По загадочным местам России
Шрифт:
— Иволгинский дацан — центр российского буддизма, раз уж в наши края заехали, посетить стоит! — одобрил идею молодой бурят, водитель подвозившего нас с Надей самосвала. И тут же добавил: — Перед монастырем обязательно деньги разменяйте, чтобы побольше мелочи было. Монастырь надо по часовой стрелке обойти и медные денежки при этом в нужных местах класть (сами поймете, где) — это удачу сулит… Дацан в стороне от трассы, вас где высадить — на ведущей туда асфальтовой дороге или по прямой полем пройдете? Километров пять…
Конечно, мы решили пойти полевой дорогой, и здесь я наконец-то наверстал упущенное и отвел душу, останавливаясь через каждые сто — двести метров для съемки насекомых. Бурятские степи — это просто царство прямокрылых: видов кузнечиков, сверчков, саранчи здесь великое множество!
Отсняв в степи целиком фотопленку, наконец-то добираемся к дацану, где уже ждал Сергей. Едва нашли друг друга в толпе — перед воротами монастыря большая автостоянка, то и дело подруливают автобусы с туристами и паломниками, здесь же огромный рынок со всевозможными сувенирами и предметами культового характера: пакетики с благовониями, традиционные бурятские головные уборы и обувь, шкатулки из войлока, свитки с молитвами на старотибетском, бронзовые статуэтки Будды, даже изделия электронной техники — небольшие пластмассовые коробочки китайского производства, бесконечно (пока не сядут батарейки) повторяющие известное: «Ом мани падме хум…»
Увы, в основном, все это ширпотреб массового производства, кич. Отдельные, действительно высокохудожественные вещи ручной работы попадаются, но стоят баснословно дорого.
Тут же торгуют продуктами «фаст фуд», только место привычных жителям Европейской России пирожков и кофе занимают позы и бурятский чай. Позы — это, по сути, большого размера пельмени, похожие величиной на узбекские манты.
Продаются поштучно. Торгуют ими не только и не столько бабушки-частницы — позы обязательно имеются в меню любой столовой или закусочной. Что же до чая с молоком, то это не только традиционный национальный напиток, но и по-настоящему всенародно любимый, пепси-кола его отнюдь не вытеснила. Начиная с Иркутска, в любой закусочной, даже в привокзальных палатках и лотках, обязательно имеется несладкий чай с молоком. Кофе, черного чая с лимоном может не быть, но «белый чай» продается везде и всюду. Говорят, кое-где можно попробовать и более оригинальный тибетский чай — соленый, с добавлением ячменной муки и бульона, очень может быть, но нам таковой не попадался… Глядел я на бойкую торговлю позами и чаем с молоком и вспоминал московские киоски с гамбругерами и хот-догами… А есть ведь, между прочим, еще и русские кулебяки, и сбитень…
Перекусив, входим в ворота дацана. Романтический настрой у нас уже давно снизился, уже когда увидели вышеописанное столпотворение, а после того, как прочли табличку у входа: «Фото и видеосъемка на территории дацана платные», — и вовсе пропал: опыт имеется.
Каждый паломник, как уже говорилось, должен обойти монастырь по периметру, вращая по пути многочисленные молитвенные барабаны поставляя возле них монетки. Буряты сыпят также ячменное зерно. «Пожертвования» кладут также возле многочисленных алтарей — кумирен… Мелочью усеяна вся дорожка. Для более крупных купюр устроены специальные ящики с прорезью, на манер почтовых. Кстати, может быть, не все знают, что такое молитвенный барабан. Ламаисты ввели своеобразную механизацию: молитвы и «формулы счастья» не обязательно читать вслух — достаточно повернуть барабан, на сторонах которого они написаны… Один оборот приравнивается к устному произнесению молитвы. Интересно, что многие барабаны упрятаны в закрытые со всех сторон ящички, из них выведена ось, которую мимоходом и прокручивают паломники. В некоторых тибетских монастырях, говорят, пошли еще дальше — молитвенные барабаны вращают горные реки…
Конечно, обходя дацан, мы не только просили у судьбы милости, вращая барабаны и оставляя монетки, но и смотрели вокруг.
