Победить или умереть
Шрифт:
Внизу же, в ущелье, бойцы рисковали разводить огонь только по ночам. Как ни велико было их желание побыстрее согреть руки, но они знали, что будешь жечь костер днем, и эти самые конечности, теплые или замерзшие, могут тебе больше не понадобиться. Вопрос безопасности всегда должен быть приоритетным. Это правило амир Азамат Тимирбеков прочно вбил в голову каждого своего бойца. Все они выполняли его безукоризненно.
Азамат Тимирбеков сам спустился из пещеры на склоне к костру, разожженному внизу, чтобы встретить вернувшихся бойцов.
– Как
Эмир джамаата понял, что Вагиф успел позвонить. Иначе Азамат не пришел бы. Он уже знал, что вылазка прошла так удачно, как давно уже не получалось, но хотел выяснить подробности, чтобы еще раз похвалить и эмира, и всех бойцов.
– Мы отлично отработали, амир! – Назирхан двумя руками сжал протянутую ладонь Азамата, показывая свое почтительное уважение. – Только к дороге вышли, не успели взрывное устройство заложить, видим, бронетранспортер едет. Из села возвращается. Два других вместе с машинами там остались. Времени в обрез было. Я сразу пару гранатометчиков выставил. Двух выстрелов транспортеру за глаза хватило. А взрывное устройство мы потом уже выставили рядом с ним. Гулла там остался. Издали в бинокль смотрел. Подъехала «Волга» с ментами. Какой-то начальник с тремя провожатыми и водителем. Остановились. Стали БТР по кругу обходить. Гулла всех их одним взрывом накрыл. У него сигнал на взрыв с трубки подается…
Амир Азамат кивнул. Он знал, как подается сигнал на взрыватель.
– Гулла мне звонил, сказал, что только один сначала шевелился, сумел до середины дороги доползти и там затих. Остальные даже не шевельнулись. Но уже темнело, и разглядеть было трудно. На дороге больше никто не появлялся. По ней ночами не ездят. Я приказал Гулле, чтобы он забрал с поста Искандара и они догоняли нас. Пока их нет, но оба быстрые, вот-вот, думаю, появятся.
– Вагиф звонил. Они уже его прошли. Сколько человек было в транспортере?
– Мы не посмотрели. Но вон тот капитан расскажет. Он через боковой люк вывалился. Как-то выдержал избыточное давление, и ни осколками, ни кумулятивной струей его не задело. Выпал из транспортера даже без оружия.
– Пленный!.. Это хорошо. Сопротивлялся?
– Он на четвереньки подняться не мог, какое уж тут сопротивление. Мы ему руки за спиной связали, три раза поднимали, он падал. Только с четвертого устоял. Но сейчас, кажется, в себя приходит. Наш темп ему на пользу пошел. Легкие у капитана здоровые, парень крепкий. Шел быстро и не ныл, когда подгоняли.
Капитан стоял неподалеку. Разговор велся на аварском языке. Он не знал его, но сразу понял, что разговор идет о нем. Пленник не стал ничего спрашивать, молчал и старался держаться с достоинством, хотя видно было, что его общее состояние оставляло желать лучшего.
– Эй, подойди к амиру! – сказал Назирхан по-русски, презрительно, как-то повелевающе двинул рукой и даже слегка выпятил нижнюю губу.
Назирхану казалось, что так он выглядит куда солиднее.
«Краповый» капитан ответил ему таким же презрительным взглядом, поморщился, слегка тряхнул головой, словно сбросил хмурь, и потянул руки, стянутые за спиной тугим узлом. Но подойти он не пожелал.
Этому эмира джамаата учил сам амир Азамат, который знал толк в таких делах. Удар назывался красивым иностранным словом «оверхенд», и Назирхан при необходимости с удовольствием применял его. Любой нормальный человек от такого удара должен был бы свалиться так же быстро, как под обухом тяжелого топора. Но капитан только чуть качнулся вперед, нетвердо держась на ногах, слегка склонил голову в берете и пропустил над ней тяжеленный кулак эмира. Получилось так, что Назирхан только слегка задел лопатку капитана и сам едва удержался на ногах. Он не ожидал промаха и вложил в удар весь вес своего сильного тела.
– Винни-Пух по этому поводу говорил: «Ты не то чтобы совсем не попал, просто не попал в шарик», – проявил остроумие пленный.
Бандиты его не поняли. Наверное, они не знали, кто такой Винни-Пух и кому он говорил эти слова. Иначе злости было бы больше, поскольку мусульмане отрицательно относятся и к свинине, и даже к сказочному герою Пятачку.
– Ноги не контролируешь, – сразу определил Тимирбеков ошибку эмира. – Имей капитан возможность, он сейчас одним ударом добил бы тебя.
Назирхан выпрямился. Глаза его горели сердитым огнем.
Он готов был броситься в новую атаку, но капитан вдруг спокойно сказал:
– Бабы…
– Что? – сурово переспросил Азамат, жестом останавливая руку Назирхана, уже отведенную за спину.
– Бабы истеричные, – в голосе капитана было не меньше ведра презрения. – Только они бьют связанных и контуженных. Мужчина себе такого позволить не может. Он уважает противника и дерется с равным. А бабы бьют того, кто ответить не может.
Достоинство пленника вызвало уважение амира и дополнительную ярость эмира, который не умел ценить чужое мужество, а испытывать свое в таких же сложных обстоятельствах ему пока не доводилось.
Азамат Тимирбеков расслабился, ухмыльнулся почти с одобрением и заявил:
– Ты хорошо от удара ушел. Из пятидесяти людей сорок девять будут назад отпрыгивать, а ты вперед сдвинулся. Умеешь драться?
– Умею, – просто, без хвастовства сказал капитан.
– Ты кто такой вообще? По званию, так ротой должен командовать.
– Инструктор по рукопашному бою капитан Вьюгов, – так же просто, с тем же достоинством представился пленник.
– Спортивные звания есть?
– Мастер спорта международного класса по боевому самбо.
– Мастер спорта СССР или России? – со знанием дела переспросил амир.
– Во времена СССР я еще пешком под стол ходил. Не успел тогда мастера получить.
– Я почему спрашиваю, – объяснил амир Азамат. – Просто сам я был мастером спорта СССР и сейчас вижу большую разницу между этими званиями. По моим оценкам, мастер спорта России примерно равняется хорошему перворазряднику советских времен. В лучшем случае кандидату в мастера.
– Субъективное мнение, – заметил капитан. – Мастера и перворазрядники бывают разные. Я многих видел, всякого уровня.