Ладно, сама назначишь? Вдруг чего-то спрашивать будут, я ж не знаю, что ответить. Перезвони, я отменю все встречи.
— Сейчас позвоню. Маме только ничего не говори. Хорошо?
— Хорошо. Сама все потом скажешь, — он сжал губы, даже пожевал их чуть-чуть. — Лидка, ты же самая замечательная. Ты у меня шоколадные конфеты из новогодних подарков не тырила.
— Дурак ты…