Облик монастыря особого удивления не вызвал: ряды домиков лам, храмы с восточными крышами, алтари — все это каждый видел в книгах и на телеэкранах… Но вот о чем не пишут, и что не показывают, и что нас неприятно поразило — это царящая на территории обители суета… Ведь нехристианские монастыри, и тем более буддийские дацаны исходно появились как места уединенных размышлений, где верующие или духовные искатели могут спокойно помолиться, подумать о жизни, пофилософствовать… Но какие уж тут медитации среди сотен и тысяч туристов! Словом, у всех нас было впечатление, что вокруг происходит не то ролевая игра, не то театральная постановка. Да и, правду сказать, на коллективной медитации в храме особой духовности или хотя бы сосредоточенности на лицах лам я как-то не заметил…
Конечно, подобное характерно в век глобализации отнюдь не только для буддийской культуры. Впечатление от многих подмосковных и (особенно) внутригородских православных монастырей примерно такое же. К тому же справедливости ради надо особо отметить: российским буддистам восстанавливать утраченные традиции гораздо труднее, чем представителям других конфессий, — после советских лет действующих буддийских храмов у нас практически не оставалось…
В упомянутом выше главном храме дацана в особом «ковчеге» под стеклом мы увидели и мумию ламы Итигилова. К святыне постоянно стоит очередь, как положено, паломники оставляют пожертвования продуктами и купюрами… Честно говоря, мумия отнюдь не производит какого-то особого впечатления, чего-то из ряда вон выходящего. И уж тем более нельзя даже с натяжкой сказать, как иногда пишут, что она не отличима от спящего… Подобные останки известны — и не только религиозных деятелей — и загадки для науки не представляют.
По уверениям и лам, и многих бурятов, состояние «полу-жизни» Великого Ламы было подтверждено учеными — мы пытались выяснить, кем именно, но, увы, никто ссылок назвать не смог. Говорили лишь, что это некая ленинградская лаборатория…
Пожелавший остаться неизвестным научный сотрудник краеведческого музея в Улан-Удэ сказал в ответ на наши расспросы так:
— Думаю, документов, официальных заключений ученых мы еще долго не увидим — до тех пор, пока паломничество верующих и любопытных к мумии не прекратится…
Завершая тему «полуживого ламы», предлагаю сопоставить всеобщую убежденность в том, что у мумии наблюдается рост волос и ногтей, с описанием ее, сделанным сразу после обретения мощей: «Ногти аккуратно пострижены. Кожа немного загрубела, но все-таки достаточно мягкая. На голове — короткая стрижка[61]…»
Вообще надо сказать, что и Улан-Удэ, и все южное Прибайкалье и Забайкалье переживают туристский бум. Нашу компанию постоянно принимали за иностранцев и пытались заговорить то по-английски, то по-немецки… Но, как и везде, одни памятники природы и истории «раскручиваются» и становятся известными достопримечательностями, а другие забыты. С середины XX века в научной, а затем и популярной литературе упоминаются небольшие пещеры правобережья нижнего течения Селенги — интересны они рисунками каменного века и другими следами первобытных людей[62]. Конечно, мы не могли не завернуть к этим объектам.
Переправившись через Селенгу на пароме, приводимом в движение буксиром-толкачом под названием «Пегас», добрались в райцентр Турунтаево, близ коего, как нам было известно, находится одна из пещер с древними рисунками. Удивительно, но о последних никто из местных жителей, включая школьных учителей, не знал! Даже о пещере (точнее, небольшом гроте), расположенной чуть ли не в черте населенного пункта, и то информированы были не все…
Впрочем, молодежь к пещере ходит, пикники у входа устраивает. Что имеет печальные следствия. В литературе сорокалетней давности упоминаются две группы петроглифов — увы, в настоящее время уцелела лишь одна, слева от входа. Нарисованные желтоватой минеральной краской «человечки» на скале у входа видны неплохо. Однако «смотреть» и «видеть» — вещи разные… Рисунков, видимо, местные жители просто не замечают. Во всяком случае, там, где должна была, согласно отчетам археологов, размещаться вторая группа петроглифов, ныне стена покрыта копотью, поверх коей синей краской выведены современные надписи, восхваляющие рок-группу «Ария»… Творчество ее мне тоже нравится, однако… рисунков, переживших тысячелетия, больше нет.