По закону перелетных птиц
Шрифт:
Григ удивленно закашлялся, впервые встретив существо, обращающееся с магом как с младенцем.
– Эй, ты чего? – неуверенно спросил он, сообразив, что невидимую в темноте девушку так просто не переслушаешь.
– Тихо-тихо, – еще пуще заворковала она, тщательно маскируя зевок и не подпуская в голос раздраженно-безнадежные нотки. – Это сон, просто сон, все пройдет…
– Да не сплю я! – гаркнул во всю мощь легких взбеленившийся Григ. – Прекрати сейчас же!
Девушка подавилась очередной порцией уговоров, сдавленно чертыхнулась и прищелкнула
Невысокая, тоненькая, гибкая, словно дикая кошка, девушка озабоченно склонилась над кроватью, всматриваясь ему прямо в глаза. Легкие пушистые пряди вьющихся волос щекотали обнаженную грудь Грига, падая с плеч хозяйки. От них веяло чем-то сладковато-пряным, тонким и неуловимым, каким бывает только естественный запах человека или безумно дорогие аринтские духи.
Нервные пальцы ловко пробежались по бинтам, обнажая рану, бесстрашно проскользнули над жуткими рваными краями, и девушка, сдержанно хмыкнув, снова замотала ему плечо.
– Как там? Плохо? – глухо, боясь ответа, спросил дисцитий.
– Терпимо, – стерильно профессиональным голосом отозвалась та, и Григ понял, что плохо.
– Ладно, – подавив тяжелый вздох, махнул рукой маг. – А ты-то кто такая? Чародейка? Дисцития?
Девушка сосредоточенно нахмурила лоб, словно рассчитывая что-то, и очнулась только тогда, когда он еще раз повторил свой вопрос.
– Я? Да не то и не другое…
– Это как? – удивился Григ. – Магией ты владеешь, значит, причастна, но ученица или уже профессионал?
– Я знаю, чем дисцития отличается от ведьмы, не надо мне объяснять! – сонно огрызнулась девушка. – Но давай мы об этом поговорим лучше утром, а? Я спать хочу жутко, вторые сутки на ногах.
– С чего бы?
– А с того. – Девушка бросила красноречивый взгляд на перебинтованное плечо дисцития, и Григ понял, что отсутствие боли в неподвижном состоянии – это не результат естественной регенерации.
– А-а-а, – неловко протянул он. – Ну ладно, давай утром…
– Спасибо, – искренне обрадовалась незнакомка. – Тебе зелья дать?
– Какого? – насторожился Григ.
Та лишь равнодушно пожала плечами:
– Названия не помню, даже если оно у него и есть. Смесь десяти горных трав, меда, спирта и… еще чего-то, так с ходу не вспомню, там на столе рецепт лежит, а я давно варила…
– От чего хоть зелье-то? – не без труда вклинился в ее монолог запутавшийся в бесполезном, с его точки зрения, перечислении Григ.
– Сонное, – удивленно отозвалась ведьма, словно он спросил что-то, известное даже детям. – А заодно жаропонижающее и обезболивающее в одном флаконе. Хорошая штука, вот только до сих пор не могу понять, она ли дает такой отвратный побочный эффект…
– Какой? – насторожился Григ.
– Кошмары твои, – пояснила девушка, нетерпеливо отбрасывая с лица прядь медных волос. – По три раза за ночь от твоих криков просыпаюсь, надоело уже… ну так что, будешь пить или так уснешь?
– Не
– Смотри, дело твое… – Девушка без особого сожаления пожимает плечами, отходит куда-то в темноту и, выругав свою забывчивость, уже оттуда гасит светлячок. – Спокойной ночи.
– Спокойной, – кивает Григ, хотя этого никто и не увидит.
Проснулся он поздним утром, ближе к полудню, если судить по косым белесым лучам, расцветившим не слишком большую комнату, которую теперь Григ смог наконец-то рассмотреть.
Впрочем, тайн за семью печатями она и не скрывала: два кресла, трехногий, едва стоящий столик, кровать, которую занимало, собственно, малоспособное на передвижение тело Грига, матрац на полу, на котором, очевидно, спала вчерашняя ночная знакомая, – и больше мебели вокруг не наблюдалось. Точнее, мельтешило что-то вроде не то шкафа, не то комода позади изголовья кровати, но его, как Григ ни старался, рассмотреть не удалось.
Никаких подозрительных оккультных штучек тоже видно не было: на столе стоял канделябр с вполне обычными, желтоватыми восковыми свечками, лежала какая-то книга, перевернутая раскрытым разворотом вниз, – названия, выведенного золотой вязью на переплете, Григ не разобрал. Виднелось несколько непрозрачных флаконов, в каких травники обычно хранят зелья, – и этим исчерпывалось все, за что только мог зацепиться полубессмысленный взгляд дисцития.
Чуть скрипнула грубая некрашеная дверь, и в комнату, небрежно закинув влажное полотенце на плечо, вошла давешняя знакомая, уже умытая, одетая, с распущенными, хотя и подхваченными изумрудной головной лентой волосами.
– Доброе утро! – Голос у девушки оказался звонкий, радостный, совсем непохожий на вчерашнее мученическое шипение.
Она уверенно прошла за кровать Грига и, видимо, развесила полотенце на дверце старчески скрипнувшего шкафа.
– Доброе, – согласно отозвался он. – А еще утро? Не день ли случайно?
– Нет, – рассмеялась девушка. – Сейчас часов восемь утра, едва ли позже. Просто здесь солнце встает раньше – этаж высокий, вот и все.
– А-а-а… – с пониманием отозвался на самом деле ничего не понявший Григ. – Тогда ясно.
Девушка окинула его смеющимися зеленым глазами и покачала головой:
– Ты есть хочешь, герой?
– Хочу, – подумав, откликнулся дисцитий. – А почему вдруг герой?
– Врукопашную на мьердону кинуться – это надо быть либо героем, либо… хм… в общем, очень смелым человеком, – с запинкой пояснила девушка, и Григ догадался, что на месте «очень смелого человека» изначально задумывалось нечто совсем иное. – Что ты есть-то будешь?
Значит, эту тварь, которая вылезла из реки, называют мьердоной… Надо запомнить, а потом поворошить несколько фолиантов подревнее – может, вымирающий вид? Почему, интересно, уже выпустившийся из Обители и только защищающий там диплом дисцитий ни разу о ней не слышал? Поразительно…