По закону перелетных птиц
Шрифт:
– А то, что я прекрасно понимаю: так запросто ты бы меня из подземелий не вытащила. И сколько в это было вгрохано энергии, знают только боги и ты сама, потому что никогда ты даже мне не признаешься. И я отлично знаю, какой ценой тебе дается каждая секунда подобной работы – предельное напряжение и полная, до боли и отчаяния, самоотдача.
– Это просто магия, – попыталась возразить Лойнна.
– О нет, дорогая моя! – страстно возразил Церхад. – Просто магия – это когда, как я, взмахнул рукой – и сбил с ног противника. Голая растрата энергетики ауры – не более. А то, что делаешь ты, – рвешь на части свою душу, чтобы достучаться
– Что?
– Не знаю, Лойлинне… На человеческом языке для этого нет достойных слов. F'ierrentia, [11] наверное…
Лойнна тяжело вздохнула, склонив голову ему на плечо.
Ну да, что поделаешь, она лучше, чем кто-либо, знает, что словами, голосом и внутренней силой можно сделать куда больше, чем глухо подчиняющей человека магией. И, увы, пользоваться всем этим гораздо тяжелее, чем просто равнодушно швырять комки неоформленной силы, изредка распределяя их по матрице заклятия. Но, с другой стороны, это просто ее работа! И в любой работе можно найти неприглядные стороны. Взять хотя бы и его: неужели махать мечом посреди десятка врагов проще? Опаснее – так точно!
11
Точный перевод с Крылатого наречия невозможен. Что-то вроде «высшего призвания».
– Вот что, Церхад, давай договоримся так, – осторожно начала Лойнна, – ты идешь сейчас к магам – у них тут есть какой-то… Гильдия не гильдия, ковен не ковен… Не помню, словом, но принц тебе скажет. Главный маг у них мужчина, так что ты с ним, думаю, договоришься, хорошо?
– Конечно, договорюсь, – кивнул Церхад. – А ты?
– Что – я? – лукаво усмехнулась Лойнна.
– Да вот как-то с трудом мне верится, что ты в мое отсутствие будешь смирно сидеть в кресле и вышивать крестиком!
– И правильно! Не имею дурной привычки сидеть в креслах – подоконники гораздо удобнее! Да и с вышиванием пока в жизни как-то не сложилось…
– Лойнна, брось шутить! Куда ты пойдешь?
Ведьма тяжело вздохнула, вставая и потягиваясь.
– К Всадникам, разумеется. Боюсь, воспоминание о твоем утреннем подвиге не будет основным катализатором в переговорах с Райдасом, но все же у меня шансов больше, чем у тебя. И даже в преддверии напряженного вечера могу пообещать, что особо колдовать и воздействовать не буду, хорошо?
Некромант привычно провел рукой по ее длинным волосам, убрал за ухо вечно выбивающуюся прядь. Эх, спорить с женщинами – неблагодарное занятие!
– Хорошо. Береги себя, Лойлинне.
ГЛАВА 4
Небо медленно темнело, солнце с явной неохотой скатывалось к горизонту, поднимался обычный в этих краях вечерний ветер, закутывающий прохожих в плащи и загоняющий воинов в палатки.
Райдас залпом допил кружку кисловатой браги, недовольно поморщился и отставил ее подальше. Нет, бывали, конечно, дни, когда приходилось пить бурду и почище этой, но вот пить вместе с магами – это нет…
И зачем, спрашивается, дурак, согласился? Ведь королевского-то приказа не было. Пожелание – да, само собой. Но разве не ему, бывалому воину и давнему десятнику Всадников (а если не первое, то уж второе-то точно учило разбираться в бюрократических тонкостях
Словом, как бы то ни было, но факт есть факт: он вместе с пятью десятками своих людей [12] находится здесь, в палатках, разбитых в королевском лагере. Пьет кислую брагу и недовольно поглядывает на своих разбредшихся воинов.
Ночь вкрадчиво, но неотступно вступала в свои права, скрадывала очертания предметов, обманчиво «сворачивала» расстояния, стирала цвета… Лагерь постепенно затихал: выход в лабиринты был назначен на полночь, а до того времени опытные воины еще успеют выспаться, чтобы не брести потом по норам нежити с бодростью восставшего в неурочный час упыря. Только одно яркое пятно дерзкого костра выделялось, словно искра в темноте.
12
Десятники начинали службу с десятью подчиненными, постепенно их количество росло, но, пока под руководством десятника не оказывалась сотня людей и он, соответственно, не становился сотником, наименование должности не менялось.
В кругу вокруг огня сидели человек пять, причем и воины, и маги. То и дело раздавались взрывы смеха, обрывки шумных многоголосных разговоров, шел по кругу рог с вином…
Заприметив среди сидящих двух Всадников, Райдас решительно поднялся на ноги и направился к костру. Еще чего не хватало – якшаться с магами, распивая один кубок вина! Довольно и того, что они вынуждены идти в бой вместе.
– Что здесь происходит? – строго осведомился он, приблизившись и собираясь разогнать это странное общество. – Ригл, Старден, разве истинным воинам перед решающей битвой надлежит пить черт знает что, черт знает где, черт знает с кем?!
– Добрый вечер, домн Райдас, – невозмутимо откликнулась на его упрек Лойнна.
Лойнна? Волосы, обычно хоть чуть-чуть присобранные, чтобы не лезли в глаза, теперь дико разметались по плечам, в янтарных глазах пляшет яростное пламя, причем невозможно понять, отражается ли то огонь костра, или же этот необузданный танец рубиновых отблесков рождается прямо в неестественно расширенных зрачках. Ну ведьма, мать ее…
– Добрый вечер, домна, – склонился в почтительном поклоне Всадник, не в силах оторвать взгляд от этой невиданной пляски янтарного пламени в ее глазах.
Ведьма, разрывая нить его смятения, сама отвела взгляд, с сожалением посмотрев на торопливо подскочивших при виде начальника Всадников.
– Не лишайте нас общества этих милых людей, домн Райдас, – тихо попросила Лойнна. – Лучше сами присоединяйтесь к нам!
– А можно? – вдруг неожиданно для самого себя спросил Всадник, неуверенно поигрывая массивным аграфом, скалывавшим плащ у горла.
Ведьма одарила его еще одним огненным взглядом и улыбнулась, и яд этой улыбки проник глубоко, в самое сердце, отравив Райдаса на весь вечер и всю ночь.