По закону Мёрфи. Часть 2
Шрифт:
— Почему меня не встречают? У нас гости? — раздался знакомый голос с нотками шутливой претензии.
— Это Пётр Алексеевич, мой сосед, — прошептала я.
Поставила подсвечник на место, пальцы слегка дрожали, нервы в последние дни шалят, совсем стали ни к чёрту. Такими темпами собственной тени начну бояться. Вытерла вспотевшие ладошки о джинсы и вышла в коридор.
— Пётр Алексеевич, ты же знаешь, я тебя всегда жду.
— Иди ко мне, егоза, обнимемся, а то словно чужая, — Пётр ласково приобнял меня, похлопав по спине. — Пойдём на кухню, накормишь, с гостем познакомишь и расскажешь,
— Почему сразу случилось? — поинтересовалась я.
— Потому, что у нас гость.
— Что в этом странного?
— Ничего, если не знать, что с некоторых пор ты стала избегать людей.
— На то были причины.
— Ой ли? Ладно, не об этом сейчас, но я сначала в душ. Без меня не начинайте.
Пока Пётр мылся, я накрыла на стол и объяснила Эджею, почему соседу можно доверять. Он из той категории мужчин, которые живут по совести. Именно так — по совести и христианским заветам, которые чтил.
Пётр Алексеевич, не стесняясь гостя, рассмотрел его и, видимо, сделав определённые выводы, занял свой любимый стул, что стоял у окна. Не спеша приступил к ужину, внимательно слушая то, что рассказывает Эджей. Историю подростка, правда, немного в урезанном варианте без подробностей о кочевниках, Пётр Алексеевич выслушал молча, не задавая вопросов. Когда Эджей закончил говорить, сосед аккуратно положил ложку на тарелку, вытер губы салфеткой и неожиданно громко стукнул кулаком по столу. Тарелка подпрыгнула, а вилка, лежащая в ней, жалобно звякнула.
— Вы что тут, травку курили?
Мы дружно помотали головами.
— Кололись? Таблетки?
— Пётр Алексеевич, ты же знаешь, я никогда, ни при каких обстоятельствах. Эджей тоже не увлекается.
— Тогда что? Откуда такая бурная фантазия?
— Могу я к вам обращаться Пётр?
— Можешь, мы дома, а не на приёме, так что будь добр по-простому на ты.
Эджей кивнул, показывая, что понял.
— Всё, что ты услышал от меня, правда. Посмотри сам.
Эджей показал ошейник. Сосед внимательно осмотрел его, но руками трогать не стал.
— Не знаю, что за игру ты затеял и почему Мила…
— Лучше зови её Ками.
— Да, пожалуйста, — подтвердила я.
— И почему Ками верит тебе? — Пётр не выразил недовольство тем, что его поправили. — Но если всё так, как ты говоришь, есть одно местечко, которое глушит любые сигналы. Бункер на окраине города. Кстати, согласен с тем, что имя Ками подходит тебе больше, а я после всего услышанного чувствую себя глупо. Словно на одного сумасшедшего в этом дурдоме стало больше и это ваша вина. Что за нелепость? Как в такое вообще можно поверить? — по-доброму ворчал Пётр Алексеевич.
Я слышала о бункере много историй, и если там можно укрыться, то для Эджея это прекрасная возможность спрятаться от Марка. Конечно же, я не оставлю его одного.
— Насколько я понял, остаться ты не можешь, а Ками теперь тебя не бросит. Вечно подбирает то, что приносит проблемы, и лучше бы это были котята. Соберите необходимые вещи, заедем, купим продуктов, и у вас будет полно времени для изучения местных лабиринтов старинного бункера. Найдёте чем заняться, но первым делом подготовьте пути отхода. Если продукты закончатся, Ками выйдет на поверхность и позвонит мне, а когда уеду в рейс, придётся вам самим закупать продукты. На этот случай возьмите мой велосипед. Пока не заржавел окончательно. Я сейчас не выгляжу идиотом?
Мы дружно заверили, что нет. Надеюсь, он не станет звонить моим родителям. Пётр Алексеевич не то чтобы поверил мальчишке, скорее решил подыграть, приняв чужие правила игры. Ками верит ему, и это видно невооружённым глазом, а значит нужно время, чтобы разобраться в том, что происходит. На своём веку Пётр повидал всякого, и история Эджея могла оказаться правдой, значит сначала он поможет, а всё остальное оставит на потом. Будет ли это нравоучительная порка с его стороны или благодарность с их, время покажет.
Эджей не мог знать, что глушилка работала с перебоями и его примерное местонахождение вычислили. Через десять минут после того, как они направились обживать бункер, во двор заехала чужая машина и остановилась около густого кустарника в тени деревьев, стараясь не привлекать к себе внимание. Сидящие в ней мужчины видели, что нужный им объект покинул это место, мелькнув на экране слежения красной точкой. Глушилка ещё пока не исчерпала запас энергии, и определить, где находится в данный момент Эджей, было сложно. Есть вероятность, что он вернётся к этому дому. Большую часть времени подросток провёл в этом районе. На этот случай во дворе останутся дежурить люди, находящиеся в подчинении у Марка. Они были посвящены только в ту малую часть возникшей проблемы, что им нужно знать для выполнения поставленной задачи. Остальное их не касалось, и они не задавали вопросов.
В бункер нельзя было попасть просто так. Основные входы давно завалены, во избежание паломничества любопытствующих, асоциальных личностей и возможных терактов. Этот недострой связан с подземной системой жизнеобеспечения города. Пётр Алексеевич был одним из тех, кто знал, как попасть внутрь. Его детство прошло в играх рядом с бункером, он видел, как заваривали двери и засыпали все известные ходы в небезопасное для детских игр место. Это только подстегнуло мальчишек найти другой путь попасть внутрь. Он не единственный, кто знал об этом, но интерес к бункеру давно утрачен, а у нынешней молодёжи другие забавы. Пётр провёл нас в бункер, и показал комнаты, где мы можем вполне комфортно расположиться. При желании мы можем изучить коридоры, которые непонятно куда ведут. Скорее всего, именно там имеется ещё один выход на поверхность, а возможно, это тупиковый вариант. Хотя прогулка по тёмным коридорам — не то, чем бы я хотела заниматься.
Сосед отправился домой отдыхать, а мы принялись за обустройство нашего временного жилья. Приятным открытием стал работающий душ. Питьевой водой мы запаслись, а на остальные удобства не рассчитывали. Надувной матрац один, но мы вполне поместимся на нём вдвоём. Стол и стулья сохранились с тех времён, когда в бункер мог заглянуть любой желающий, мы их просто отмыли и перетащили в комнату поближе к душу. Кроме фонариков, у нас были свечи и керосиновая лампа, хранившаяся у Петра Алексеевича на всякий случай. Мне проще, я могу выбраться на поверхность в любой момент, а у Эджея из развлечений будут только книги.