По законам жанра. Книга 1
Шрифт:
Но если задуматься, кто с кем спит я знаю, а кто был предыдущим Королем, понятия не имею. Конечно, вчера защищая свои честь и достоинство, я вопила какую-то чушь о любви, из-за которой в древности все воины и происходили, а теперь сгораю от стыда весь день. Это ведь ненормально? У нас почему-то историю королевства никто не обсуждает. Потому что все ее из легенды своей по умолчанию знают?
— Даф, — отвлекла я от заигрываний рыжую. — Напомни-ка, кто у нас до ван Сумаров правил?
Повариха открыла рот и задумчиво свела брови:
— Это кто?
Я вытаращилась в ответ:
— Король наш.
—
Одно выяснили, — от легенды знание истории не зависит.
Про себя рыжая знала немало. Помнила и отца, и мать, и даже некоторые рецепты из детства, например, как сделать цветные мыльные пузыри или «отрубин», и несмотря на лишний вес выглядела она уж куда лучше некоторых безродных дворняжек. Не ломанулась бы сразу во дворец, а осталась постигать ведьмовское искусство в хижине на окраине леса, так была бы еще краше Ланалеи.
Отхлебнув вина из заполненной до краев кружки, я опять дернула Дафью за рукав:
— Слушай...
— М?!
— А чем девчонки в академии занимаются?
— Какие? Магички чтоль?
— Ну да.
— Ты че, пьяная уже? — захохотала Даф.
— В смысле чем?! Магичат! — ответил за нее женишок.
Все за столом начали смеяться, я сдержанно улыбнулась и отхлебнула еще вина. Пусть лучше пьяная, чем подозрительная. И что значит «магичат»? В нашем мире нет магии. Стихий, элементалей, демонологов или некромантов, уж точно нет, потому что иначе в замке был бы цирк. Скрывают? Тоже вряд ли. На картинах все, как один, с холодным оружием в бой идут. Я слышала только про шаманов и ведьм, но они и магичат постольку, поскольку. Зелье сварить, да травой накурить. Тоже мне, магия. Неужто они в академии математику изучают? Или тоже зельеварение, только в профиль? Ведьмы, которых я знаю, про академию и не вспоминали никогда.
Теперь к горящим щекам наверняка добавились раскрасневшиеся уши.
Не удивительно, что мужик так опешил. Магические академии есть, а магии нет. Даже предположить стремно, почему этот вопрос меня никогда не заботил. У нас же три академщицы трудятся, а веник сам собой под песню у них почему-то не метет.
— Даф, а поч...
Повариха встрепенулась:
— Ну наконец-то!!
Я проследила за ее взглядом, но едва могла что-то разглядеть в сумерках и дыму от костров. Песни стихли так внезапно, что мне показалось уши заложило. Король что ли пожаловал?! Да быть не может. Отродясь его тут не было, я больше чем уверена, половина стражников даже не знает, как он выглядит.
— ...и че ты сидишь? — пихнула меня плечом Дафья.
Отовсюду доносились сдержанные смешки и перешептывания, я привстала и наконец-то поняла, чем вызвано резкое перевоплощение орущей гульбы в змеиное гнездо.
— Даф, какого хрена... — шепнула я, заглядывая подруге в лицо.
— А я че? — отвернула она свой неугомонный нос. — Я не причем! Может Людвиг его позвал!
Паль сделал еще пару неуверенных шагов в мою сторону и замер. Не удивительно, что я сразу его не признала. Обычно он рассекал по конюшне и загону в одних штанах, а сегодня наглаженная крестьянская рубаха свободно висела под жилетом, а брюки, заправленные в высокие сапоги, даже не топорщились во все стороны. Он смотрел на меня, изредка уводя взгляд куда-то в сторону и теребил в руках огромный букет из полевых цветов и колосьев.
Паль обычно по территории замка не шляется, только если к стене за брагой, случайно пересечься у нас бы в вряд ли вышло, отчего мне стало так неловко, что я грохнулась обратно на лавку, взяла кружку и отвернулась. Никак и в баню сходил! Надо бы припомнить ту тварь, что наплела мне про выдерганные волосы, потому что на мой взгляд за этот месяц их стало только больше. Даже расчесанные они ровными соломенными рядами спадали на лоб и шею без намека на лысину, которой он до этого не стесняясь светил.
— Эй...
Я бегло глянула на парня и постаралась успокоиться. И что мне теперь с ним делать? Видимо, измена в наше время совсем не повод для расставания. Приперся же!
— Что? — обиженно бросила я.
Букетом ему заехать что ли? Жалко. Стебли так ровно друг к другу приложены, что издали напоминают плетеный канат. По-любому же сам собирал, цветы-то не виноваты. Он виноват, теперь извиняется, и бить вроде не за что.
Я старалась взять себя в руки, чтобы устроить очередную истерику, заодно и повод свалить бы нашелся, но барабаны совести в голове и не думали затыкаться. Я его использовала? Использовала. Стал он из-за этого посмешищем всего двора? Стал. Я тоже стала, но этого и добивалась, а этот-то просто на удочку попался. Дурак потому что.
— Я п-поговорить хотел, — громко сказал Паль.
У меня на мгновение в голове воцарился диссонанс. Кто-то неподалеку уважительно хмыкнул. Да тут никак все впервые слышат от него связную речь!
Увести его отсюда? Я бы такое даже не рассматривала, будь он как обычно пьян, а тут, глядишь, и к общему знаменателю придем.
Или остаться?..
Если я его сейчас пошлю при всех, то мы поменяемся местами. Конюх станет несчастным и отвергнутым, а я прослыву стервой, что, в общем-то, тоже неплохо. И совесть чище будет.
— Ну говори, раз хотел, — сказала я и развела руки, намекая, что все мы внимание.
Паль поджал губы и глубоко вдохнул.
— Эй, — начал он, не обращая внимания на собравшихся. — Я виноват. И я не снимаю с себя вины. Ты не подумай, что весь этот месяц я сомневался или в том роде, просто я хотел доказать тебе. Я с того раз-за... — парень запнулся. — Ну в общем с этой дурой, с пасеки. Я не хотел.
Я всеми силами пыталась нагнать на лицо бешенства, но концерт оказался куда серьезнее, чем мне сначала показалось. Не мог же он принять наши недо-отношения настолько всерьез? Я и выбрала его, потому что он не просыхал, было не так уж и сложно проводить с ним время, ведь брага рекой лилась. Напился и спит, один раз только мало оказалось.
— Не хотел бы, не смог, — мямлила я.
— Так, может, я и не смог! — встрепенулся Паль. Даф едва удержалась, чтоб не заржать. — Я не помню ничего. Но с того раза я не пил. Вообще! Можешь у Ванка спросить, — указал он букетом на самогонщика, который в свою очередь уверенно закивал. — Такого больше не повторится. Я могу тебе чем хочешь поклясться! Ну прости. Придурка. Это все дрянь эта!
— Марка значит виновата?
— Нет, — отмахнулся Паль. — Я не о ней. Это все брага эта, проклятущая. Но я тебе клянусь! Больше никогда капли в рот не возьму! Так что прости. Искренне!