По законам ненависти
Шрифт:
Если бы кто в самом начале, ещё при старте, им сказал, что сто пятьдесят первых получат место для ночлега, а тем, кто придёт после, придётся подумать о пристанище самим, тогда мероприятие действительно превратилось бы в гонку. Машины подрезали б друг друга на виражах. Те, кто сидел рядом с водителем, разложили бы на коленях карты и советовали, через сколько метров и в какую сторону надо повернуть. Местные жители включились бы в тотализатор, выходили на обочины, чтобы посмотреть на гонку и подбадривали б её участников приветственными возгласами, а не автоматной стрельбой, как это пару раз случалось.
В Министерстве обороны сообщили, что обе конфликтующие стороны предупреждены о том, что наступило перемирие и, как во время засухи на водопое (то есть на дороге и в других местах), убивать друг друга нельзя, но косовары сделали вид, что для них мирного соглашения не существует. Видимо, у них из-за событий минувших месяцев немножко помутилось сознание, и они теперь представляли себя охотниками, которые каждый вечер, ночь или день вынуждены идти на промысел и подстерегать возле дороги мчащихся по ней металлических монстров, наподобие тех, какими изображал на своих гравюрах носорогов Альфред Дюрер.
Бронежилеты занимали привычные места на окнах машины. Комов изредка чуть сдвигал их и смотрел по сторонам.
Гонка Белград – Приштина была достойна первых мест в выпусках теленовостей. Она проходила по диким местам, где закон ничего уже не значил, а её участники подвергались таким же опасностям, как и гонщики, которые участвовали на заре века в соревнованиях по неизведанным пустыням или степям. Сергей представлял, как за автомобилями мчатся, потрясая ружьями, косовары на тракторах – совсем как индейцы в американских фильмах. Они приняли машину за исчадие ада – ведь она испускает дым – и надо непременно убить и её, и всех, кто на ней едет, потому что они продались дьяволу и приехали в Косово, чтобы забрать души у его бедных жителей.
Подъехав к «Гранд-отелю», он не смог сразу сказать, попали они в число призёров гонки или нет, – судьи-то находились внутри гостиницы, стояли за стойками администраторов. Выбравшись из машины, Сергей размял мышцы, потянулся, точно проспал всю дорогу. Он и вправду, кажется, на несколько минут отключился, а до этого Радко посоветовал ему пристегнуться ремнями. Учитывая, что их могли в любой миг обстрелять, совет не самый удачный, но в противном случае уставший корреспондент мог при очередном повороте скатиться прямо на руки водителя или врезаться лбом в стекло.
Комов окинул взглядом гостиницу, почти все стёкла в ней были выбиты.
– Экономят на кондиционерах, – сказал Игорь, кивнув на разбитые окна.
– Надеюсь, комаров здесь нет…
– Лучше надейтесь, чтобы места были, – посоветовал Радко. – А с комарами или с тараканами – это второй вопрос.
– Могут и тараканы быть? – театрально удивившись, спросил Сергей, приподнимая брови домиком. – Гостиница же «Гранд-отель» называется. Надо марку держать. Или здесь так могут назвать любую развалюху?
– Вы лучше тут постойте, а я пойду, разведаю по своим каналам, есть места или нет, – сказал Радко.
– Иди, а мы пока покурим, – согласился Комов.
За те несколько минут, что Сергей и Игорь ждали Радко, к гостинице подъехала ещё одна машина с журналистами, они вытащили сумки с аппаратурой и двинулись внутрь здания. Комов проводил их недовольным взглядом. Он опасался, что администрация гостиницы, увидев, насколько спрос превышает предложение, устроит аукцион на каждый номер и тогда уж он точно его проиграет, потому что тягаться с иностранными корреспондентами в финансовых вопросах было невозможно.
Конкуренты остановились перед входом, кого-то пропуская. Оказалось, что это Радко. Он пытался скрыть свои эмоции, но по то и дело проступающей улыбке было ясно, что поход к администратору увенчался успехом.
– Берите вещи. Пойдёмте. Номер есть, – сказал Радко.
– Отлично, – обрадовался Сергей, взял одну из сумок и закинул рюкзак с одеждой на спину. Обычно на съёмочную группу из двух человек полагалось два одноместных номера, если они были однокомнатными, но здесь уж было не до таких роскошеств, хорошо, если выбитый Радко номер не окажется какой-нибудь подсобкой под лестницей, где прежде уборщица хранила свой инвентарь, а теперь его перестроили под нужды путешественников.
– Боже ж мой… – пробормотал себе под нос Игорь, когда увидел, что в холле гостиницы находится человек пятнадцать журналистов, которые, судя по всему, не оказались в числе призёров, и номера им не достались.
Неудачники начинали уже обживать холл: заняли не только все диваны, но и столы, кое-кто даже умудрился на них лечь, прикрывшись курткой, другие повытаскивали ноутбуки и что-то писали. Судя по всему, здесь сложился некий паритет: администрация не могла предоставить «акулам пера» номеров, но и не гнала их из холла. Постепенно из сумок стали появляться спальные мешки, журналисты разворачивали их на полу, забирались внутрь и пытались уснуть, как будто это был не холл «Гранд-отеля», а лужайка, поросшая травкой, а присутствующие отправились в увлекательный поход на лоно природы, но вместо леса забрели в каменные джунгли.
Конкуренты, появившиеся у гостиницы чуть позже Сергея и Игоря, выясняли что-то за стойкой. Администратор разводил руками, видимо, объясняя, что мест больше не осталось и их не купишь ни за какие деньги, как невозможно было купить место на спасательных шлюпках «Титаника».
– Ты как номер-то раздобыл? – тихо спросил у Радко Игорь, когда они начали подниматься по лестнице.
Лифт не работал, у Сергея начиналась отдышка.
– Личные каналы, – таинственно сообщил Радко.
– Денег, что ли, на лапу дал?
– Нет. Всё проще. Здесь работает сводный брат жены моего двоюродного брата, – Радко с трудом построил эту сложную конструкцию родственных связей. Сергей попытался мысленно повторить её, но не смог. – Я ему позвонил ещё из Белграда, – продолжал Радко, – попросил один номерок приберечь.
– Ты гений! – сказал Комов. – А то пришлось бы и нам в коридорчике лежать.
Они поднялись наконец на третий этаж, в коридоре которого лежали два спальных мешка, явно с содержимым, в которых по форме угадывались человеческие тела.