По законам войны
Шрифт:
Краснофлотцы перестали грести, установив весла перпендикулярно бортам шлюпки и развернув лопасти параллельно воде. Взгляды всех обратились прямо по курсу шлюпки. Но даже боцману не сразу удалось разглядеть верхушку мачты на горизонте с короткой поперечной реей.
— Глаза у тебя штурманские… — похвалил Асю левый баковый Шавырин.
— Крестоносец… — сказал усатый Корякин.
— Идет прямо на нас… — добавил левый средний Нехода.
Боцман молча, хмуро глядел на горизонт. И Тимка скомандовал:
— Весла!
Краснофлотцы
— На воду! — скомандовал Тимка.
Весла, занесенные к носу шлюпки, одновременно забрали воду. Тимка привстал, переложив руль влево, чтобы уйти ближе к невидимому берегу.
Пот градом катил по лицам краснофлотцев, и шлюпка летела, как на гонках, но эсминец, постепенно вырастая на глазах, скоро оказался уже в нескольких кабельтовых [7] от нее. Стало ясно, что от преследования не уйти. Над палубой крестоносца взвилось облачко орудийного выстрела, и одиночный снаряд взметнул прямо по курсу шлюпки столб воды.
7
Кабельтов — морская мера длины, равная 185,2 м.
— Суши весла! — приказал Тимка, и не успел он вспомнить, какой должна быть команда, чтобы краснофлотцы приготовились к бою, как левый баковый Шавырин рванулся к винтовке у своих ног, и боцман взял командование шлюпкой на себя.
— Отставить! — приказал он.
Усатый левый загребной напомнил:
— У нас нет патронов.
— С нами дети… — сказал боцман и, не обращая внимания на возглас протеста, который вырвался у Тимки, приказал: — Оружие — за борт!
Винтовки полетели в воду. И сразу над головами, взбив за кормой фонтанчики воды, просвистела пулеметная очередь.
— Хэнде хох! — потребовал с эсминца усиленный мегафоном голос.
— Весла по борту! — машинально скомандовал Тимка. Весла заболтались вдоль бортов шлюпки.
— Руки вверх! — повторили с эсминца по-русски.
Боцман незаметно выдернул из кармана каган и, приподняв ногой кормовой решетчатый люк, бросил под него оружие.
Тимка хотел закричать на боцмана от обиды и злости, но тот рявкнул:
— Поднять руки!
Краснофлотцы подняли над головами тяжелые, натруженные веслами руки.
Душный спазм перехватил горло Тимки, и скорее машинально, чем сознательно, он крутнул руль вправо. Когда нос эсминца готов был перерезать шлюпку надвое. Борт ее затрещал, ударившись о скулу эсминца.
Крестоносец дал задний ход, гася скорость. Сверху, с палубы его, на шлюпку уставились автоматы.
В черном, расстегнутом на груди кителе офицер что-то сказал по-немецки.
Краснофлотцы его не поняли, но брошенный сверху штормтрап без слов говорил,
— Поднимайся… — приказал боцман.
Никто из краснофлотцев не шевельнулся.
Офицер, выхватив из кобуры пистолет, негодующе повторил команду.
Тогда боцман поднялся и первым полез по штормтрапу на палубу эсминца. Тимку душили слезы. Но он не плакал, потому что с носа, тревожно распахнув глаза, смотрела на него Ася.
Вторым к штормтрапу подошел усатый Корякин, за ним — Нехода, потом Шавырин, Леваев и горбоносый Сабир…
Поторапливая его, офицер сунул пистолетом в скулу азербайджанца.
Тимка рванулся к нагану под решеткой, но сверху прозвучал яростный, как удар кнута, возглас:
— Краснофлотец Нефедов! Ты не один!
Тимка выпрямился. И когда офицер заорал на него, тыча пистолетом! «Циэн флагге айн!» — Тимка понял, чего он требует, но не шелохнулся, чтобы спустить бело-голубой флаг за спиной, на флагштоке.
— Циэн флагге айн! — повторил офицер и, подняв пистолет на уровень глаз, прицелился.
На палубе эсминца замерли, ожидая развязки этой неравной и непредвиденной схватки: замерли краснофлотцы со «Штормового» под наведенными на них дулами автоматов, замер экипаж крестоносца.
Первая пуля просвистела справа от Тимки, вторая над самой его головой, шевельнув русые Тимкины волосы. Флагшток треснул и упал на воду после третьего выстрела… Тимка не понял, кто крикнул вдруг: «Молодец, Тимоша! Отомсти за нас!» — потому что разъяренные фашисты кинулись на краснофлотцев, и под ударами прикладов первым упал правый баковый Сабир. Ася зарыдала в голос.
Офицер выстрелил еще дважды, почти не целясь, и тоненькая струйка воды забила из анкерка на дно шлюпки.
Одна за другой послышались какие-то команды.
Тимка не сразу догадался, что их оставляют на свободе, когда, взбурлив за кормой, эсминец дал полный вперед. Шлюпку, едва не перевернув, отбросило на сторону. Затрещали сломанные по правому борту весла.
Не шелохнулся Тимка и не сказал ни слова, но глядел и глядел вослед крестоносцу, навсегда запоминая силуэты его мачт, башен, корпуса, потому что клялся отомстить…
ШЛЮПКА ИДЕТ ПРЕЖНИМ КУРСОМ
Когда крестоносец скрылся за горизонтом, Ася уже не плакала.
— Что они кричали? — спросил Тимка.
— Сначала: спустить флаг… Долой флаг! А потом, когда стали драться… Я таких слов не учила.
Тимка кивнул.
— Возьми черпак, Ася, и отливай воду, — приказал он.
Ася сразу взялась за черпак. Тимка вытащил из-под кормовой деревянной решетки боцманский наган. В барабане оставалось еще целых четыре патрона.
— Он должен был стрелять, Ася, — сказал Тимка. — Почему он не стрелял?
Ася подняла на него глаза.