По законам военного времени
Шрифт:
Добрались без приключений и втроем начали выгружать ящики и шмотки. Чуть позже к нам присоединились какие-то два мужика из аппарата усиления. Все занесли в комнату хранения оружия. Канарейчук начал распределять оружие согласно штатного расписания. С Кенаром я был в хороших отношениях и поэтому получил новенький, еще в масле, ПМ с кобурой, двумя магазинами и шестнадцатью патронами к нему. Сразу побежал в машину и взял пакет с гранатами. Тихонько прошел в кабинет военкома и доложил насчет того, что раздобыл десяток РГД-5. За что получил нагоняй от шефа, дескать, они нам по штату не положены. Что самое интересное: он заставил их привести в боевую готовность и положить в сейф, а две штуки – в дежурку. Потом,
Я забежал в свой кабинет и захватил с полочки из под стола тряпочку, которая всегда там лежала. Надо же было удалить смазку с поверхности пистолета. Да и положено при получении оружия произвести полную разборку. На кобуре была протирка – это стальная спица с кольцом на конце и небольшой петелькой на другом. Ее используют как шопол для пистолета, там же есть и отвертка. Но работа ГУ не должна из-за этого страдать. Поэтому побежал в кабинет военкома и, сидя там, занимался приведением оружия в нормальное состояния, кроме, конечно проверки и доводки боя. А что? Группа к работе готова, ГК горвоенкомата еще не развернулась, до начала работы участков оповещения еще часа три. Шеф с Петровым пошли вниз получать «волыны». Перед этим, дав мне команду поставить его буржуйский электрочайник. Военком у нас молодец, как отец родной. К нему с любым вопросом можно подойти. Я, конечно, всего пока сменил три места службы, но ни в одном еще не было такого начальника. Представьте себе, вас отправляют с каким-нибудь поручением и дают еще деньги на проезд, либо отвозят на машине. Частенько бывало, что работал у него в кабинете за компьютером, и шеф угощал меня кофе. Так и в этот раз.
Повесив кобуру с пистолетом на ремень камуфляжа, приготовил кофе на четыре персоны.
Наконец зашел Петров и дал контрольную цифру нагрузки по оповещению и поставке ресурсов, которую я сразу провел по ведомостям. И тут началась веселуха : позвонили из Третьей горбольницы и сказали, что не могут прислать машины, так как большинство на вызовах или поломаны. Не знаю, как им удалось дозвониться в этой суматохе. Наши звонки частенько снимали из-за того, что не было свободных каналов. Хорошо еще, что из троллейбусного депо прислали два «рогатых» и автобус-пазик. Шеф вызвал всех военных, и тех, кто ими только что стал, в мобкласс:
– – Значит так, товарищи офицеры и прапорщики, – сказал военком, а нас стало уже вместо шести военных – уже человек десять, – с транспортом у нас проблемы, топлива нет для обеспечения мобилизации, и еще не весь личный состав собрался. Связи с мобобъектами пока нет. Через два часа мы должны уже как-то наладить связь, поэтому экипаж радиостанции должен через час мне доложить о готовности к работе. Вы, Владимир Анатольевич, сейчас езжайте с нашим водителем по сельсоветам и постарайтесь наладить там работу, то есть соберите личный состав участка, делайте это, как хотите. Александр Алексеич, езжайте на пазике на ППСВ и проследите, чтобы там было все в порядке, когда наладите – возвращайтесь. Вы, Владимир Анатольевич, тоже.
– Товарищ полковник, разрешите просьбу? – сказал я, – Разрешите мне бойца с автоматом взять на всякий случай.
И, получив добро, спустился вниз, подошел к водиле, который о чем-то разговаривал с Маслюковым. Дав команду Сане залезать в машину, подошел к Курдову и передал ему содержание той части совещания, на которой присутствовал. Он без лишних разговоров сел в свою «газель». И тут у меня мелькнула мысль – его рация в машине (таксист все-таки) должна работать в одном диапазоне с нашим «Корсом». Сказал об этом дяде Толе (водителю). Маслюкова я послал найти Барановского, который помогал разворачивать радиостанцию. Мы быстро настроились на одну частоту и станции работали «как часики».
