По зову долга
Шрифт:
– Я без труда найду дюжину человек с отличными друг от друга моралью, чувствами и эмоциями, - парировала девушка, переведя взгляд на величественный космический пейзаж.
– И все они считаются людьми.
– Не в этом дело, мэм, - мотнул головой сержант.
– Всё, что вы чувствуете, переживаете - настоящее. У меня - только генетически запрограммированные гормональные всплески. Если быть честным - я не уверен, что сейчас у меня нет сбоя.
– А для меня твои эмоции неотличимы от человеческих…
Чимбик криво
– Чем больше я узнаю людей - тем меньше хочу на них походить, - признался он.
– Люди бывают разными, - пожала плечами Эйнджела и заглянула в глаза репликанта.
– Я - тоже человек. Я так тебе противна?
– Нет, мэм, - честно признался сержант.
– Вы… Не могу сформулировать.
Он уставился в голографическое пространство, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
– Я никогда не сожалел о том, что делаю, - слова репликанта звучали осторожно, словно шаги на минном поле.
– Но сейчас… Мне жаль, что всё так получилось. Неприятно вспоминать о позавчерашнем дне, хотя все мои действия были верны. Прошу прощения, не могу изложить так, чтобы вам было понятно, мэм.
Ему показалось, что Эйнджела поняла. Во всяком случае она грустно улыбнулась, вновь отвела взгляд и тихо сказала.
– Все мы делаем не то, что хотим...
– Мэм?
– вскинулся сержант.
– Я вас опять огорчил?
– Дело не в тебе, - девушка успокаивающе положила руку на плечо репликанту.
Чимбик посмотрел на её ладошку, и еле сдержал вздох. Всё скоро закончится. Эйнджела передаст в СБ информацию, а Чимбик… Кто знает? Может, опять заткнут на Эгиду, может - отправят воевать. А может - прогонят через тестовые задания, и спишут. Что будет самым лучшим выходом.
– Мир так устроен, - продолжила Лорэй.
– У каждого свой рабский ошейник.
– У нас нет ошейников, мэм, - сержант говорил, стараясь не шевелиться.
– Только импланты.
– Они заставляют тебя подчиняться? Взорвутся, если ты ослушаются? Причинят боль?
– Нет, мэм, - откровенно изумился такому предположению репликант.
– Я только сказал, что у нас нет ошейников в составе оборудования и снаряжения.
– Значит, ты волен уйти и стать охотником на Тиамат, как хотел, - просто сказала Эйнджела.
– Нет, мэм. Я должен доставить вас и мисс Свитари на Эльдорадо.
– Вот видишь, - печально сказала девушка, - степень своей несвободы? У тебя есть оружие. Есть деньги. Ты даже можешь управлять самым быстрым звездолётом в галактике, но всё равно прочно сидишь на поводке у хозяев. На тебе нет цепей, но ты не свободен. Твой ошейник вот тут, - девушка на миг коснулась пальцами виска репликанта, - и он настолько прочен, что даже с оружием и кораблём ты не сможешь сбежать. У раба есть ошейник, который он ненавидит, есть клетка, из которой он мечтает выйти. А у тебя нет и этого. Нет осознания собственной несвободы, понимания своей рабской участи.
Она виновато и печально улыбнулась репликанту, как бы говоря, что не хотела для него подобной судьбы.
Сержант задумался.
– Нет, мэм, - наконец сказал он.
– Может, в чём-то вы и правы. Но это - мой мир, и другого я не знаю. Та жизнь, что я вижу сейчас - она мне неприятна, мэм. Здесь лишь ложь и притворство. А мои братья мне не лгут. И, как бы то ни было, я их не предам и не брошу. Мы вместе жили, росли, учились - вместе и погибнем. Или выживем, тут уж как повезёт.
Во взгляде Лорэй репликанту почудилась искорка теплоты.
– Это и есть одна из тех нелогичностей, о которых рассказывают в песнях и представлениях вроде сегодняшнего.
– Не бросать своих?
– уточнил сержант.
– Одна из них, - согласно склонила голову Лорэй.
– Список подобных людских глупостей довольно велик, а потому и сюжеты произведений искусства весьма разнообразны. Но, если подумать, сводятся всегда примерно к одному и тому же. Пьесы, баллады, романы, легенды, сказки и песни большинства народов с самых разных планет рассказывают одни и те же сюжеты на разные лады.
– А я ни одной не знаю, - огорчённо признался Чимбик.
– Только строевые... Песни, в смысле.
Мимолётное удивление на лице Эйнджелы сменилось предвкушением:
– Мне кажется, я знаю, как мы проведём остаток этого вечера...
– И как же?
– с забавной смесью жадного любопытства и опасения спросил Чимбик.
Эйнджела только загадочно подмигнула репликанту, активировала терминал на столе и углубилась в изучение карты магазинов лайнера. После нескольких поисковых запросов она победно улыбнулась и неожиданно спросила сержанта:
– Сделаешь мне небольшой подарок?
– Конечно!
Репликант искренне обрадовался возможности сделать для Эйнджелы хоть что-то приятное, и одновременно сожалел, что не додумался до идеи подарка самостоятельно.
– Тогда пойдём со мной, выберем подходящий, - девушка улыбнулась ему и взяла под руку.
Чимбик, нахмурясь, осторожно высвободился.
– Мэм, не надо так.
– Тебе неприятно?
– Вы так брали господина Таллона, мэм. А потом выяснилось, что он - индюк. Или я опять не так истолковал?
Весёлый смех Эйнджелы подтвердил догадку репликанта - он снова чего-то не понял.
– Это традиционный для большинства культур жест, - отсмеявшись, пояснила Лорэй.
– Берёт начало с тех времён, когда дамы носили длинные неудобные платья, весившие как иное военное обмундирование. И чтобы перемещаться и не падать, они держались за руку кавалера. Одежда с тех времён стала удобней, но традиция поддерживать даму на прогулках осталась.
Репликант внимательно уставился ей в глаза.
– Вы меня сейчас не разыгрываете, мэм?