По загадочным местам России
Шрифт:
Снежники потихоньку тают, из-под края их вытекает несколько довольно мощных ручьев. Вода, естественно, ледяная, но постираться необходимо. Да и помыться. Я проделал эту процедуру «по-кошачьи», основательный же Каминский, вдохнув поглубже, намылился как следует, и… вскоре послышалось его чертыханье, перемежающееся удивленным вопрошанием:
— Странная вода — замерз уже, а все никак мыло смыть не могу! Мягкая очень, что ли?
Покончив с гигиеной, Сергей, не утерпев, в этот же день сбегал на вершину. Остальные члены экспедиции, хоть и рядом она была, отложили окончание восхождения на утро, решив встретить наверху восход солнца. И не пожалели об этом. Воздух прозрачен, окружающие горы и тайга — как на ладони, особенно эффектно смотрятся торчащие чуть ниже остроконечные скалы… единственное неудобство — утренний холод…
Собственно вершина представляет собой сравнительно ровное плато, в верхней точке коего видны остатки триангуляционной пирамиды, как и ель внизу, сплошь в ленточках восходителей. Поддержали обычай и мы: я оторвал край дождевика, как-то выкрутились и друзья: обкромсали подкладки и носовые платки… Под железками — жестянка с записками туристов-неформалов вроде нас и бланками организованных групп спортивных туристов: да, подъем на Иремель хотя и доступен ребенку (по крайней мере летом), но тоже имеет определенную категорию сложности… Записки перемешаны с конфетами — тоже своеобразные дары духам и… коллегам. Заставила улыбнуться прикрепленная чуть поодаль к скале самая настоящая мемориальная доска, установленная башкортостанскими туристами, «покорившими» эту вершину своей республики в честь десятилетия ее независимости…
Спустившись через день в Тюлюк (при этом встретили юрузанских туристов, ехавших к горе покататься на лыжах) и порадовавшись возвращению в лето, быстро застопили «Ниву» с надписями «Почта России» на бортах. Водитель ее очень удивился, когда вначале в тесную машину сели только двое, и скомандовал залезать всем четверым! При том, что почтовым машинам пассажиров возить вообще запрещено! Что и говорить — в глубинке люди отзывчивее и приветливее горожан…
— Здесь машин мало, — говорил, не отрывая взгляд от серпантина дороги, шофер, — я всегда останавливаюсь. Туристов раньше больше было, в советские годы, сейчас поменьше. Но попадаются. А вы, значит, тайнами занимаетесь, новое ищете? О подземных жителях от вас впервые слышу. А вообще в природе интересного много. Здесь неподалеку на вершине здоровенный камень лежит на скальном выступе — качается от малейшего прикосновения, но не падает. И с места сдвинуть его невозможно — только качнуть. Я потом читал, где-то за границей такой есть, типа — уникальная достопримечательность… А про наш нигде не читал, хотя сам его видел…
Прервав разговор и выгрузив у отделения связи проезжаемой деревни пару посылок, водитель продолжил беседу и без всяких наводящих вопросов с нашей стороны выдал сногсшибательную информацию криптозоологического характера:
— Огромная змея долго жила неподалеку от Завышихи — это гора такая, а рядом урочище есть, куда в послевоенное время местные жители ходить боялись именно из-за змеи. Сам, конечно, я ее не видал, но очевидцев среди деревенских еше лет тридцать назад было много. Говорили, толщиной с бревно гадина была и длиной метров пять. Помню, разговор был, что откуда-то из зоопарка удав сбежал и у нас прижился… Вроде даже на человека нападал или пытался напасть. А потом видеть его перестали, и уже мало кто помнит эту историю — во всяком случае, ходить в то урочище деревенские сейчас не опасаются. Больше о подобных змеях я у нас не слышал, так что точно говорю — одна она такая была, откуда-то удрала…
Ох уж это «анаконда (игуана) из зоопарка (от любителя экзотики) удрала» — подобное объяснение появления чудо-змей приходилось слышать во всех концах СНГ. Впрочем, на западных его рубежах версия имеет вариацию: «НКВД тропических гадов запустил, чтобы через границу не лазали…» Между тем возможность выживания на Урале пусть даже самого северного из известных видов питонов гораздо менее вероятна, чем предположение о просто не известном науке виде гигантской змеи, приспособившейся к суровому климату за миллионы лет эволюции. Между прочим, находясь на вершине пищевой пирамиды, подобные змеи и должны вести одиночный (исключая период спаривания) и территориальный образ жизни, так что ничего удивительного в том, что змею много лет встречали в одном урочище, нет. Эх, обнаружить бы облюбованное такой криптидой место, где видят ее и в наши дни…
В месте высадки я немного закопался, снимая жука- бронзовку, а подняв голову, обнаружил спутников, беседующих с притормозившими велотуристами. На своем тандеме ребята хотят доехать до Владивостока, выехали из Москвы в мае, рассчитывают добраться в сентябре. На прощание попросили погудеть, когда их обгоним (явно с подтекстом: «Придется вам долго голосовать»). Но нет — через двадцать минут остановилась колонна из двух автобусов «Волжанин»: в городском и междугороднем вариантах. Перегоняют их… как раз во Владивосток, на презентацию этого нового шедевра отечественного автопрома (а то там бэушных корейских и японских автобусов мало!).
