По законам судьбы. Николь

Шенец Галя

– Да, я такая, - с вызовом заявила Николь и вздёрнула носик, хотя кто бы видел эту её демонстрацию протеста.

– Забавная. Ладно, тогда сиди. Лучше я сам подойду к тебе.

– Это зачем?
– заволновалась Николь.

– Сиди, кому говорю. Сейчас узнаешь. Я вообще-то сам не люблю, когда женщина очень своенравная.

Зажав свой страх так, чтобы он не заставил её дёрнуться, Николь сидела не шевелясь. Охранник подошёл и, нащупав край кровати, сел на расстоянии от неё. Она выдохнула.

– Сама боишься, но выступаешь. Протяни руку. Это тебе, я положил между нами еду.

Николь

протянула руку, как приказал охранник и почувствовала тепло. Она прикоснулась к тому, что лежало на постели и сразу поняла, что это была горячая лепёшка. Когда взяла и развернула из нескольких слоёв плотной бумаги, комнату заполнил изумительный аромат, такой что рот наполнился слюной, а живот, как верный пёсик тут же умоляюще заурчал.

– Это мне? Я её всю могу съесть?

– Ешь. Не хочу, чтобы ты отощала, пока я буду тебя караулить. Слышала же, что я твой персональный охранник.

– Ты ослушался приказа своего господина и из-за меня можешь потерять работу.

– Ни о чём не думай, а про мою работу тем более. Потеряю эту, найду другую.

– Как у тебя всё легко.

Больше не в состоянии терпеть Николь бросила разговор и, отрывая маленькими кусочками ароматную выпечку, принялась есть. Охранник тоже молчал, казалось, что он улыбается, прислушиваясь, как сопит девчонка, жуя принесённую им лепёшку. Николь так быстро расправилась с угощением, что застеснялась и тихо поблагодарила.

– Ты сильно не нарывайся и не дерзи господину, - уже более мягким голосом посоветовал мужчина.

– Хорошо.

– На столе ещё лежит хлеб, - напомнил охранник.

– Я и его потом съем. Спасибо. Это была самая вкусная лепёшка в моей жизни.

Если лепёшка была самая вкусная, то следующая неделя была самая длинная. Араб появился только однажды, что радовало Николь и то только для того, чтобы сообщить, что уезжает и вернётся через неделю. Но самое противное и неприятное было то, что он заявил, что больше не намерен ни ждать, ни уговаривать и как только вернётся, то сразу же она окажется в его спальне голая и на четвереньках, как самая покорная шлюшка. Если что-нибудь вытворит, то у него есть добротные секс-игрушки, чтобы впредь было неповадно перечить господину.

– Я люблю девочек и уверен, что ты меня не разочаруешь. Девственность – это, как бонус мне за терпение. Мои люди слышали твои разговоры с подружками за столом, так что думаю, информация надёжная.

– Мы говорили по-русски, - нахмурилась Николь.

– Для моих поставщиков девочек это не проблема, были бы уши.

Перспективы, нарисованные арабом, вогнали Николь в уныние. Она никак не могла успокоиться. Уже зная досконально длину и ширину своей темницы, шагала часы напролёт туда и сюда. Внутри всё кипело от злости, а беспомощность сводила с ума. Николь никак не собиралась подчиняться, поэтому, перебирая варианты, методично искала выход.

– Старый козёл, - стонала Николь, в очередной раз упираясь в стену, как и в своих мыслях, она никак не могла найти выход.

Когда пришёл охранник и снова сел на кровать, Николь вдруг поняла, что рядом с ней молодой мужчина. Сколько ему она не знала, но они легко общались, хотя охранника нельзя было назвать разговорчивым. Николь ощущала, как он даже в такой ситуации, доминирует над ней, приказывая,

объясняя и заставляя. Его запах ей нравился на столько, что она сама каждый раз подсаживалась к нему чуть ближе, чтобы чувствовать его сильнее. «Я похожа на извращенку», - хихикала про себя Николь, - «обнюхиваю мужика и тащусь от этого запаха». Он каждый день, несмотря на строгий запрет хозяина, приносил ей еду и кормил её, что стало их тайным ритуалом.

Всю следующую ночь Николь не смогла сомкнуть глаз. Приняв серьёзное для себя решение, никак не могла найти слова, которые бы не оттолкнули от неё мужчину, ей очень хотелось, чтобы он наверняка согласился.

Глава 4

Глава 4.

Сильно волнуясь, Николь дожидалась очередного прихода своего личного охранника. Как она поняла, хозяин дома запретил кому бы то ни было, кроме него, заходить в её камеру. Именно этот охранник почему-то пользовался его полным доверием. За всё то время, как приняла очень важное для себя решение, Николь то, как прежде, моталась по комнате, меряя её шагами, то сидела на кровати, неотрывно глядя на дверь, дожидаясь молодого мужчину, чьего лица ни разу не видела. Когда щёлкнул замок, она хоть и ждала этого весь день с нетерпением, вздрогнула от неожиданности, вытерла вспотевшие ладони о модные, но грязные брючки и встала навстречу вошедшему.

Мужчина не мог видеть её взволнованного лица, но каким-то образом почувствовал напряжение и спросил:

– Что-то случилось?

Они видели только очертания друг друга.

– Нет, ничего, просто я очень ждала, когда ты придёшь.

– Зачем?

– Займись со мной любовью, - без предисловий выпалила Николь в темноту.

– Посмотри на меня, - непонятно для чего попросил араб.

– Ты всё равно ничего не увидишь, - хмыкнула в ответ девушка.

– Ты же понимаешь, девочка, что ты сейчас предлагаешь мне себя? Понимаешь, это будет любовь без обязательств и она не выйдет за пределы этих стен?

Сглотнув вязкую от подступившего страха, слюну, Николь согласно кивнула, но поняв, что в темноте можно и не разглядеть её жеста, прошептала:

– Понимаю. Я ведь специально не спрашивала твоего имени. Я ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты работаешь охранником в этом доме. Я не видела твоего лица, да и ты моего не мог в этой темноте разглядеть, тебе ничего не угрожает. Пожалуйста. Я всё понимаю и очень прошу тебя, не отказывайся.

Ухватив его за широкую рубаху, уткнулась лбом в мощную грудь, почувствовав, как напряглись стальные мышцы.

– Прошу тебя. Если я, такая дура, что до двадцати лет доходила девственницей, то сейчас я не хочу спать с этим мерзким мужиком, который украл меня и считает мою девственность дополнительным бонусом себе, видите ли такой пикантной вишенкой на торте. Не хочу доставить ему этого удовольствия.

Николь закончила свою пламенную речь, которую обдумывала несколько часов до прихода охранника, а после в каком-то диком или отчаянном порыве, боясь услышать отказ, обняла высокого араба за талию и тесно прижалась к его сильному телу, ощутив при этом, что он ни на шутку возбуждён.