По законам судьбы. Николь
Шрифт:
– А если желания не возникнет?
– Поверь мне, возникнет. Облизывать будешь так, что за уши не оттащишь от моего члена, но начнём с рук. Встаёшь на колени и целуешь, тем самым признавая меня, как хозяина своей жизни на ближайшее время.
– Фу, как вы так примитивно живёте. Зачем кому-то вас облизывать? Мыться не пробовали? И хозяин мне не нужен, я вам не собака.
– Ещё раз фыркнешь и будешь сидеть голодом в подвале, пока на коленях не приползёшь и не начнёшь руки в благодарность целовать, как я только что предлагал.
– На коленях? Это что
– Искать, говоришь, будут? Ага, будут. Знаешь, сколько уже потерялось в песках таких красивых и беленьких? Не хочешь составить им компанию, веди себя так, чтобы угодить мне, чтобы я остался тобой доволен.
– Отпустите. На коленях всё равно не приползу.
Николь уже волком смотрела на жирного и наглого мужика. Он в ответ молча развернулся и вышел. Через несколько минут дверь открылась и в комнату вошли два шкафоподобных. Благо, понимая, что разговор с хозяином дома закончился на неприятной ноте, Николь после его ухода успела быстро натянуть на себя свои же вещи, которые кем-то заботливо сложенные лежали стопочкой на высокой тумбе.
Молча подхватив под руки Николь, мужики потащили её по большим и длинным коридорам. Движение закончилось только тогда, когда спустившись вниз по мраморным лестницам, её завели в странную комнату. Под потолком которой, но только с одной стороны похожие на амбразуры в ряд выстроились узенькие окошки. Кроме кровати, стола и стула больше ничего не было, вокруг холодный и мрачный бетон.
Араб вошёл практически следом.
– Это другая сторона моего гостеприимства. Еды не будет, её, как понимаешь тоже надо заработать. Туалет, вот за этой дверью.
Николь, оказывается и не заметила совсем неприметную дверь в стене.
– Если поумнеешь, то милости прошу в мою спальню. Будешь стараться, отпущу и денег дам, вы же все любите деньги. Если мозги на место не встанут, то отправишься в бордель. Там любят свеженьких девочек, а особенно таких красивых, как ты. Хотя бы денег поимею, если не удовольствие.
Николь, понимая, что со своим норовом и так разозлила мужика, прикусила язык и молча слушала, даже не смотря на этого, как она окрестила араба – морального урода.
Просидев в своей камере уже сутки, она поняла, что араб был настроен решительно и не врал, ей за всё это время так и не принесли еды. Теперь хорошо поняла, что угрозы араба были настоящие. Только по тем маленьким тонким окошкам-щелям, она ориентировалась, что наступил день. В её камере светлее не становилось, только на потолке темнота немного расступалась, но просачивающийся свет не освящал саму комнату. Осознала, что вода может быть у неё только из одного источника, а это маленькая комнатушка с раковиной для умывания, унитазом и отделанным плиткой уголком с лейкой душа и дыркой в полу. Всё это девушка исследовала наощупь, проходясь ладонями по стенам комнатушки. Правда
– Хорошо, что хоть так вода есть, - проворчала Николь, наощупь откручивая кран и глотая противную жидкость. – Хоть бы заразу не подхватить, откуда вода в этом кране, кто бы знал.
Находясь в заключении ей ничего не оставалось, как бродить вдоль стен, скользя по ним ладонью либо валяться на жёстком матрасе. Когда щёлкнул замок и дверь открылась в глаза ударил яркий луч света и, как сразу догадалась Николь, вошёл её похититель.
– Ну что не насиделась? Готова уже принять моё очень щедрое предложение?
Слова этого наглого человека, напрочь лишённого совести и человеческих чувств, просто так возмутили Николь, что она рассмеялась и ответила:
– А ты нетерпеливый. Думаешь, за такой короткий срок можно отказаться от своей чести и достоинства?
Араб, развернулся и вышел, только пока шёл к двери кинул через плечо:
– Сиди дальше.
Из-за уже закрытой двери до неё донеслось:
– Следи за ней в оба. Заходи и проверяй, чтоб была жива. Я нанял тебя охранять именно её. У тебя хорошие рекомендации и для меня большой плюс, что ты не болтлив. Смотри, чтобы её не кормили. Будешь приносить с кухни сам, каждый вечер по куску хлеба, чтоб не сдохла с голоду.
Николь не услышала ответа, только удаляющиеся тяжёлые мужские шаги. Облегчённо выдохнула, упав на кровать, уставилась в потолок. Когда светлые пятна на потолке исчезли, дверь снова открылась и кто-то зашёл, теперь за спиной вошедшего не было света. Николь насторожилась, каждый сейчас мог быть опасен, поэтому она подобралась и настроилась на сопротивление. Человек, как будто видел в темноте, хотя различить можно было только силуэт, он сразу безошибочно подошёл к столу и что-то на него положил.
– Здесь хлеб. Ты слышала, что хозяин запретил тебя кормить, только хлеб. Поешь, пока тёплый.
Голос у охранника был красивый, мужественный с чуть слышимой хрипотцой, и почему-то по ощущениям Николь – бархатный с каким-то приглушённым рычанием. А ещё он совершенно не пугал её, хотя звучал строго или даже властно. Это был голос взрослого и скорее всего очень серьёзного мужчины.
– Подойди, - приказал охранник. – Сколько ты уже сидишь здесь?
– Со вчерашнего дня, - так и не шелохнувшись, ответила Николь.
– Ты точно не любишь подчиняться, - как и сказал господин Каид. – Дерзкая.
– Я свободный человек и нечего мной командовать, - снова завелась Николь, от голода она стала ещё злее на своего похитителя.
В это время её живот в тишине тёмной комнаты громко заурчал.
– Голодная, а ерепенишься.
– А я что, по-твоему, должна спать с этим гадом?
– Нет, наверное, не должна, - явно улыбаясь, ответил охранник, его голос при этом заметно смягчился – Но ты, как я погляжу, упрямая и никому не готова подчиняться.