Но нам так далеко было не нужно —. теперь наша экспедиция направлялась в бажовские места. И мы расстались вскоре после того, как пересекли границу Европа — Азия. Кстати, водители автобусов по своей инициативе сделали возле «пограничной» стелы остановку. Впрочем, здесь останавливаются большинство машин — экипажи фотографируются на границе континентов, а не занятые управлением пассажиры отмечают ее пересечение приемом спиртосодержащих напитков…
По пути на север пришлось проехать через Миасс — и в отличие от многих других город этот остался в памяти как имеющий свое лицо: обычные пятиэтажки-хрущевки на фоне гор смотрятся, я бы сказал, даже красиво. Кстати, Миасс уникален и тем, что муниципальный общественный транспорт в нем бесплатен (по крайней мере был таким во время нашей экспедиции), и, ей-богу, это кажется куда более разумным, чем содержать армию контролеров и кондукторов, коим (и их начальству) обычно идет львиная часть прибыли от продажи билетов… При такой «халяве» троллейбусы еще и радиофицированы, у каждого на крыше похожая на баранку грузовика антенна.
В Миассе же, пока закупали продукты, к нам подошла компания местных жителей в лице нескольких подвыпивших молодых людей. Первоначально, по-моему, ребята имели смутные мечты нас побить от скуки, но, когда разговорились, подобрели к путешественникам, объяснили маршрут и предложили угостить пивом. Заодно рассказали распространенную (как потом оказалось) в Челябинской области страшилку про «ужасную радиацию»:
— От Кыштыма она идет, там известный завод «Маяк». Когда «гласность» объявили, индикатор повесили на площади. Вот смотришь, когда ветер от Кыштыма и дождь, побежали цифры: 15 микрорентген, 20… а потом раз — и погасло табло. Отключили. Якобы от неисправности… И вообще у нас все загрязнено — тут и тяжелая промышленность, и шахты медные, вокруг них вообще лунный пейзаж…
Было, понятно, сказано и то, что «Миасс — город бедный, цены высокие». Это вообще типичная и интересная особенность менталитета россиян — буквально все, с кем мы общались, даже люди интеллигентные, были убеждены, что именно их регион самый бедный, в других живут лучше, а Москва — и вовсе «зажравшийся город». Не знаю, хорошо или плохо, но наши наблюдения показали, что уровень жизни везде примерно одинаков — если где-то высоки цены (Екатеринбург, например), там обычно выше и средняя зарплата. Хотя есть и исключение — собственно Москва в границах МКАДа, где реальные доходы действительно значительно выше среднероссийских.
Что же до «повышенной радиации», не могу судить об истинности слухов (хотя и сильно в оной сомневаюсь), а мимо упомянутых медных шахт под Карабашем мы вскоре проезжали. Действительно, выглядит все тоскливо — рукотворная пустыня. Однако подвозившие нас на УАЗе-«буханочке» охотники насчет «подорванной экологии Урала» имели свое мнение:
— Так только горожане говорят. Отойди от этих шахт на пять километров — там нетронутая тайга, кое-где и нога человека не ступала. Мы-то знаем…
Как раз на этом месте у машины спустило колесо. Пока меняли, я полазал немного по отвалам рудника (помощь в ремонте не требовалась) и набрал горсть зеленоватых камешков, так называемую меловую бирюзу, — после несложной обработки она приобретает вид настоящей. Между тем карманы наши уже были полны кусочками яшмы, авантюринов и андезитов, найденных на обочинах, — знаменитый каменный пояс Урала… Здесь же издавна находили и золотые самородки. Однако сейчас у местных жителей популярно старательство иного рода: по шахтным терриконам неподалеку от меня лазали мужики с кирками и лопатами… Неужели самоцветы ищут? Нет, по объяснениям охотников, собирали среди брошенного в советские годы мусора цветмет — с работой здесь плоховато…