Победителей судят потомки
Шрифт:
– Почему? – Недоумение Софьи было искренним. – Про женские платья и категорический отказ от париков понятно. У нее были роскошные волосы даже в старости.
Вот паршивка! Где она обнаружила старость? С точки зрения молодых, те, кому за сорок, помнят Ивана Грозного. Даже я еще молод, хотя и Петра не застал. Душой уж точно.
– Кофе к нам пришел из Парижа. В Европе считался скорее мужским напитком. Не отставал и Лондон, здесь в кофейни не допускали представительниц прекрасного пола. Она пила кофе, чуть ли не демонстративно на приемах. Кто надо очень хорошо намеки понимал.
А
– Как была вызовом и большая свобода для женщин у нас в стране, по сравнению с так называемой просвещенной Европой. В той же Англии до сих пор муж распоряжается приданым и имуществом жены. Она и сама вроде имущества. А у нас при разводе интересы обоих учитывают, и все это прописано в законе!
И это точно не мое влияние. Анна сама всю жизнь норовила в юридическом смысле улучшить положение слабого пола. Очень многие получили развод с ее помощью, а не живут раздельно годами в ожидании решения Синода. И алименты на детей до их совершеннолетия или выхода матери снова замуж самостоятельно придумала. Цари вечно вмешивались в личную жизнь дворянства, попирая обычаи, но в данном случае многие ей были благодарны.
– Употребление чая и кофе было делом состоятельных людей. Но Анна ввела моду на послеобеденный чай. Обед долго не затягивался, а вот затем к чаю подавали различные пироги, пирожные, конфеты. И уже спокойно обсуждали самые разные вещи. Императрица свободно говорила обо всем, не исключая политику. Она любила слушать рассказы и сама делилась забавными происшествиями.
Практика приглашения друзей на чай быстро была подхвачена и укоренилась всерьез. Опять пошли в продажу самовары, хотя такой цели Анна не ставила.
– Плохо, – с прорвавшейся тоской сказал я, – что она пристрастилась к крепким напиткам. Кофе варили из одного фунта на пять чашечек, и он отличался необычайной крепостью. Чай тоже оглушительной крепости, как принято было у военных.
Вот здесь уже моя вина. Поделился рецептом чифиря. Полфунта на литр воды. Он снимает сон, и я знал многолетних чифиристов, ничуть не страдающих от регулярного употребления. В народ все равно не пошло, слишком дорого, но в очередной раз благие намерения сделали кульбит. Торговля чаем заметно расширилась и приносила неплохую прибыль государству, державшему монополию.
– От них, особенно от кофе, действительно наступает прилив сил. Но нельзя пить постоянно. Плохо влияет на сердце. Может, потому Анна и сошла в могилу раньше срока. Не рекомендуется все время организм подстегивать… Да! – крикнул я, когда в дверь постучали.
В тяжелой многолетней борьбе удалось приучить слуг предупреждать о появлении. Теперь они не вламываются без спросу.
– К вашей милости приехавши господа, – сообщил мой новый секретарь.
Поставки из Сиротского выпускников обоего пола в нужные
Для страны полезнее технические специальности, но кто имел скорее гуманитарный склад ума, тоже не пропадал. Некоторых я брал к себе в качестве конторских служащих. Других рекомендовал в полезные мне места. Во дворце и министерствах, сменивших коллегии, в стенографистах и грамотных людях по-прежнему нуждаются. Всячески отличал людей умных и способных, приближал их к себе, награждал. Советов трудиться с большим рачением, упорством и энергией, говоря, что только такой труд откроет для них «путь к успехам и счастью», не давал. Сообразительные сами к этому придут, дуракам подсказка не поможет.
Изредка и моему многолетнему бессменному секретарю Зосиме Шалимову подкидывал наиболее смышленых на обучение. Тот сведущ, начитан, честен – что редкость, разборчив, проницателен и надежен в работе. Уж он им спуску не давал. Слегка пообтершиеся и доказавшие полезность шли на повышение в самые разные канцелярии. Или умело цеплялись в Стешины подручные. И во дворце, и в моих имениях всегда дело находилось. Но понравиться ей не так просто. Этот был из новеньких и еще не очень пока представлял куда угодил.
– Кто приехал, обормот?
– Граф Давыдов-Крымский, – загибая пальцы, принялся перечислять Кузьма, – промышленник барон Вахтин и купец первой гильдии Гейслер.
Чего вдруг сразу толпой примчались? Вряд ли вместе приехали. Ничего общего у них, и Афанасий Романович вообще с Кавказа прибыл и в здешних делах ни сном ни духом. Плохой знак его появление.
– Потом у Зосимы поинтересуешься, как правильно представлять уважаемых людей.
– Будет исполнено! – проорал, как на плацу.
– А повторится – накажу. И не кричи, пока не глухой.
Тут он уже не посмел рот открывать. Слышать я натурально стал хуже на правое ухо. Наверное, из времен молодости догнало. Стреляли рядом много, и, случалось, в помещениях. Только это не повод кричать.
– Графа Афанасия Романовича Давыдова со всей вежливостью проводишь ко мне, Семена Вахтина в гостиную… Софья, сделай одолжение, проводи его и угости чаем с пирожными. Побеседуешь заодно о былом.
– А этот… как его… третий? – спросила она.
– А перед ним ты, Кузьма, очень вежливо извинишься за мою занятость, попросишь подождать и проводишь в музей. На золото скифское полюбоваться.
– Так, может, лучше…
– Не лучше, – оборвал я внучку. – Каждому овощу свое время и место. Не о чем им говорить между собой, и мне с ними лучше по отдельности общаться. Кузька!
– Да, Михаил Васильевич! – вздрогнул тот от моего рева.
– Ступай выполнять! Софья, возьмешь его в помощь. Ежели разбираться в бумагах потребуется, ящики с письмами тягать, да мало ли… Застоялся явно наш помощник секретаря без работы.