Выехали из военкомата и возле арки, что на Генерала Мельника, нас остановил усиленный наряд ДПСовцев в брониках, с касками и автоматами. Как-будто план «Перехват» объявили. Начали проверять документы, пытался было объяснять, в чем дело, пришлось показать удостоверение, что я военнослужащий военкомата. Им конечно было пофигу но минут через двадцать отпустили. Быстро поехали через Сапуны в Качу. На повороте на Фруктовое остановили опять, но только уже ВБРовцы. Интересно, почему они начали гражданских тормозить? Мужики более ни менее сговорчивые попались. Это в мирное время они всегда мозги компостировали, а сейчас… Видимо, хреновое положение сейчас.
Попробовал связаться с военкоматом, но никто меня не слышал. А уж когда мы прибыли на место, в Качинский поселковый совет, рация заработала. Уже было около пяти утра, темнота в здании указывала на то, что тут еще и «конь не валялся»..
– Пятьсот одиннадцатый ответьте пятьсот четвертому, – сказал я в рацию.
– Здесь пятьсот одиннадцатый – на приеме, – ответил мне голос Барановского, – как обстановка, сообщите, где находитесь.
– Нахожусь на месте, нужны домашние адреса «шишек», так как никого еще нет. Здесь пока все спокойно. Доложите ноль пятому.
Алексеич продиктовал адреса, хоть это и небольшое нарушение, но другого выхода не было. Поехали по указанным адресам за председателем поселкового совета Онищуком и его замом Вакаровым. Уже светало, и на улице еще никого не было. Ночные клубы, которые расположены возле пляжа, были закрыты, так как сезон закончился, а новый не начинался, и спросить не у кого. Наконец нашли дом председателя. Вместе с Маслюковым выскочил из машины, поправил кобуру на ремне и нажал на кнопку звонка возле калитки. Домина, конечно, огромная, да и, судя по лаю, собака там тоже не маленькая. В доме было темно, я начал звонить настойчивее, и приказал Сане прикладом автомата стучать в калитку. На веранде загорелся свет, из дома вышел мужчина лет под пятьдесят, среднего роста с залысинами на, уже седеющей, голове. Представился и кратко ввел в курс дела. Валерий Иванович сначала было не поверил, но вид Маслюкова в бронежилете, в каске и с автоматом на груди, окончательно его и убедил, и разбудил. Цыкнув на лающую собаку, после чего псина, обиженно поджав хвост, залезла в будку, провел нас в дом. Из спальни, видимо, вышла женщина таких же лет – его жена.
– Тамара, сообрази чего-нибудь покушать ребятам, – сказал Онищук жене, – с двенадцати уже на ногах. И, наверное, ни фига не жрамши. Кофе поставь! Сейчас, ребятки, я оденусь. Света, иди сюда, – крикнул он на второй этаж.
– А что случилось? – спросила жена председателя
– Что-что, мобилизация началась! Нужно собираться…
Мы начали отнекиваться от предложенного ужина или, точнее, завтрака. Но Тамара Васильевна – жена председателя, и слышать не хотела. Импортная микроволновка за две минуты вскипятила воду. На столе появилось кофе, бутерброды с колбасой и сыром. Мы с видимым смущением начали их поглощать. Саня налегал в основном на бутерброды с колбасой. Я, хоть и не страдал «нехваткой», но тоже с удовольствием ел, так как с вечера, как у нас говорят: «маковой коноплинки во рту не было».
Через несколько минут со второго этажа спустилась Света – младшая дочка, довольно-таки симпатичная девчонка лет девятнадцати. Старшая вышла замуж и жила в Севастополисе. Маслюков даже жевать прекратил, глядя на нее – оно понятно-то – срочка есть срочка. Сам таким был.
Наконец спустился Валерий Иванович:
– Света соберешь мне две смены чистого белья и харчей на два дня, принесешь в совет – я буду там. Тамара, ребятам с собой пару бутербродов заверни.
– Володя, Вакарову я уже позвонил, он сейчас придет в совет, – сказал он мне. – Поехали! Дожуй сначала.